Орлы на войне - Бен Кейн

Но если он прав, особенно во втором случае, зачем, во имя всех богов, Арминию понадобилось это делать? Разумного объяснения у Тулла не нашлось – вернее, не находилось до того момента, пока он не признал, что Дегмар действительно подслушал что-то важное. Если Арминий собирает себе союзников в лице соседних племен, разумно предположить, что живущие рядом с Ренусом узипеты также могут войти в их число. В этом случае вполне объяснимо, почему Арминий истребил всех участников набега. Узнай вожди узипетов о причастности его воинов к штурму палисада, они вполне могли бы отказаться от участия в этом союзе. А также предупредили бы другие племена и тем самым порушили его план…

Так вот почему в плен попали лишь считаные единицы, подумал Тулл. Все логично. Пусть это звучит невероятно, но Арминий действительно замыслил засаду. Увы, радость Тулла вскоре улетучилась. Не имея веских доказательств, он не сможет убедить начальство в вероломстве херуска. Даже если трибуны прислушаются к нему, Вара придется убеждать дольше, ведь в глазах наместника Арминий – сама невинность. Когда Тулл предположил, что узипетов в палисаде перебили намеренно, Вар даже не стал его слушать. Но к кому еще ему обратиться – за исключением Фенестелы, чей низкий ранг не прибавлял ему власти…

Что ж, остается одно, решил Тулл: слушать, наблюдать, ждать.

При мысли об этом ему стало горько.

* * *

Каждый миг пути казался впустую потраченным временем. Арминий со всех ног гнал лошадь к месту засады, что лежало в милях пятнадцати к северо-западу от Порта Вестфалика. В нескольких милях от лагеря он свернул с главной дороги на пастушескую тропу и двинулся по ней дальше, дабы не попасться на глаза легионерам, несшим дозор вдоль главной дороги на Ветеру. Когда херуск вынырнул на дорогу, по которой в ближайшем будущем поведет свои легионы Вар – да помогут мне боги, мысленно добавил он, – его лошадь была вся в пене.

Когда Арминий выехал из римского лагеря, никто даже не посмотрел на него – спасибо его высокому рангу. В глазах рядового солдата и низшего офицера префект ауксилариев был выше подозрений. Старшие офицеры, такие как легаты и начальник лагеря, могли бы посмотреть на него косо, но их рядом не было, и они понятия не имели, что он покинул пределы лагеря. Вар, конечно, мог задаться вопросом, куда он отправился, но Арминий все последние дни только и делал, что твердил про то, как больна его мать. Когда же он спросил у Вара разрешения ее проведать, тот ответил, что он может сделать это в любое время.

– Главное, успевай выполнять свои обязанности, – ответил тогда наместник. – Мы здесь надолго не задержимся. Так что удели внимание матери.

Завтра Арминий намеревался вытащить Вара на охоту. Это тоже была часть его плана. В глазах наместника он должен был оставаться его другом и союзником Рима. На охоте у него будет прекрасная возможность поведать Вару о том, что-де лихорадка отпустила мать и та теперь слаба, но на пути к выздоровлению. И, разумеется, он должен снова ее проведать. Все эти сказки позволят ему и дальше следить за сооружением насыпи, которая также была частью его плана.

Арминий с удовлетворением отметил про себя, что слева от узкой тропы среди деревьев находятся несколько десятков людей – свидетельство того, что его просьбы о рабочей силе были услышаны. Похоже, ему нет нужды оставаться здесь и призывать их трудиться не покладая рук, как он планировал в самом начале. Что ж, оно даже к лучшему. Он прекрасно знал: даже расположение Вара – его доверие и дружба – имеет свои пределы, и не нужно лишний раз испытывать его на прочность. В принципе эту работу можно поручить Мело, но и его отсутствие тоже было бы замечено через день-другой. Куда проще придумать причину для отлучки рядового солдата. Это позволило Арминию поручить надзор за строительством насыпи другому своему верному помощнику Осберту. Тот хоть и не носил высокое звание, зато был строг, не чурался работы и бегло говорил на разных языках. Что еще важнее, он умел вдохновить людей. «Конечно, не так, как я, – подумал Арминий, – порой он даже бывает заносчив, хотя и в меру».

