ЧОП "Заря". Книга пятая - Евгений Александрович Гарцевич

легче, Гидеон хоть и завез нас в самую глушь, но глушь пошла уже цивилизованная. Мы проехали мимо заброшенного охотничьего домика, выехали к старому хутору, но обогнули его по широкой дуге. В окне одной из избушек горел тусклый свет. Потом снова пошла сплошная полуразрушенная беднота. Целые села-призраки, где в лучшем случае сновали деймосы, подвывая на луну.

Пересекли реку, пройдя на грани подтопления по остаткам разрушенного моста, потом, наконец, поехали полями, до следующего лесного участка. И уже только тогда подъехали к Сушково. На то, что по прямой можно было проскочить минут за тридцать, у нас ушло почти четыре часа. Рассвело. Мы оставили Банши и надежно спрятанную «буханку» на заброшенном хуторе и пешком пошли к деревне.

Остановились на безопасном отдалении и полезли на дерево. Я выпустил Белку, как орудие противовороньей обороны. Гнезда ронять и о птицах сигнализировать.

— Многовато их, — прошептал священник, — Три поста, плюс патрули.

— Четыре, — я подтянулся на ветку повыше, — у казармы тоже пост, просто сейчас инструктаж или пересменка. Гражданских что-то много.

— Нет там гражданских, — Гидеон сплюнул. — И сейчас их мало, многие на работу уже ушли. Там за деревней холмы видишь?

Я кивнул.

— Там руда всегда была, а с той стороны речка течет. Здесь сам бог велел производство строить.

— Диверсию предлагаешь?

— Да, ночью пойдем. Банши устроит взрыв, а ты проберешься в штаб Грешников. А там по обстоятельствам, я прикрою.

— Отличный план, только поспать надо.

* * *

Мы расположились на заброшенном хуторе. В покосившейся избе без крыши, точнее, крышу заменяла завалившаяся на печку стена. Спали по одному, меняясь между наблюдательным пунктом за деревней и охраной хутора.

Я забился к печке, укутался в одеяло и моментально отключился, погрузившись в какие-то удивительно-красочные сны. Отозвалась память деда, видимо, решив поэтапно рассказать мне историю рода. Все конечно же глазами Гордея через небольшие, но характерные зарисовки. Я «познакомился» с прадедом, в момент, когда он таскал Гордея за уши. Применять силу в доме было запрещено, а деда она переполняла. Гиперактивный был ребенок с явными проблемами концентрации внимания, ну то есть берсерк, он в детстве берсерк. Только шалости другие.

Дед ломал все. Включая пространство. Энергетический поток, который его наполнял, никак не давался деду в руки. Никакой ювелирной тонкости — «дубина и от души» идеально бы подошло для описания его стиля. Хотел скрыть замок в отцовскую спальню, но ударил так, что разорвалось само пространство, создавая локальный портал. Всего несколько метров, ровно так, чтобы переломать все ценное на отцовском столе и потом именно за это чуть не лишиться уха.

При этом Гордей не унимался. С уха еще повязку не сняли, а он уже шел на вторую попытку. Не шел, а крался, показывая мне через сон обстановку дома и домашних. Красивая седая женщина, задремавшая у очага с вышивкой на руках — моя прапрабабка. Еще две молоденьких босых оторвы, крадущиеся по кухне в поисках сладостей — старшие сестры Гордея. Ох уж эта наследственность — сплошные махинаторы, комбинаторы и любители взять без спроса!

Я был благодарен деду за такую науку и готов был еще смотреть и смотреть, но пора было сменять Гидеона. А когда на небе зажглись первые звезды, а небо дополнительно затянуло черными тучами, мы были уже готовы.

* * *

Гидеон нашел себе место чуть в стороне от нашего наблюдательного пункта. Обзор оттуда был чуть хуже, но зато прекрасно простреливался выход из казармы. Мы с Банши разделились.

Ей нужна дальняя часть куда проще спуститься по реке и прокрасться со стороны причала. Там лодочные гаражи, склады и совсем рядом металлургическое производство. Толстая башня с доменной печью по форме напоминала храм, рядом с ней большой двухэтажный ангар и несколько домиков поменьше. Там уже непосредственно кузницы и мастерские. Взрывать планировали сразу доменную печь.

Моя часть попроще. Несколько рядов одноэтажных изб, садики и огородики, за ними кирпичные дома. Что-то типа казармы, общежития и площадь с административным зданием.

— Жди моего сигнала, — прошептала Банши.

— А как я пойму, что это он?

— Ты сейчас пошутил, да? Вы хоть раз не поняли? Если я сигналю, то я это делаю основательно. Да иди ты! Хорош меня стебать…

— Удачи, — я улыбнулся и махнул рукой в уже исчезнувшую в темноте спину.

И сам пошел, выпустив вперед Белку. Маршрут составлен был заранее, а также график движения патрулей и расположение вороньих гнезд. Через пятнадцать минут я был уже у забора. Отследил патруль — связка из двух Грешников и одного падавана, который выглядел как обычный человек.

Только огромный, не меньше нашего Стечи, и с заросшим лицом бородой. Повышенная волосатость начиналась чуть ли не от глаз и заканчивалась на уровне груди. В бороде что-то блестело, словно заплетенные бусинки.

«…Матвей, а с чего ты решил, что он нормальный?» — спросил Муха: «…то, что у него волосы растут, еще не значит, что в нем мало скверны…»

«…ага, согласен, нормальный коронки от зубов себе в бороду не заплетет…» — сказала Харми.

— Еще мнения будут? — я вздохнул, чувствуя, что постоянные комментарии на любую мою мысль начинают раздражать.

«…не мнения, а экспертиза…» — важно заметил Ларс: «…бородатый — это черт. Не в смысле сказочный придурок, а реально черт — один из подвидов перевертышей. Так что в этой троице он самый опасный…»

Я по-новому взглянул на троицу, сворачивающую за угол казармы, и особенно через ауру. «Черт» был самым темным, а вот блестяшки у него в бороде светились, как гирлянда на новогодней елке сатанистов. Оттенки все кровавые: от багряного до алого. В каждом была заключена душа какого-то мелкого, но злобного фобоса. Практически мой конкурент с аналогом душелова.

Как только они ушли, я перемахнул через забор и юркнул в тень ближайшего сарая. Пробежал, пригнувшись, под темными окнами, пересек двор на ускорении, только кусты какие-то шелохнулись. Сиганул к стене казармы и забрался по водосточной трубе на крышу. Прилег за теплой трубой и зашухарился, пропуская патруль с другой стороны деревни.