Писатели и стукачи - Владимир Алексеевич Колганов

статей и книг. Борис Камов, бывший «тимуровец», признавая реальность преступлений, описанных в книге Солоухина, отмечал, что нет доказательств вины Голикова. По-своему его оправдывал Бенедикт Сарнов, утверждая, что Гайдар жил в особой стране, им самим созданной и мало общего имеющей с реальной жизнью. Напротив, Вера Смирнова свидетельствовала: Гайдар понимал, что творится вокруг, пытался написать об этом в книгах. Так, в первом варианте повести «Судьба барабанщика» было сказано, что отца главного героя-рассказчика Серёжи Щербачёва арестовали по политическому обвинению. Однако издатели не решались опубликовать правдивые произведения.

И всё же нет убедительного ответа на вопрос: что так мучило Гайдара, почему пил, почему в дневниках появлялись вот такие строки: «Снятся мне убитые мною в юности на войне люди». Хотелось бы понять, в чём причина этого страшного излома? Скорее всего, психика юноши не выдержала жестокости войны. Увлечённый романтикой революционной борьбы, он поначалу не осознавал, что убивает не просто бандитов, а людей. Не понимал, что, расстреливая таких же молодых, он убивает их не родившихся детей. Эти мысли не давали ему покоя всю оставшуюся жизнь. Пытался утопить свои страдания в вине, не раз пробовал резать руки в кровь, надеясь избавиться от боли, которая поселилась в голове – тут и физическая боль, и нравственные муки. Единственным спасением для него был тот мир, который он описывал в своих книгах – там всё было ясно и понятно, там побеждало добро, там люди были счастливы. Этими книгами он словно бы пытался оправдать себя, но так и не нашёл спасения.

Некоторые обличители утверждали, что всё написанное Гайдаром – это ложь. И в доказательство ссылались на строки из его письма Рувиму Фраерману, отправленного в феврале 1941 года:

«Я живу в лечебнице "Сокольники". Здоровье мое хорошее. Одна беда: тревожит меня мысль – зачем я так изоврался. Казалось, нет никаких причин, оправдывающих это постоянное и мучительное вранье, с которым я разговариваю с людьми… образовалась привычка врать от начала до конца, и борьба с этой привычкой у меня идет упорная и тяжелая, но победить я ее не могу… Иногда хожу совсем близко от правды, иногда – вот-вот – и веселая, простая, она готова сорваться с языка, но как будто какой-то голос резко предостерегает меня – берегись! Не говори! А то пропадешь!»

На мой взгляд, это лишь признание того, о чём Гайдар не решался рассказывать ни врачам, ни своим друзьям. Иной вояка гордится тем, сколько он убил врагов, но для человека такой души, которая может быть только у настоящего писателя, радость победы со временем превращается в горечь поражения. Да, врагов победили, но какой ценой?

Довольно странным, даже абсурдным в этой связи мне кажется высказывание, которое приписывают внуку Аркадия Гайдару: «Дед пошел на фронт добровольцем, потому что хотел умереть, а умереть он хотел, потому что ненавидел Сталина». Если и вправду Егор Тимурович это говорил, то остаётся лишь признать, что и он не избежал модного, особенно в постперестроечное время, увлечения, когда все несчастья полагается валить на голову одного лишь мертвеца – Иосифа Джугашвили-Сталина. Впрочем, не исключено, что приведённый текст это всего лишь клевета на внука, а лжи и домыслов в деле Аркадия Гайдара предостаточно.

Однако вернёмся к Солоухину. Так что же получается, он написал донос? Да нет, это всего лишь мнение писателя, который ненавидел прошлое своей страны чуть ли во всех его проявлениях. Вот и Ульянова-Ленина он на дух выносил, и в подтверждение чудовищных намерений Ленина в отношении России даже составил родословную Ульянова, в которой есть и Мария Бланк, и Анна Гросcшопф, и Карл Эстедт, и Беата Ниман. По мнению писателя, мать Ленина «натаскивала своих детей на революционную деятельность, на ненависть к Российской империи и – в дальнейшем – на уничтожение ее». Но почему? Вот, оказывается, в чём причина:

«В том случае, если Анна Ивановна Гроccшопф была шведкой, в матери Ленина по пятьдесят процентов еврейской и шведской крови. Если же Анна Ивановна была шведкой еврейской, то Мария Александровна, получается, чистокровная, стопроцентная еврейка».

Что это доказывает, одному Солоухину понятно. Троцкий был евреем, Дзержинский – кажется, поляк, а Берия – грузин… Так что же, прикажете всех «инородцев» ненавидеть? Впрочем, для ненависти к Аркадию Гайдару и его потомкам существовала веская причина – с началом гайдаровских реформ в 1992 году Владимир Солоухин утратил все накопленные сбережения.

Глава 19. Андроников и дело Хармса

В 2008 году в серии «Жизнь замечательных людей» издательства «Молодая гвардия» вышла книга Александра Кобринского о жизни и творчестве Даниила Хармса. Книга как книга, и я бы не обратил на неё внимание, если бы не наткнулся на статью о деле Хармса, где чёрным по белому написано, будто «немалая вина за арест лежит на И.Л. Андроникове». Это тот самый Ираклий Андроников, автор «Загадки Н.Ф.И.», кумир телезрителей в 50-е годы, когда он с поразительным красноречием рассказывал о своих встречах с известными актёрами и писателями. Но вот о Хармсе почему-то не сказал. Очень не хотелось верить, что Кобринский прав, в этом деле надо было разобраться.

В 1931 году Андроников, работавший секретарем детского сектора Госиздата, был арестован по делу № 4246 вместе с другими членами Объединения Реального Искусства (ОБЭРИУ). В состав этой группы, которая декларировала необходимость поиска новых форм отображения действительности, входили Даниил Хармс, Александр Введенский, Николай Заболоцкий и другие авторы. Обэриуты выступали против «зауми» в искусстве, отдавая предпочтение гротеску и поэтике абсурда. Не имея возможности публиковать свои оригинальные произведения, со временем некоторые из них перебрались в нишу детской литературы, под крыло Самуила Маршака.

Следствие обвиняло Даниила Хармса и его товарищей в создании антисоветской группы литераторов. Кобринский подчёркивает особое положение Андроникова во время проведения следственных действий:

«Обвинение одновременно с решением об избрании меры пресечения – содержание под стражей – им всем (кроме И. Андроникова) было утверждено лишь 28 декабря, а предъявлено под расписку и того позже – 14 января 1932 года».

Далее автор рассказывает о содержании обвинительных заключений по каждому из обэриутов. И снова намёк:

«Удивление вызывает, конечно, отсутствие в деле такого же документа в отношении Ираклия Андроникова. Более того – уже 29 января подписывается постановление о его освобождении из-под стражи, а в итоге его дело – единственного из всех – оказывается прекращенным "за недоказанностью" (это в ОГПУ-то "не смогли доказать" обвинение!). Впоследствии это дало повод подозревать Андроникова как провокатора, хотя, разумеется, никаких доказательств этого найти невозможно».

В том-то и дело, что