Ладно, Осберта он отыщет потом. А для начала сам проследит за ходом работ. Важно, чтобы все его увидели. Напоив лошадь и оставив ее на длинной привязи, чтобы она могла сама пастись на лугу, Арминий зашагал к ближайшему участку земляных работ. Как он и требовал, насыпь располагалась в шагах тридцати-сорока от тропы. Его приближение почти никто не заметил. А те, кто заметил, узнали не сразу, что дало Арминию возможность внимательно осмотреть результат их трудов.

Работа шла так, как он и задумал, и даже куда более слаженно. Он правильно сделал, поставив руководить ею Осберта. Организация работ по возведению насыпи поражала. Примерно так же римские легионеры строили дороги. Некоторые группы переносили землю, другие строили укрепления или копали канавы для отвода влаги. Чуть дальше среди деревьев воины рубили топорами подлесок – позднее он пойдет на то, чтобы замаскировать им насыпь. Арминий также отметил, что несколько человек постоянно подносили из ручья воду, чтобы работающие могли утолить жажду.

Насыпь – высотой в человеческий рост – не имела прямых линий, столь любимых римлянами. Вместо этого она змеилась вдоль тропы, следуя ее изгибам и поворотам. В своем нынешнем полуготовом состоянии насыпь не привлекала к себе внимания, но любой, у кого имелась хотя бы толика наблюдательности, наверняка заметил бы ее с первого взгляда. И все же она построена в нужном месте, решил Арминий. Будь она возведена чуть дальше, его воины оказались бы слишком далеко от римлян, чтобы осуществить успешную засаду. У него еще есть время замаскировать ее. Как только земляные работы завершатся, перед насыпью поставят плетеную изгородь, в которую натыкают зеленых веток. Растительность между насыпью и тропой – ее специально не трогали – за месяц поднимется еще выше.

– Арминий!

– Это Арминий!

Головы дружно повернулись в его сторону. Лопаты и заступы застыли в воздухе, охапки нарубленных веток легли на землю. Люди начали подтягиваться к нему. Арминий поспешил изобразить улыбку.

– Вижу, вы тут не сидели без дела!

Спустя несколько часов вождь херусков все еще продолжал осмотр насыпи. Он нарочно уделил время каждому племени, поговорив с как можно большим числом воинов. Его ничуть не удивило, что здесь были ангриварии: их земли лежали рядом. Но были здесь и узипеты, и бруктеры, и даже хатты, чьи земли лежали в сотне миль к юго-востоку отсюда.

Если Арминию и требовалось доказательство готовности племен участвовать в осуществлении его плана, оно было налицо. Ибо нет более важного времени года, чем сбор урожая, когда каждый день на вес золота, так как от этого зависит, будет или нет голодать воин и его семья в течение зимы. И все же люди – десятки, даже сотни – трудились здесь, в лесу, надрывая спины на сооружении насыпи, как он их о том просил. Этот труд не пропадет даром, сказал он им в самом начале, и они ответили ему дружным ликованием. Когда римляне заметят их, будет уже поздно.

Арминий разговаривал с небольшой группой хавков – воины этого племени пока не выразили готовности поддержать его, – когда появился Осберт. Арминий посмотрел на него, давая понять, что заметил, а сам продолжил нахваливать воинов за их упорный труд. Насыпь была построена на совесть, нужной высоты и толщины. С задней ее стороны имелись канавы для стока воды. Это поможет избежать подтопления, если осенью пойдут проливные дожди. Воины слушали слова с довольными лицами. Когда же он поблагодарил их за то, что они, несмотря на отказ их племени, согласились ему помочь, хавки разразились ликующими возгласами.