Крутой секс - Дмитрий Стрешнев

— Мы сейчас поедем ко мне на квартиру, — сказал журналист, — и вы там все расскажете. Здесь слишком много ушей.

— А чего же вы здесь встречу назначили? — удивился Сева.

— Надо было убедиться, что это не провокация, что вы порядочные люди.

— За версту видно, что мы порядочные! — заерепенился Сева. — Никаких ушей мы не боимся и никуда не поедем!

В ответ Севу и профессора — уже второй раз за этот удивительный день — недружелюбно стиснули с обеих сторон и повели к выходу.

— Позвольте, я не понимаю! — запетушился профессор.

— Не вздумай винта нарезать, фуцан! — внушительно сказали ему в ответ.

— Что?

— Не рыпайся, не то перо в бок получишь. Втыкаешь?

— Используя синонимический ряд, я могу догадаться, что вы имеете в виду, — сказал профессор.

От таких несносных речей сопровождающие совсем расстроились.

— Кончай понты давить, козел!

— А что такое понты? — тут же спросил профессор.

Но вместо просвещающего ответа ему пообещали начистить хрюкало.

Не знаю, как профессор, но Сева, когда их выводили из нехорошего клуба, ощутил такое же отчаяние, как несколько лет назад в подвале, когда они искали библиотеку Ивана Грозного. Но тогда их выручило внезапное появление Зашибца. Теперь же повторения чуда не ожидалось. Даже завалящих свидетелей не было вокруг. Только немного поодаль околачивался никому не нужный человек-реклама, сплюснутый двумя щитами с надписью, несомненно, дурацкого содержания.

«Кто же теперь поможет Кате?»-заметалась у Севы в голове обжигающая мысль.

Увидев группу прилично одетых людей, человек-реклама поспешил к ним и перегородил дорогу.

— Отвянь, короед! Закурить не дам! — грозно сказал ему один из бильярдщиков.

Этот шум не произвел нужного впечатления. Человек-реклама указал подбородком сначала на Потапова, потом на Чикильдеева и спросил:

— Куда вы ведете этих людей?

— Вот-вот! Куда вы нас ведете? — подхватил профессор.

— Не заостряйся! — посоветовали ему, а человека-рекламу грубо отодвинули в сторону, и тот с грохотом повалился на тротуар.

У Севы похолодело в животе, а профессор пискнул:

— Какое вы имеете право?

— Что? Какое я имею право козлов учить? — изумился тот, что уронил упавшего. — Щас растолкую!

Непонятно, как бы развивались дальше события — скорее всего не слишком удачно для Чикильдеева и Потапова — если бы в этот момент трагическую картину не оживила еще одна персона. Честное слово, совершенно не понятно откуда берутся эти старушки-норушки. Будто из-под земли вырастают. Так это или нет, но появилась как раз такая бабка и пронзительным голосом, более противным, чем она сама, заголосила:

— Негодяи! Зачем вы уронили этого человека?

Разумеется, скандалистка тут же нарвалась на ответную грубость:

— Уползай, пока жива!

Бабка зачем-то стала рыться в своей сумке, похожей на дирижабль, но чуть поменьше размерами. Потом гордо приосанилась, будто собиралась читать стихи, однако вместо стихов прокричала:

— Поднимите этого человека и извинитесь! Я требую!

— Ух ты, *! — сказал один из тех, что держали Севу и профессора. — Ну, щас по бестолковке получишь!

Громила сгреб бабку и зажал ей рот ладонью.

— Отнеси ее на помойку, — велел другой разбойник, очевидно, более главный.

Однако тут же послышался другой приказ, отданный писклявым голосом:

— Отпусти бабулю!

Это велел появившийся из-за угла наглец пионерского возраста.

Злодеи хором заматерились, а пионер тем временем подбежал к тому, что держал бабку и, тыкая в него пальцем, закричал звонче прежнего:

— Я кому сказал: отпусти!

Ему тут же попытались дать значительного пинка под зад, но малец ловко отскочил.

Гнусная гвардия не успела высказать все пришедшие на ум ругательства, как поблизости появились еще трое граждан. Все они почему-то спешили именно к тому месту, где находились Сева и профессор, и еще издали махали руками:

— Мы идем! Мы идем!..

— Валим налево! — решили те, что держали Чикильдеева и Потапова.

Они отпустили бабку и потащили обоих узников в ближайший переулок. Есть, знаете ли, в каждом городе такие неприятные закоулки, словно специально созданные для ужасных дел.

Тем временем подбежавшие граждане поставили человека-рекламу на ноги, и тот закричал:

— Нужно выручить вон тех людей! Их схватили бандиты!

Пострадавшая бабка подтвердила:

— Самые что ни на есть бандиты!

Пионер тут же вприпрыжку побежал следом за удаляющейся компанией, а за ним поспешили остальные. Пустой переулок стал стремительно заполняться людьми. Причем, людьми самыми разнообразными, включая детей, увешанных пейджерами, плейерами и уокманами. Даже прибежал официант с подносом, очевидно, из соседнего кафе.

— Где это? Где это? — стал он спрашивать у окружающих.

— Да здесь! — отвечали ему.

— Наши там еще идут! — сообщил официант.

Вскоре собралась довольно значительная толпа, избавиться от которой без наряда милиции нечего было и думать. Злодеи, державшие Севу и профессора, занервничали, и один сказал:

— Вроде как буксы горят.

Впрочем, нервничать было из-за чего. Какой-то среднемодно одетый интеллигент предложил на всякий случай переписать номера всех автомашин поблизости, на что конопатый юноша отозвался:

— А я уже переписал!

Женщина с ребенком порекомендовала позвонить в милицию.

— Зачем? — сказал официант. — Лучше я знакомым ребятам из боксерской секции брякну, они тут рядом живут.

Пионер тем временем подобрался к бильярдщикам вплотную и пронзительно закричал:

— У одного под пиджаком пистолет!

Владелец пиджака и пистолета хотел влепить доносчику затрещину по арбузу с короткой стрижкой, но в руку ему вцепились сразу несколько человек.

— За что ты хочешь мальчика ударить? За то, что правду сказал?

Одна дама предложила мальцу:

— Возьми мой зонтик. Если будет драться — ткни ему в глаз!

— Позвольте! — возмутился кто-то. — Это будет нарушением устава!

— Никакого нарушения не будет! — возразила дама.

Ее поддержали несколько человек, в то время, как другие кричали:

— Будет! Будет!

— Пора сдергивать! — решили злодеи.

Крепкие пальцы, держащие Севу и профессора, разжались, а их владельцы резвыми акулами прорезали рыбью стаю граждан и пропали.