Сэнгоку Дзидай. Эпоха воюющих провинций - Алексей Вязовский

После разбора корреспонденции наступает время совещаний. Первым в мой кабинет попадает Филипп Родригес. Священник излучает энтузиазм — строительство храма в Тибе заморожено, все помыслы иезуита об Эдо. Ах какой большой город, как много в нем японцев — потенциальных новообращенных. Всеми правдами и неправдами пытается выбить разрешение развернуть миссию в столице Мусаси. Нет, дружок, так не пойдет. Сначала деньги, потом стулья. Первый корабль с моими заказами прибыл. Португальцы привезли из Макао семена растений, несколько свиней, овец, китайский шелк и фарфор. А кроме того, порох, один компас, линзы, зеркала… Подаю Родригесу второй список необходимых мне вещей. Вернее, людей. Теперь я делаю ставку на переманивание мастеров. У Хандзо выбил адреса стекольщиков, которые сделали ему аквариум, Чжоу Ли в своем письме поделился координатами пороховых дел мастеров. Вот они-то мне и нужны. А еще десяток других специальностей.

Первый корабль уже стоит под разгрузкой в порту Эдо, я требую ускорить отправку второго. Проводим расчеты, сверки. Заказ влетел в копеечку — больше пятнадцати тысяч коку! Моя казна стремительно тает. После оплаты товаров разговор заходит об англичанине. Иезуит давит на меня, пытаясь добиться его ареста или хотя бы высылки. Аргументы банальны: он — пират. Да, половина, если не больше, всех английских и голландских моряков — приватиры. Что ж, теперь их всех на виселицу? Только потому, что это не нравится португальцам, трясущимся за свое монопольное положение в Азии. Сворачиваю разговор обратно на закупки. Прошу принести мне купленные линзы. Осматриваю стекла, расфасованные в отдельные коробочки. По форме напоминают чечевицу. Шлифовка хорошая.

Выглядываю в приемную. Ага, вот кто мне нужен: Масаюки Хаяси. Зову к себе и ставлю задачу вместе с кузнецами сделать мне подзорные трубы. Рисую принцип расположения линз, трубку. Глаза ученого загораются воодушевлением — теперь я могу быть спокоен за результат.

Следующая порция посетителей — генералы и главы семей. Стелим карты на стол, начинаем планировать военную кампанию против Ходзе. Разведка у нас хворает, информации мало, но кое-что известно. Дракон Идзу наступает тремя параллельными колоннами. В основе его армии — пешие самураи с мечами, несколько тысяч теппо, много лучников. А вот конницы негусто, всего несколько полков. Войска Ходзе в недельном переходе от Эдо, уже взяты пограничные форты (Хиро не стал защищать их и оттянул пограничников к столице). Основная масса сил наступает по широкому тракту Токайдо вдоль побережья. Местность плоская, как стол, где устраивать генеральное сражение — совершенно непонятно. Хотя… в двух дневных переходах от Эдо начинается холмистая местность, тракт несколько раз виляет между взгорками. Решаем расположиться и закопаться в землю на трех возвышенностях. Немного спорим, брать ли пушки. Военачальники против — шутка, повторенная дважды, уже не шутка. Ходзе выучили урок и не попрут вперед напролом под выстрелы картечью. А если не вперед, то как? Будут маневрировать. Вот это-то мне и нужно! Есть одна задумка, как испортить жизнь Уджиятсу. Генералы уходят, прошу остаться Самазу Ариму.

Толстяк вопросительно на меня смотрит, а я тем временем зову в кабинет брата Хайру и англичанина. Джон Фарлоу краснощек, мясист, волосат. Вихры стянуты в морскую косичку. Выбрей лоб — получится самурай. Мужчине лет тридцать пять — сорок. Он крепко сбит, имеет сломанный нос и несколько шрамов на руках. Одет в домотканые штаны, башмаки и кожаную безрукавку на голое тело. Смотрит нагло, вызывающе. Японцы так себя не ведут. Знакомимся. Я решаю сразу поставить его на место.

— Здесь, — показываю рукой на кипу бумаг на столе, — отчеты моих людей. Они утверждают, что ты пират и тебя надо повесить! Этого же просят мои союзники-португальцы.

— Проклятые иезуиты… тра-та-та, — нецензурно ругается моряк. — Да я их голыми руками порву, тра-та-та та-та-та… Слушай, дайме…

Тут Хайра делает кругообразное движение рукой и бьет ребром ладони по шее Фарлоу. Тот хватается за кадык и падает на пол. Хрипит, пытаясь вдохнуть воздух.

