Ожившие древности: Рассказы археолога - Анатолий Пантелеевич Деревянко

группы. Иначе, уходя с острова в полном составе, они забрали бы с собой весь денежный запас, а не половину его. Оставшиеся в заливе, очевидно, погибли. За это говорит вся обстановка зимовья, сохранившееся в нетронутом состоянии имущество. Те же, кто попал на остров Фаддея, пришли туда на лодке, когда море вскрылось и очистилось ото льда. Это не могло быть ранее июля — августа.

Почему они избрали путь на остров Фаддея через открытое море, а не вдоль берега материка, неизвестно. Следует учитывать, что остров Фаддея лежит к востоку от залива Симса. Если считать, что потерпевшие бедствие мореходы шли с самого начала на восток, а не с востока на запад, переход на острова Фаддея окажется соответствующим общему направлению их пути. Путешественники, отправившиеся на лодке, захватили с собой и доставили на остров свое имущество: обменный фонд и пушнину, деньги, оружие и промысловое снаряжение, в том числе рыболовную сеть, которая могла обеспечить их в дороге рыбой.

Они остановились на западном берегу северного острова Фаддея, около бухты, обладающей удобными для вытягивания сети отлогими галечными берегами. Сломанная лодка, покинутые на произвол судьбы ценности и отсутствие следов каких-либо жилищ на острове не оставляют сомнения в том, что остановка промышленников в этом лагере оказалась непродолжительной и закончилась новым несчастьем. Лагерь на острове Фаддея, должно быть, стал последним лагерем этих людей, и здесь окончилась их отчаянная борьба за жизнь. Может быть, они потонули в море во время неудачной вылазки, а может быть, стали жертвой голода. Во всяком случае, трудно допустить, чтобы, имея хоть слабую надежду на спасение и возможность уйти с острова, промышленники расстались бы со своим добром, особенно с таким ценным, как монеты или пушнина, которая, собственно, и влекла их в неизведанные дали Севера.

О подвигах русских полярных мореходов и промышленников писали многие исследователи. Роль их в освоении Арктики чрезвычайно велика. Это они открыли Новую Землю задолго до норвежцев и стали зимовать на Шпицбергене. Это они еще в XVI веке освоили морской путь на Обь. Промышленные люди в XVII веке установили мореплавание между Леной и Колымой, впервые прошли пролив, разделяющий Азию и Америку. Единственный участок этой колоссальной морской дороги, где приоритет в исследовании Арктики морем оставался как будто за европейцами, — район Таймырского полуострова, который, как считалось, впервые обогнул швед Норденшельд в 1878 году.

Намечая план своего знаменитого плавания вдоль северо-восточных берегов Сибири, Норденшельд с особым чувством подчеркивал, что вся обширная часть океана, простирающаяся на 90-м градусе долготы от Усть-Енисея мимо мыса Челюскина, за исключением береговых объездов, тогда еще не была пройдена ни одним кораблем. Однако спустя 67 лет после плавания Норденшельда находки на острове Фаддея и в заливе Симса показали, что еще за два с половиной века до него у суровых северных и восточных берегов Таймырского полуострова проходило другое судно, и судно было русским. Так блестяще оправдалась смелая догадка Михаила Ломоносова, утверждавшего в свое время, что берега «Сибирского океана от Вайгача до Ленского устья… по большей части промышленниками обойдены были».

Ломоносов опирался на устную традицию земляков-поморов, сохранивших смутное воспоминание о древних плаваниях своих предков на восток. Сам он высказывал эту мысль намеренно кратко и со всей сдержанностью ученого. После открытий гидрографов и раскопок археологов на острове Фаддея и в заливе Симса ученые получили убедительные документальные данные, раскрывшие картину смелого похода русских мореплавателей в начале XVII века вдоль берегов Таймыра в таких наглядных и выразительных формах, каких и нельзя было ожидать.

Морское путешествие, следами которого являются остатки зимовья в долине Симса и лагеря на острове Фаддея, должно было состояться в промежутке между 1610 годом, когда в устье Енисея и на Пясине появились русские кочи двинянина Куркина со товарищами, и указом о запрещении плаваний Северным морским путем, последовавшим в 1616–1619 годах.

Особенно важен для уточнения времени плавания этой безвестной экспедиции промышленных людей нумизматический анализ, выполненный профессором И. Спасским. Это единственное в своем роде собрание серебряных русских монет датируется не позднее первой четверти XVII века. Как установлено Спасским, собирание всей казны было закончено ее владельцами не позднее 1617 года, тогда, следовательно, они и направились в свой дальний путь.

Археологические открытия на дальнем Таймыре расширяют наши представления о тех реальных практических возможностях, которыми располагали древнерусские мореходы, а также об уровне их культуры.

Еще Ломоносов говорил как об одной из важнейших причин, определявших неудачи прежних попыток пройти северо-восточным морским проходом, о низком уровне общей и мореходной культуры мореплавателей до XVIII века. «Судна употреблялись, — пишет он, — шитые ремнями, снасти льняные, парусы кожаные».

Судно, остатки которого найдены на острове Фаддея, действительно вполне соответствует характеристике Ломоносова и является хорошей иллюстрацией к его словам о древнерусских судах. Оно и в самом деле, как и все другие, сбито деревянными гвоздями, сшито даже не ремнями, а вицами, то есть простыми прутьями. Тем неожиданнее тот факт, что на острове Фаддея, как и в заливе Симса, в составе снаряжения древнерусских мореходов оказались совершенные по тому времени мореходные приборы: солнечные часы и компас. Промышленники XVII века вопреки традиционным мнениям об их полном невежестве в сложной науке морского кораблевождения, оказывается, хорошо знали, что такое компас и для чего служат морякам солнечные часы. По-видимому, эти мореходы знали основы штурманского дела и умели употреблять необходимый для этого специальный инструмент.

Ценность новых археологических находок в целом не ограничивается, впрочем, только тем, что они раскрывают в новом свете героический подвиг и чисто техническую мореходную культуру XVII века. Эта замечательная, поистине уникальная коллекция, собранная на острове Фаддея и в заливе Симса, столь же выразительными штрихами рисует общую культуру простых русских людей того времени, их интеллектуальный уровень. Нельзя не отметить поэтому хотя бы еще один факт. Как уже говорилось выше, рукоятки двух ножей, обнаруженных в заливе Симса, покрыты тончайшим узором и такими же резными орнаментированными надписями, выполненными славянской вязью. Надпись на ножах обнаруживает уверенную руку не только искусного резчика, но и опытного писца — грамотного каллиграфа.

На одном из ножей узор отличается особенной свежестью и не заполнен инкрустацией. На нем видно только несколько отдельных капель олова. Следовательно, надпись и орнамент, украшающие ножи, мастер резал на зимовке в заливе Симса. Он терпеливо довел резьбу до конца и начал уже заполнять узор расплавленным оловом, но именно в этот момент прекратил свою работу.

На одной из деревянных рукоятей ножей, обнаруженных в 1947 году, оказалась надпись, четко вырезанная славянской вязью. Известный ученый М. Фармаковский предположительно прочел