Наука о небесных кренделях - Елена Колина

– Съешь яичницу, – сказала я.

– Нет. Р-р-р, – страшным голосом сказал Андрей, все еще сердится на меня за то, что я его победила, то есть мое здравомыслие победило его тупое упрямство, что я могу сделать с ним, что хочу.

Официантка кивнула, пошла делать яичницу. Все женщины знают, что «нет» бывают разные, чем страшней «нет», тем больше «да».

…Андрей мрачно доел яичницу, мрачно поднялся, мрачно сказал «ну что, расходимся?», мрачно ушел. Я посидела еще пару минут и бросилась за ним. Догнала на Пяти углах, закрыла сзади глаза руками, он вздрогнул, закричал «что случилось?!», у него было такое лицо, не испуганное, нет… у него было лицо человека, который не знает, что случится в любую минуту. Кажется, он не железный. Кажется, у него есть нервы…Ужасно жалко его – я-то просто мучаюсь, а ему все это оскорбительно. Я сказала, пусть найдет в своем ежедневнике время (лучше сегодня, сейчас!), – потому что ожидания я не вынесу.

…Ну, я подумала: конечно, я могу сделать с ним все, что хочу, любая женщина может сделать с мужчиной что хочет, но зачем он ей после этого?… Андрею нужно туда пойти, как герою фэнтази, мечтающему об иных, прекрасных временах, нужно войти в заколдованный замок. Кстати, – зачем герой с тупым упорством стремится в замок? Чтобы преодолеть? Убедиться, что злые чары над ним не властны? В общем, если он такой идиот, пусть делает, как хочет.

Если еще немного подумать, все хорошее иррационально, – принципы, любовь.

– Когда я к ним пойду? Сегодня пятница, у меня много работы… Сегодня пятница, завтра суббота, послезавтра воскресенье… – перечислял Андрей, как будто я не знаю дни недели. – В понедельник. Я пойду к ним в понедельник…Нет, в понедельник мне нужно быть на объекте…Во вторник. Не волнуйся, на пленках ничего нет.

На пленках все было.

Не могу писать. Правая рука занята капельницей. На правой руке у меня лучше вены.

Утром Андрей с адвокатом ушли к ним, а я ждала в кафе «Кузнечик» (ждала и представляла – они придут втроем, с Марфой, адвокат придет один), откуда меня и увезли на «скорой». Было приятно хотя бы раз не стоять на Литейном в пробках. Представляю себе их удивление: вернулись в кафе «Кузнечик» с победой, собирались с притворной скромностью сказать «ну, конечно, все в порядке», – а меня нет, лежу под капельницей! Как говорила моя бабушка, перед тем как принять реланиум, «перенервничала».

Смотреть на капельницу очень успокаивает. Капает, капает, капает…

От капельниц мне все время хотелось спать, я засыпала, просыпалась и опять засыпала… как человек может заснуть во вторник, с капельницей в вене, проснуться в пятницу, с капельницей в вене? На тумбочке мандарины, айпэд, телефон… телефон!

…– Вика?… Нет, капельница не мешает разговаривать.

Все это время, что я засыпала и просыпалась под капельницей, я думала: сейчас проснусь и поговорю с Викой.

Мне можно говорить с Викой о моих книгах, об ее книгах, о музыке, театрах и кино. Мне нельзя говорить с Викой об Андрее, о Марфе, о кафе «Кузнечик», – нельзя говорить ни о чем, связанном с нашим делом.

Но не рассказать Вике невозможно.

…– Вика?… Ничего не говори, просто слушай… Я же сказала, ничего не говори! – нервно вскричала я, хотя Вика молчала. – Слушай внимательно, я расскажу тебе мой новый сюжет. Мой новый сюжет основан на использовании омонимов. Омонимы – это слова, совпадающие по звучанию, но различные по смыслу: лук и лук, коса и коса…

– Я знаю, что такое омонимы, – удивилась Вика.

