(Не) та женщина - Диана Рымарь

— Стоп! — отчеканил Рубен.

Представил, как этот дуболом трогает малышку Нонну, и аж поплохело. Вдруг что-то сломает? Там же какая сила в руках! Может, у него железная дочка, но ребенок Жени — создание нежное.

— Не надо никакой помощи. Выйдите все вон.

В самом-то деле… Он управлял огромной компанией, неужели не сможет справиться с пустяковым делом?

Дождавшись, пока персонал покинет детскую, Рубен достал подгузник, покрутил, повертел, раздел Нонну, которая в этой кутерьме даже хныкать перестала. Попытался приладить маленькую попку туда, куда нужно. Пыхтел минут десять: и так пытался натянуть это дурацкое изобретение и эдак…

«Почему в современном мире не изобрели не писающих детей?» — вдруг озарило его.

Однако, поменяв подгузник и переодев малышку в комбинезон с мишками, почувствовал за себя какую-то гордость.

А потом Нонна ему улыбнулась.

Это было так неожиданно и удивительно, что Рубен немного подвис, разглядывая симпатичный беззубый ротик. Пиявка до этого никогда не проявляла к нему никаких эмоций, а тут на тебе — улыбка.

— Ты так благодаришь? — усмехнулся с чувством.

— Ага, — вдруг тихонько выдала девочка и снова улыбнулась.

— Э-э-э… ты разговаривать умеешь? — удивился он.

— Ага, — снова повторила Нонна.

И будто бы ждала ответа!

— Ты Пиявка мелкая… — вдруг произнес он вслух.

— Ага.

Рубену так понравилось, что ребенок пошел с ним на контакт, что он тоже улыбнулся.

Нонна смотрела на него, широко раскрыв глаза, а он смотрел на нее в ответ.

И с удивлением отметил, что от страшненькой девчонки, которую он держал на руках в роддоме, почти ничего не осталось. Маленький носик, аккуратные губки, щеки большие, но по штату, как говорится, положено, к тому же это нисколько ребенка не портило. Глаза карие, умные-умные. Перед ним лежала будущая гениальная изобретательница, не иначе.

— Когда ты успела стать такой хорошенькой? — спросил он со всей серьезностью.

— Ага, — снова повторила малышка и улыбнулась.

Общение ей явно нравилось.

Рубен осторожно поднял ее и предложил:

— Пойдем, погуляем, что ли?

Женя в парк не пошла, но это не значит, что он не мог туда пойти вместе с Нонной, так? Погода солнечная. Тем более раз уж он собрался жениться на ее матери, к девочке всё равно надо будет рано или поздно привыкать. Почему бы не начать сегодня? К тому же если он скажет невесте, что гулял с мелочью, то заработает в ее глазах плюс десять очков к репутации. И, может быть, сегодня Женя позволит себя поцеловать не только в щеку?

Рубену уже было всё равно, какой у них будет контакт, хоть потереться об нее. Ему просто необходимо хоть что-то. Хоть какая-то малость.

Только он пришел в парк, занял лавочку под раскидистым деревом, как Пиявка начала противно хныкать в коляске. Тоненько так, очень ясно показывая: она недовольна.

«Ну всё, опять менять подгузник. Но почему так часто? Сколько можно писать? Какая-то невероятная жесть».

Однако стоило Рубену взять Нонну на руки, и она замолчала.

— Эй, ты просто хотела внимания, да? Как типично для женщины…

Впрочем, он не гордый, мог и на руках подержать, пока малышка не заснет. Ведь по-прежнему была легкой как пушинка. Он уложил ее животом вниз — себе в ладонь, как показывала когда-то Женя. И вдруг подошла какая-то прохожая, всплеснула руками:

— Как трогательно! Папа гуляет с дочкой… вы одно лицо!

Внутренний протест буквально задушил Рубена.

«Она же не моя, — хотел он пробурчать. — Ведь не моя же? Она совершенно на меня не похожа, ничего общего!»

А потом снова вгляделся в лицо Нонны, взял таким образом, чтобы сделать с ней селфи, долго разглядывал результат. Однако своих черт не видел. Или видел? Сам не мог сказать наверняка. Почему женщина так сказала?

Обернулся к охраннику и спросил со всей серьезностью:

— Павел, ты думаешь, она на меня похожа?

— Одно лицо, шеф! Смотрите: форма бровей, губ…

— Ты серьезно, что ли? — прорычал Рубен и резко замолчал.

Наморщил лоб и хмыкнул. Молча же уставился на охранника и почесал затылок. Снова хмыкнул. А потом позвонил куда следует, чтобы приехали и сделали забор материала для анализа ДНК.

Часть 4. Забирая свое

Женя спустилась в столовую к завтраку и очень удивилась, увидев, что место Рубена пустовало.

— Как же так… — поджала губы она.

Может быть, в этот раз не стал ждать, уже позавтракал и ушел? Женя вечно опаздывала из-за Нонны, ведь сначала нужно было накормить ее. Но если уже поел, почему тарелка на месте? Успей он поесть, расторопная прислуга убрала бы.

Женя разгладила подол желтого платья, села и налила себе чаю. К еде не прикоснулась — замерла в смиренном ожидании, хотя желудок урчал от голода.

Рубен всегда ее ждал, вот и она подождет. Проявить неуважение к человеку, который сделал для нее так много, — нет уж, этого она никогда не сделает.

Это тебе не луну и звезды с неба пообещать. Женя чувствовала от жениха реальную ежедневную заботу и поддержку, наслаждалась проводимым вместе временем. Он и Нонну не обижал, всегда был неизменно внимателен. Она безумно это ценила и грелась в лучах его солнца. С ним и только с ним чувствовала себя спокойной, защищенной и нужной.

А как он на нее смотрел временами… У нее дух захватывало от его взглядов, а внутри всё замирало от смеси страха, любопытства и неудовлетворенных желаний.

Рубен Булатов умел ухаживать за женщинами, что тут скажешь.

Пожалуй, это было первое утро, когда он заставил ее ждать.

«Где он? Может, что-то на работе не ладится?» — подумалось ей, когда он не явился в столовую ни через две минуты ее ожидания, ни через пять. Его отсутствие оказалось для нее очень непривычным.

Жене нужен ее ласковый Рубен… Он ей просто необходим. С ним начинался и заканчивался ее день, она уже привыкла!

Он вообще вел себя крайне странно со вчерашнего утра. После того как Женя вернулась со встречи с подругами, вручил ей Нонну и куда-то исчез. Впервые за всё время ее пребывания в его доме не приехал на ужин. Объявился только ночью. Сказал ей, чтобы до завтра его не беспокоила. И вот завтра наступило, а его всё не было.

Женя уже начала переживать и собралась ему звонить, как услышала в коридоре громкие шаги.

Рубен буквально влетел в помещение и уставился на Женю таким взглядом, что ей поплохело.