Грешная вдова - Аманда Квик

– Ты совершенно права, моя милая. Им действительно больше нечем заняться. Твой роман с мистером Хантом – самая последняя сенсация в свете.

– У меня такое чувство, как будто я участница увеселительного представления в «Павильонах мечты». Надо бы заставить этих людей купить билеты, а то пялятся задаром!

– Перестань, все не так уж плохо.

– Да, конечно. Лучше бы я сама пошла наверх обыскивать кабинет Клэя, а Артемис остался здесь терпеть любопытные взгляды зевак. Это пошло бы ему на пользу.

– Высшее общество быстро утомляется сплетничать на одну и ту же тему, – заверила ее Бернис. – Новость о твоем романе с Хантом скоро приестся и перестанет вызывать ажиотаж.

– Надеюсь, что ты права.

– Бернис! – В незнакомом голосе слышалось наигранное удивление. – Как я рада вас видеть! Сколько лет, сколько зим!

Обернувшись, Мэделин увидела женщину средних лет в розовом шелковом платье в цветочек, которая пробиралась к ним сквозь толпу. Дама навела на нее свой лорнет.

– А вы миссис Деверидж, не так ли?

Эта женщина сразу же не понравилась Мэделин.

– Мы разве знакомы, мэм?

– Нет, но я знакома с вашей тетей. Она нас представит друг другу.

– Леди Стендиш, – пробормотала Бернис, – это моя племянница Мэделин.

– Грешная Вдова! – Леди Стендиш наградила Мэделин холодной улыбкой. – Смелость Ханта достойна всяческого восхищения. Не каждый мужчина отважится пригласить в свой дом даму с такой репутацией, как ваша.

Мэделин онемела от столь откровенного хамства, зато Бернис нисколько не растерялась.

– Артемис Хант – человек не робкого десятка, – небрежно бросила она, – не чета вашему сыну Эндикотту, который, как видно, предпочитает общество посредственностей. Хант же ценит ум и изящество.

Во взгляде леди Стендиш блеснуло негодование.

– А также, судя по всему, имеет склонность к рискованным пари.

Мэделин нахмурилась:

– О чем вы, мэм?

Губы леди Стендиш вытянулись в неприятную тонкую линию.

– Моя милая миссис Деверидж, неужели вы не знаете, что ваше имя значится в книгах пари всех джентльменских клубов города? Условия предлагают тысячу фунтов стерлингов любому мужчине, который проведет с вами ночь и останется жив. Как я понимаю, Хант уже получил свой выигрыш?

Мэделин открыла рот.

– Не переживайте, – продолжала леди Стендиш. – Может быть, вам удастся уговорить его поделиться с вами своим барышом.

Мэделин потеряла дар речи, чего нельзя было сказать про Бернис. Она окинула леди Стендиш холодным, презрительным взглядом боевого генерала, оценивающего своего противника.

– Вы, видимо, не слышали, что человек, в гостях у которого мы с Мэделин сейчас живем, недавно сделал в своем клубе категорическое заявление: тот джентльмен, который посмеет отозваться о моей племяннице в мало-мальски оскорбительной, по мнению мистера Ханта, манере, будет вызван на дуэль. Советую вам предостеречь юного Эндикотта. Насколько я помню, он ваш единственный наследник. Будет жаль потерять его на дуэли, устроенной в защиту чести моей племянницы, не правда ли?

Теперь уже леди Стендиш открыла рот. В ее ледяных глазах читалось сильное потрясение.

– Видите ли, я никогда…

Она резко повернулась и нырнула в толпу, не сказав больше ни слова.

Мэделин наконец пришла в себя и посмотрела на Бернис.

– Что все это значит? Неужели Хант действительно заявил, будто вызовет на дуэль любого, кто меня оскорбит?

– Не волнуйся, моя милая. В свете нет такого глупца, который захочет с ним связаться.

– Дело не в этом. – Мэделин едва сдерживала страх и гнев. – Боже мой! Я не позволю Ханту рисковать своей жизнью по такому нелепому поводу. И почему мне никто не говорил про клубные пари?

– Я не хотела тебя лишний раз расстраивать, моя милая. – Бернис похлопала ее по руке. – В последнее время тебе и без того досталось.

– Но откуда ты сама узнала обо всем этом?

– Кажется, мистер Леджетт обронил в разговоре, – рассеянно сказала Бернис.

– Ну ничего, я с ним еще разберусь! – вскипела Мэделин.

– С кем, с мистером Леджеттом?

– Нет, – прищурилась она, – с Артемисом.

Артемис как раз закончил осматривать последний ящик письменного стола Клэя, когда в дверном замке заклацал ключ. Он быстро погасил свечу и шагнул за тяжелую бархатную портьеру, висевшую сбоку от высокого окна.

Он слышал, как открылась дверь и кто-то вошел в библиотеку. Сквозь бархат просочился огонек свечи, но человека, несшего эту свечу, видно не было.

– А, вот ты где, Альфред! – послышался голос из коридора. – Тебя ждут на кухне, – Скажи, что сейчас приду. Я должен сначала обойти все комнаты. Ты же знаешь, как хозяин беспокоится за свои ценности после того ночного ограбления. Он сказал мне, чтобы сегодня вечером я был начеку: в доме собралось много народу.

– Ха, ограбление! Что украли-то? Всего ничего – банку с сушеными травами, которую он в том месяце купил в аптеке. Он еще хорошо отделался, если хочешь знать мое мнение.

– А никто не спрашивает твоего мнения, Джордж.

Вот и ответ на самый главный вопрос сегодняшнего вечера, подумал Артемис, слушая, как за лакеями закрывается дверь. Снотворные травы украдены. Несомненно, здесь не обошлось без очередного полуночного визита таинственного призрака. Значит, лорд Клэй не имеет к этому делу никакого отношения.

Артемис вышел из своего укрытия, тихо выскользнул из библиотеки и коридором двинулся к лестнице. Через несколько минут он уже шагал по людному танцзалу туда, где стояли Мэделин и Бернис.

Некоторая досада, которая овладела им после неудачной попытки раздобыть какую-нибудь полезную информацию в библиотеке Клэя, улетучилась, как только он увидел Мэделин. Она выглядела просто великолепно, затмевая собой всех остальных дам, – и не потому, что была самой красивой, а потому, что была самой эффектной.

Идя по залу, Артемис не сводил с нее глаз. Он не ошибся, выбрав платье именно этого оттенка. Солнечно-желтый – ее цвет.

– Добрый вечер, дамы, – небрежно сказал он, остановившись рядом с Мэделин. – Веселитесь?

Мэделин резко обернулась. Он с удивлением увидел, что глаза ее сверкают гневом.

– Как вы посмели совершить такой идиотский поступок? – спросила она без всякого вступления. – О чем вы думали, черт возьми? У вас что, совсем нет мозгов? Почему вы сделали эту глупость?

Озадаченный, он взглянул на Бернис. Но она подняла брови, слегка повела плечами и отвернулась к танцующим, предоставив ему выпутываться самому.