Zombie Fallout. Апокалипсис - Марк Тюфо

Наиболее сложной задачей оказались ворота, и Алекс весь день бился над ней. Естественно, они были самыми слабыми точками в обороне – но давление жителей комплекса связывало инженеру руки. Что бы он ни установил там для защиты от зомби, это «что-то» пришлось бы быстро сдвигать в случае массового бегства людей. Чего мои соседи не понимали, так это того, что к тому моменту массовое бегство станет уже невозможным. Точно как песне: «Никто не уйдет отсюда живым». Это смахивало на ловушку для тараканов – если мертвецы проникают внутрь, живые не выходят наружу. Однако люди предпочитали держаться за последнюю надежду, какой бы наивной она ни была. Своим упрямством они лишь УВЕЛИЧИВАЛИ степень риска. Вот почему я так тщательно разрабатывал собственный план эвакуации.

Я обнаружил Алекса на юго-восточном углу стены. Мы были знакомы с ним всего несколько дней, но я уже считал этого человека одним из лучших своих друзей. Кое к кому, кого я знал всю свою сознательную жизнь, я не пошел бы даже на свадьбу, если бы там не было бесплатного бара. Алекс и его семья произвели на меня такое впечатление, что в моем личном рейтинге он быстро поднялся до позиции «я готов принять за него пулю». Пафосно, я знаю, но морпехи иногда так думают.

– Привет, Алекс. Как дела? – спросил я, хлопнув его по плечу.

Он обернулся и смерил меня хмурым взглядом.

– Могли быть и получше, Тальбот. У меня могло бы быть больше рабочих, больше материалов и еще парочка инженеров – а в остальном чики-пуки.

Но затем его широкую физиономию расколола улыбка.

– Слышал, ты закончил ремонт?

Я так и застыл, разинув рот. То есть я знал, что новости разносятся быстро, особенно в замкнутых сообществах, но это уже было какое-то безумие. А затем я обнаружил виновника. Томми робко помахал мне, опуская на место двухсотфунтовую металлическую пластину с такой легкостью, словно это был ее фанерный собрат.

Алекс заметил, на кого я смотрю.

– Хотелось бы мне иметь полсотни таких, как он. Этот парнишка силен, как бык.

Я улыбнулся Томми в ответ. Парень придерживал пластину одной рукой, а другой рылся по карманам, пока не выудил из одного батончик «Три мушкетера».

– И работает за минимальный оклад, – рассмеялся Алекс.

– Алекс, – серьезно начал я, – отчасти поэтому я тебя и искал.

Следующие несколько минут я провел, излагая ему свой план отступления на тот случай, если все полетит к чертям. А также безрезультатно уговаривая его переселиться поближе ко мне.

– Не могу я переехать, – пожаловался он. – Моя жена наконец-то почувствовала себя в безопасности. Она только-только перестала кричать во сне и завела друзей по соседству. Я знаю, что их присутствие ее успокаивает. Mi amigo[67], я даже не уверен, что то, о чем ты говорил, сработает, хотя это неплохое начало. Лестницы, говоришь? Звучит так же надежно, как твои скользящие ступеньки.

– Думаешь, это сработает? – сказал я, указывая на его укрепления.

– На какое-то время, – мрачно ответил он.

– Весьма успокаивает, – язвительно произнес я.

Алекс пожал плечами.

– Что я могу тебе сказать? Стены устоят, если мы установим подпорки. Проблемой будут ворота. Не знаю, я бы вообще их заложил.

Он снова пожал плечами, обходя молчанием печальную истину.

– Тем более, ты должен либо переехать ко мне, либо, по крайней мере, поселиться рядом, – настойчиво повторил я.

Алекс не претендовал на мученический венец. Он вовсе не желал отправиться на дно вместе со всем судном – семья значила для него все. Когда до него наконец-то дошло, что его дело обречено, он решил заново все обдумать.

– Я поговорю с Мартой сегодня вечером.

В его болезненной улыбке не было и тени уверенности. Я снова положил руку ему на плечо.

– Алекс, тебе придется сделать больше, чем просто поговорить с ней. Тебе придется ее уговорить.

Его по-прежнему лицо оставалось бледным.

– Слушай, пусть ее друзья тоже переезжают. В самом худшем случае речь идет об одной десятой мили. Это же не переезд с побережья на побережье.

Однако мои аргументы его не убеждали. Он понимал, что было бы логично так поступить. Но оставалось убедить его лучшую половину, а Марта всегда жила сердцем, а не головой.

– Ладно, ладно, не буду настаивать. Пока. Просто скажи, что нам с Тревисом делать.

Его плечи чуть расслабились. Я понял, что Алекс поговорит с женой, просто не прямо сейчас.

День был морозным, а труд тяжелым. Ничего примечательного не случилось, не считая нескольких ударов молотком по пальцу – и нет, не только по моему, я проделал это всего дважды. Во второй раз у меня из глаз едва не брызнули слезы. Мы без особых происшествий покончили с опорными столбами на двух коротких сторонах и продвинулись почти до трети восточной стены – и тут все внезапно изменилось.

От северных ворот донесся вой тревожной сирены. Послышались крики. Я не слышал выстрелов, поэтому предположил, что все еще более или менее в норме. Как и прочие зеваки, я тут же побросал все дела, что, возможно, и к лучшему. Кажется, я имел все шансы на то, чтобы в третий раз врезать молотком по пульсирующему от боли пальцу, и сейчас слезы бы точно пролились. Это бы изрядно позабавило Тревиса. Кажется, парень был абсолютно убежден в том, что у меня отсутствуют слезные железы. Создатели рекламных роликов для канала Hallmark[68] будут рады узнать, что на самом деле это не так, но эту тайну я унесу с собой в могилу.

К тому времени, когда я добрался до ворот, там уже столпилось человек шестьдесят-семьдесят. Добрая четверть всего населения комплекса. Странно, что сюда не сбежались все, но приятно было осознавать, что часовые на воротах и на сторожевых башнях не побросали своих постов. К тому же многие все еще не пришли в себя от первоначального шока. Некоторые были напуганы настолько, что не выходили даже за едой – провизию приходилось доставлять им на дом.

Я пробрался в первые ряды, пытаясь понять, что тут происходит. Ни зомби, ни живых захватчиков не наблюдалось. Мне даже подумалось, что кто-то случайно нажал на кнопку тревоги. Это был бы не первый случай. К счастью, до синдрома мальчика, кричащего «Волки!», мы еще не дошли. Пока.

Протолкавшись в первый ряд, я сжал звенья проволочной сетки. Когда я наконец понял, что взволновало аборигенов, моя хватка стала судорожной. В поле, напротив нашего маленького убежища стояло то, что я мог назвать не иначе как Вестником Рока. Оно олицетворяло все те кошмары, что обрушились на наш мир в последние дни. Это было воплощение самой смерти. Четверо всадников апокалипсиса в одной упаковке. Передо мной стояла та самая зомби-дева, что убила Сплиндера. Когда-то она была папиной маленькой принцессой со смешными хвостиками, в нарядном платьице. Из конфет и пирожных, из сластей всевозможных, с кукольным домиком Барби и Кена. А теперь стала средоточием вселенского зла.