Колдовская любовь - Вирджиния Хенли

Большая деревянная барка неслась вниз по реке Эск к заливу Солуэй. Роб Кеннеди, наотрез отказавшийся от матраца, полулежал на подушках, провожая невидящим взглядом проплывавшие мимо речные берега. Гребцы Дункана усердно работали веслами. Рядом с Галлоуэем сидел мистер Берк, держа наготове сердечные снадобья.

Тина потеплее закутала близнецов и положила их в одну колыбель. Нужды укачивать их не было: барка так и подскакивала на волнах, и кроватку приходилось придерживать, чтобы она не двигалась.

Эйда, как всегда, заботилась обо всех: прикрывала колени Роба меховой полостью, предлагала сухарики Бет, когда ту укачало. Она предусмотрительно запаслась всем, что могло понадобиться в пути. Остальной багаж погрузили на телеги и отправили посуху, вместе со слугами.

Рано утром Хит вывел Сима из подземелья, усадил на лошадь, сам сел на Черного Змея, и они направились к Солуэю, где был пришвартован корабль Кеннеди. Дункан заверил Хита, что в трюмах достаточно места для лошадей. Кевин Дуглас выделил для сопровождения Хита до корабля двух стражей.

Когда помощник доложил Дункану, что все в порядке, тот облегченно вздохнул. Какое счастье, что отец велел бросить якорь на шотландской стороне Солуэя, а не в английском порту!

Хит устроил Армстронга в маленьком закутке возле кладовой и отвел коней в грузовой отсек. Дункан велел приготовить все три пассажирские каюты и поднялся на палубу, с нетерпением ожидая прибытия из Эскдейла барки.

Когда суденышко наконец появилось, Бет окончательно позеленела, и мистер Берк галантно внес ее на корабль, где она выразила желание немедленно лечь в постель. Тина и Эйда подхватили близнецов и поспешно направились в каюту, где разместили всех женщин. Хит помог отцу подняться по сходням, но Роб отказывался уйти с палубы, пока судно не отчалит. Дункан торопливо отдавал команды, боясь пропустить прилив. Он и сам не понял, отчего вдруг запутался в лине фока и едва не упал за борт. Сноровка и ловкость спасли его: он успел вовремя ухватиться, но Роб побледнел от ужаса.

— Вот оно — чертово проклятие! Теперь ты мне веришь? — накинулся он на Хита.

Его едва уговорили пойти в каюту, где он тяжело опустился на койку и стиснул руками голову.

— Донал мертв, да и Дункану недолго осталось. Судьба издевается надо мной. Я умираю, но еще на моих глазах все мужчины рода Кеннеди сойдут в могилу. Останешься один ты. Тебя проклятие не коснется.

— Почему? Разве я не твой сын?

— В том-то и дело, что мой! — провозгласил Роб.

— Отец, старая Мег не может тебе простить, что ты скрыл свою женитьбу на Лили Роуз по шотландскому обычаю?

— Где ты наслушался такой чуши?

Роб мрачно уставился на Хита, явно борясь с собой. Лицо его выражало тревогу и печаль.

— Мы с Лили Роуз никогда не обручались по шотландскому обычаю.

Хит ему поверил. У него было немало разногласий с отцом, но лорд Галлоуэй никогда не врал.

Конечно, жаль, что слухи оказались беспочвенны. Но факты есть факты, и его желания ничего не изменят.

За перегородкой слышался плач младенца. Хит вдруг осознал, что ребенок кричит с того самого момента, как они вошли в помещение. Он решил заглянуть в соседнюю каюту и увидел, что ее обитатели совсем плохи. Бет рвало в ведро, которое держал мистер Берк. Повар же выглядел так, словно был готов разделить ее участь. Бледная Тина металась по крохотной комнатке, пытаясь успокоить вопящего сына. Качка была такой, что и ее, казалось, вот-вот вывернет наизнанку. Только на Эйду и темноволосую девочку, мирно спящую в колыбельке, ничего не действовало.

Мимо стоявшего в дверях Хита протиснулся Роб:

— Так и знал, что это мой малыш… Что с ним?

— Не знаю, отец. Я пыталась покормить его, но он не берет грудь, а кормилица едет в замок Дуглас в телеге вместе с другими слугами.

— Идем в мою каюту, здесь смердит, — распорядился Роб.

Хит помог сестре перебраться и, приложив пальцы ко лбу ребенка, ощутил жар.

— Дай его мне.

Роб подхватил внука и прижал драгоценную ношу к сердцу — свирепо, яростно и вместе с тем бережно. Рыжие волосенки младенца стояли дыбом, личико покраснело от плача, так что сходство между дедом и внуком сразу бросалось в глаза. Лицо Роба исказилось мрачной гримасой: очевидно, он наконец пришел к судьбоносному решению.

— Я не позволю малышу умереть! Садитесь оба, мне нужно кое-что сказать вам.

Тина опустилась на койку, Хит сел на стоящий рядом стул.

— Старая Мег напустила на меня порчу из-за того, что случилось давным-давно. Она клялась, что я сам виноват и только мне самому дано снять проклятие. Ведьма оказалась права в одном: совесть — хуже самого сильного яда. Она сжимает сердце железными тисками, пока оно не разорвется!

— Ты и в самом деле был несправедлив к Хиту. Он твой сын и должен был жить с тобой, а не с цыганами, — резко заметила Тина.

Роберт смиренно качнул головой:

— Когда Лили Роуз умерла, мое сердце разбилось. Я винил в ее смерти ребенка… не мог его видеть, поэтому и отдал старой Мег. Ты права, я поступил подло. Хотя бы потому, что мы с Лили венчались не по шотландским обычаям, а в церкви.

— Как?! — ахнула Тина. — Боже, так Хит твой законный первенец?! Как ты мог? Он столько лет считал себя бастардом, а окружающие обзывали его ублюдком!

— Лили Роуз всегда настаивала, чтобы мы держали это в секрете. Бедняжка желала защитить меня от гнева отца. Когда она умерла, я продолжал молчать. Потом отец заболел и настоял, чтобы я женился, прежде чем унаследую титул лорда Галлоуэя. Думаешь, твоя мать вышла бы за меня, зная, что ее сын не будет наследником?

Хит молчал, пытаясь осознать сказанное. Значит, его мать была не цыганской потаскушкой, а уважаемой замужней женщиной! Сердце его переполнилось тихой радостью.

— Подумай, сколько зла ты причинил Хиту, — упрекнула отца Тина.

— Какое зло? Взгляни на него: настоящий мужчина, сильный телом и духом. Он не нуждается во мне, как остальные сыновья. Я люблю всех детей, но больше всего горжусь именно им. И рад, что все наконец открылось. Он станет могущественным лордом!

Хит потрясенно воззрился на отца. Неужели тот объявил его законным наследником? Он, разумеется, откажется. Он не привык пользоваться подачками. Однако Хит был невероятно благодарен отцу за то, что материнское имя очищено от позора.

Роб прислонил внука к плечу, и того мгновенно вырвало. Тина взяла малыша и вдруг заметила, что он замолчал.

— Похоже, жар прошел.

Она коснулась маленького лобика, и мальчик счастливо агукнул.

— Господи милостивый, проклятие снято! — убежденно заявил Галлоуэй, нежно гладя маленькую головку. — Покорми его, а мы выйдем на палубу.