— Это Япония, Джон, — слегка пинаю ногой моряка. — Тут надо вести себя вежливо! Неужели ты еще не понял этого? Хайра, хватит!

Я останавливаю брата, который собрался добавить англичанину, и даю время тому прийти в себя.

— Так, давай еще раз. Ты в чужой стране, здесь свои правила и обычаи. Будешь следовать им, а также выполнять мои распоряжения — будешь жить. Рассказывай, как ты попал на острова, откуда родом, кто по профессии.

Джон Фарлоу оказался вторым помощником капитана с фрегата «Леди». Порт приписки — Бристоль. Полтора года назад этот английский корабль смог пройти проливом Магеллана и попасть в Азию. До этого все попытки Британии и их союзника Голландии попасть из Атлантического в Тихий океан оканчивались неудачей. Но в этот раз англичане хорошо подготовились — выкрали португальский руттер, в котором описывался маршрут из Европы к японским островам. Недалеко от Хонсю «Леди» попала в шторм, и второго помощника смыло в море. Фарлоу повезло — он смог уцепиться за обломок мачты, и в таком виде спустя сутки его выловили пираты из залива Ава. Около года провел Джон в плену вако. Выучил язык, женился на японке, и его даже стали брать в походы. И вот незадача. Налаженная жизнь в очередной раз дала трещину. Имя этой трещины — Хайра Сатоми, который во главе моих самураев разгромил базу вако и захватил пиратские корабли. Теперь в Аве будет первая военно-морская база Японии.

Сообщаю о своих планах Фарлоу. Дабы замотивировать морячка, при нем выдаю брату золото. Хайра должен нанять работников бить сваи, строить пристани, тесать лес для будущих кораблей. Прямо как Петр Первый, я заявляю: верфи — быть! И быть флоту японскому. Кладу Джону зарплату сто коку в год золотом. От этой новости его подбрасывает вверх. Не всякий хатамото получает такие деньги — Фарлоу явно неплохо ориентируется в финансовых реалиях Страны восходящего солнца.

Все, морячок готов. Жарко убеждает меня, что начальствовал над стапелем в Бристоле и знает весь процесс создания военного корабля. Решаем начать с простеньких флейтов с высокой мачтой, короткими реями. Это позволит сократить площадь парусов, а значит, и команду, необходимую для их обслуживания. Тем более что моряков-то у меня и нет. Те вако, что перешли на службу в клан, ходили только под веслами. Джону придется их учить, так же как пару сотен моих самураев, которых я своей волей отписал на флот.

Знакомлю Фарлоу с Аримой — теперь им вместе работать. Джон будет мастером корабельного дела, а Симаза — завхозом при нем. Заодно вникнет в процесс постройки флейтов и обучения экипажа. Брату же поручаю оснастить корабли пушками, выучиться стрелять из них и подготовить канониров и абордажную команду.

Фу-у. Третье совещание закончилось, меня можно выжимать. Быстро обедаю — и опять за дела. Теперь у меня в кабинете сидят главы торговых домов Сатоми Нийо Джинья и Самуёши Таиша, а также трое крупных купцов из Эдо. В самых лучших традициях России конца двухтысячных разговор я начинаю с наезда. Прессовать толстосумов я решил ради их дальнейшей покладистости. С ходу заявляю, что, по моим данным, торговцы в моих провинциях утаивают доход от коор-бугё. Беспроигрышный ход. Скажите, какой коммерсант платит государству все от и до? — у такого человека, наверно, нимб вокруг головы должен быть. У моих толстосумов нимбов не наблюдается, они бледнеют, потеют (все толстяки, как на подбор), глаза бегают. Меняю гнев на милость — готов простить грехи при условии вхождения в капитал нового императорского (!) банка. Кратко рассказываю, что такое банк вообще, принципы работы. Они просты — берем свободные средства в депозиты под один процент, выдаем кредиты нуждающимся под другой, больший интерес. Разницу кладем в карман. Кредиты выдаем не просто так, а под залог недвижимости, товара в обороте, причем в меньшем размере, чем стоимость залога. Если заемщик не возвращает кредит, изымаем активы (ради этого я готов принять несколько специальных указов). Решение о займах принимается коллегиально кредитным комитетом. Начать предлагаю с мини-кредитов. В этом деле, как ни странно, нам может помочь опыт Индии-Бангладеш двадцатого века.