Воины Карфагена. Первая полная энциклопедия Пунических войн - Евгений Родионов

Эта победа резко изменила баланс сил в Испании в пользу римлян, чем они не замедлили воспользоваться. Их флот совершил рейд вдоль побережья, в результате чего была захвачена и разорена Онусса. Также разграблению подверглись окрестности Нового Карфагена, для серьезного штурма которого у римлян пока не было сил. Набрав большую добычу, они частью уничтожили, частью увезли с собой огромные запасы спарта (эспардо, растение, волокна которого применялись для изготовления канатов). В ходе рейда был осажден и город на большем из Питиусских островов, Эбусе, однако неудачно, что, впрочем, не помешало завладеть значительной добычей после разорения нескольких поселков. Развивая успех флота, Гней Корнелий Сципион дошел с армией до Кастулонских гор, а Гасдрубал, не считая себя в силах достойно противостоять ему, отошел в Лузитанию (Ливий, XXII, 20, 4–12).

Успехи римлян вызвали широкий резонанс среди населения Испании. Еще до того как их эскадра ушла с Питиусских островов, с предложениями мира прибыли послы балеарцев, а немного позднее союзниками римлян стало больше ста двадцати местных племен.

Впрочем, не все иберийцы безоговорочно поддерживали римлян, и большинство из них, несомненно, исходило из сиюминутной политической конъюнктуры. Так, сразу после ухода войск Гнея Корнелия из-под Кастулона произошло восстание илергетов, во главе которого встали Мандоний и Индибил. На подавление его был брошен отряд велитов, который без особых трудов и жертв справился с поставленной задачей. Теперь уже на проблемы своих союзников отреагировал Гасдрубал, который привел армию в долину Ибера. Сразиться с римлянами ему не удалось, что никак не облегчило участь карфагенян: враждебные им кельтиберы, побуждаемые письмами Гнея Сципиона, перешли в наступление и захватили три города, а в двух битвах с армией Гасдрубала причинили достаточно серьезные потери: около пятнадцати тысяч убитыми и четырех тысяч пленными (Ливий, XXII, 21).

Вдохновленное достигнутыми успехами, правительство Рима решило еще усилить свою активность в Испании и направило туда Публия Корнелия Сципиона с флотилией из тридцати боевых кораблей (Ливий, XXII, 22, 1) – Полибий говорит о двадцати кораблях (Полибий, III, 97, 2), – большим количеством транспортов и восемью тысячами воинов. Произведя высадку в Тарраконе, Публий Корнелий совместно с братом первым среди римских полководцев отважился на проведение боевой операции к югу от Ибера. Переправившись через реку, они, сопровождаемые вдоль берега флотом, подошли к Сагунту, в котором пунийцами были собраны все взятые ранее от испанских племен заложники. Учитывая, что только страх потерять своих детей удерживал большую часть иберов от перехода на сторону римлян, важность овладения этим городом было трудно переоценить. Гасдрубал со своими войсками в это время боролся с восставшими кельтиберами и не мог оказать помощь сагунтийскому гарнизону под командованием Бостара, человека, как выяснилось, мало подходившего для этой должности.