– Я знаю, что ты знаешь… Теперь представь: я говорю по телефону «у меня есть бомба!». Я имею в виду, что у меня есть сенсационный материал. А тот, кто слушает наш разговор, утверждает “у нее есть бомба”. Тот, кто нас слушает, что хочет, то и слышит. Поняла?…

– Нет.

Как рассказать Вике, чтобы она поняла?

…– Помнишь, я покупала на блошином рынке пузырьки для Марфы? Не помнишь? Ну, вспомни, амнезия несчастная! Я говорила: «Марфа собирает вазочки, пузырьки, – стекло»…На стройке одного из объектов Андрея нашли фундамент старой аптеки: выкопали старинные пузырьки, некоторые с немецкими надписями, некоторые с российским гербом. Андрей привез Марфе целую коробку старинных аптечных пузырьков для ее коллекции стекла. Зеленые, желтые, голубые, на некоторых написаны названия аптек – «Власьевская аптека», «Духовская аптека», на других название лекарства – «Салициловый настой» с удвоенной «л», «Хинин» – с буквой «ять». Марфа чуть не плакала от счастья…Поняла?

– Нет.

– Ну, Ви-ика! Повторяю: Андрей. Привез Марфе. Коробку пузырьков. Теперь представь, сколько раз он, с его любовью к подробностям, сказал ей по телефону: «У меня для тебя… кхе-кхе… коробка стекла… кхе-кхе… из аптеки», «везу тебе… кхе-кхе… стекло», «выходи встречай свое стекло»? Представила?

– Да.

– Поняла?

– Нет.

– Омонимы. Омонимы, Вика. Стекло и стекло…ВИКА! Посмотри «стекло» в словаре сленга!

Как они радовались своей удаче! Марфа продала реланиум в ампулах, – а в ее разговорах с Андреем стекло, из аптеки. Плюс дополнительный бонус – колеса, порошок. Сколько раз Андрей сказал Марфе по телефону «привези колеса», чтобы он поменял зимнюю резину на ее машине на летнюю? Сколько раз Андрей сказал Марфе по телефону «не забудь порошок»… какой-то особенный стиральный порошок она покупает на рынке, не понимаю, почему ему нужен именно этот порошок.

…– Вика?

Вика молчала. Наконец осипшим голосом сказала:

– Не может быть… это немыслимо… но – извини меня за этот вопрос, но я правильно тебя поняла, ты не придумала сюжет, это и есть сюжет?

Если бы я могла придумать такой сюжет, я бы стала королевой детективов. А если бы я написала на этот сюжет «настоящий русский роман», описала бы свой ужас, свое отчаяние на фоне общественно-политической позиции (и так далее)… я бы назвала этот роман «ВЕЛИКАЯ КНИГА ЗАЙКИ».

– Это еще не все, Вика. Помнишь, Андрей сказал, что не хочет бесконечно обсуждать Крым, потому что ничего не может изменить, и его больше волнует бригада украинцев?…Не помнишь? Ладно, не вспоминай, это неважно. Важно другое: у одного из рабочих-украинцев в Харькове сын упал с велосипеда, сломал ногу. У мальчика гемофилия, любая травма очень опасна из-за внутреннего кровотечения, в Харькове не было лекарства. Этот рабочий из Харькова боялся, что сыну вместе с заменителем введут гепатит и СПИД… может, и глупо, но когда свой ребенок… Андрей нашел в своем ежедневнике запись от 7 марта: «Мальчику 11 лет, требуется “Фактор 8”, отправить в Харьков”.

– Ну?

– Что «ну», Вика?! Андрей просил Марфу купить «Фактор 8» в Питере. Это оказалось сложно. Искали, нашли, купили, послали в Харьков. «Фактор 8» в ампулах. Представь: сколько раз Андрей с Марфой переговаривались по телефону? Сколько раз он повторил «Нужно столько-то ампул». Ты поняла… кхе-кхе… сколько нужно ампул? Представила?