Дальнейшему успеху римлян способствовала случайность, вполне, впрочем, закономерная. Один проживавший в Сагунте знатный ибер, Абелукс, видя, как плохо складываются дела карфагенян, решил принять сторону победителей. Чтобы обеспечить свое положение у новых хозяев, Абелукс считал необходимым как-либо выслужиться перед ними, а для этого лучше всего подходила передача им иберийских заложников. Пользуясь тем, что Бостар полностью ему доверял, Абелукс принялся его «обрабатывать». По его словам, карфагеняне были не в силах самостоятельно остановить римлян в Испании, и единственными, кто мог бы им в этом помочь, оставались иберийские племена, чьих заложников они держали у себя. Для того же, чтобы побудить их к активным действиям на своей стороне, необходимо вернуть им заложников, которые таким образом не попадут в руки римлян. Такие рассуждения, подкрепленные обещаниями щедрой награды от благодарных иберийских старейшин, показались Бостару убедительными, и он согласился тайно вывести заложников из города. Назначив время для этой операции, накануне ночью Абелукс пришел в римский лагерь, благо тот стоял всего в миле от городских стен, и, завязав контакт с воинами-иберами, дошел до командующего армией. Представ перед Публием Сципионом, он изложил ему практически те же самые аргументы, что и Бостару, но, естественно, с необходимыми изменениями: все иберы перейдут на сторону римлян, если в их руках окажутся находившиеся в Сагунте заложники. Достичь же этого очень просто, нужно только не упустить момент, когда их выведут из города. Неудивительно, что Сципион ухватился за эту идею и тотчас обо всем с Абелуксом договорился. Дальнейшее прошло четко по плану. Абелукс вернулся в Сагунт, с разрешения Бостара вывел иберийских юношей вместе с охраной из города и привел их в условленную ранее римскую засаду. После этого заложники были возвращены на родину, но теперь, конечно, данный акт подавался как доказательство великодушия римлян в сравнении с жестокостью карфагенян. Закономерен был и результат: сторону римлян приняло значительное количество новых иберийских племен. Однако сразу воспользоваться плодами этого успеха Сципионы не смогли, так как уже наступала зима и боевые действия были прекращены обеими сторонами (Полибий, III, 98–99; Ливий, XXII, 22, 6–21).

О том, как проходила кампания 217 г. до н. э. на море, сведения Полибия и Ливия вновь не совпадают, но при этом достаточно гармонично дополняют друг друга. По версии Полибия, чтобы как-то компенсировать свои неудачи в Испании, карфагенское правительство решило возобновить активные действия на море, а заодно и поддержать воюющего в Италии Ганнибала. Была снаряжена эскадра численностью в семьдесят кораблей, которая, сделав остановку на Сардинии, подошла к побережью Италии у города Пизы. Однако высадить здесь войска, как задумывалось раньше, не удалось: узнав о приближении неприятеля, командовавший в тот момент флотом консул Гней Сервилий поспешил наперехват со ста двадцатью квинкверемами. Когда об этом стало известно пунийцам, они спешно снялись с якоря и ушли вначале к Сардинии, а потом и в Карфаген. Сервилий пытался их преследовать, но безуспешно. Тогда он, прекратив погоню за пунийцами, сделал остановку в Лилибее, откуда повел свои корабли на юг, к Ливии. Там, к востоку от Малого Сирта (ныне залив Габес к югу от Туниса), римляне подошли к острову Керкина, жители которого откупились от разорения данью. После этого Сервилий повернул назад и захватил находившийся напротив Селинунта на Сицилии островок Коссир, где им был оставлен гарнизон. Вернувшись в Лилибей, римский флот, очевидно, встал на зимовку и не совершал более активных действий, а сам Сервилий вскоре вернулся в Италию к сухопутным войскам (Полибий, III, 96, 7–14).

Ливий вообще не упоминает о попытке пунийцев оказать поддержку Ганнибалу в Италии и об их флоте в семьдесят кораблей. Зато у него значительно подробнее рассказывается об экспедиции Гнея Сервилия к ливийскому побережью. Флот римлян (как и у Полибия, его численность определяется в сто двадцать кораблей) обогнул Сардинию и Корсику, по случаю взяв заложников среди местных племен, после чего дошел до Ливии. Тит Ливий повторяет слова Полибия о взимании дани с жителей островка Керкины, уточняя ее сумму – десять талантов серебра, а также говорит о разорении ими острова Мениги (ныне о. Джерба) там же, в малом Сирте. После этого римляне совершили высадку уже на ливийском берегу, где они начали мародерствовать, совершенно пренебрегая обычной дисциплиной, за что и поплатились. Карфагеняне устроили засаду, в которой перебили около тысячи вражеских солдат, среди которых погиб и квестор Тиберий Семпроний Блез, а остальных отогнали обратно к кораблям. Потерпев такую неудачу, Гней Сервилий в спешке отчалил и вернулся на Сицилию. Прибыв в Лилибей, он передал командование флотом претору Титу Отацилию, после чего сам отправился в Италию, где должен был принять командование сухопутными войсками после истечения срока диктаторских полномочий Фабия Максима (Ливий, XXII, 31, 1–7).