Армадэль. Том 1 - Уилки Коллинз

Оставив Мидуинтера читать и перечитывать приятное письмо ректора, как будто он хотел выучить каждую фразу наизусть, Аллэн решил ранее обычного зайти, по обыкновению, в коттедж, или, простыми словами, сделать четвертую попытку вступить в более короткое знакомство с мисс Мильрой. День начался благоприятно и, по-видимому, благоприятно должен был продолжаться. Когда Аллэн повернул за угол второго рассадника и вошел в зверинец, где в первый раз встретился с дочерью майора, он увидел мисс Мильрой, ходившую взад и вперед и, по всей вероятности, ожидавшую кого-то.

Она слегка вздрогнула при появлении Аллэна и без малейшей нерешительности пошла к нему навстречу. Она была неавантажна[11]. Цвет лица ее пострадал от заточения в доме, и заметное выражение замешательства омрачило ее хорошенькое личико.

— Я не смею признаться, мистер Армадэль, — сказала она поспешно, прежде чем Аллэн успел произнести слово, — но я пришла сюда в надежде встретить вас. Я была очень огорчена, я только сейчас узнала случайно о том, как мама приняла ягоды, которые вы были так добры прислать ей. Извините ее! Она очень больна уже несколько лет. Вы были так добры ко мне и к папа, что я никак не могла удержаться, чтобы не прийти сюда сказать вам, как я этим огорчена. Пожалуйста, простите и забудьте, мистер Армадэль.

Голос ее ослабел при последних словах, и от сильного желания помирить его с матерью она положила свою руку на его руку.

Аллэн несколько сконфузился. Ее очевидное убеждение, что он обиделся, и удивило его, и огорчило. Не зная, что ему делать, он последовал внутреннему побуждению и прежде всего взял руку мисс Мильрой.

— Любезная мисс Мильрой, если вы скажете еще слово, вы огорчите меня, — отвечал он, бессознательно прижимая к себе ее руку. — Я нисколько не обиделся. Я приписал это — честное слово! — болезни миссис Мильрой. Обиделся! — вскричал он энергично, возвращаясь к комплиментам. — Мне хотелось бы, чтобы каждый день мне отсылали назад корзину с ягодами, если бы только я мог быть уверен, что это заставит вас прийти сюда утром.

Пропавший румянец мисс Мильрой опять начал появляться на ее щеках.

— О, мистер Армадэль! Доброта ваша бесконечна, — сказала она. — Вы не знаете, как вы меня успокоили!

Она замолчала, веселость возвратилась к ней, как к ребенку, и заблистала в глазах. Она с улыбкой застенчиво посмотрела Аллэну в лицо.

— Как вы думаете, — спросила она скромно, — не пора ли вам выпустить мою руку?

Глаза их встретились, Аллэн последовал внутреннему побуждению во второй раз. Вместо того чтобы выпустить ее руку, он поднес ее к губам и поцеловал. Вся яркость пропавшего румянца в одно мгновение вернулась на лицо мисс Мильрой. Она вырвала свою руку, как будто поцелуй Аллэна обжег ее.

— Я уверена, что это дурно, мистер Армадэль, — сказала она и быстро отвернулась, потому что невольно улыбнулась.

— Я сделал это в извинение за.., то, что я так долго держал вашу руку, — пролепетал Аллэн. — Извинение не может быть дурно или может?

Бывают случаи (хотя немного), когда женский ум оценивает обращение к силе чистого рассудка. Это был один из таких случаев. Отвлеченное предложение было сделано в извинение. Она соглашалась, что это составляло разницу.

— Я только надеюсь, — сказала маленькая кокетка, лукаво смотря на Аллэна, — что вы не ошибочно представляете мне это. Хотя теперь это ничего не значит, — прибавила она серьезно, качая головой. — Если мы и сделали несколько не совсем приличных поступков, мистер Армадэль, вряд ли мы будем иметь случай делать их еще.

— Неужели вы уезжаете! — с испугом воскликнул Аллэн.

— Хуже, мистер Армадэль. Моя новая гувернантка едет.

— Едет? — повторил Аллэн. — Уже едет?

— Почти едет, следовало мне сказать. Мы получили ответы на объявление сегодня утром. Папа и я распечатывали их и читали, и оба выбрали одно письмо из всех. Я выбрала его, потому что оно было написано так мило, а папа выбрал его, потому что требования были так умеренны. Он пошлет это письмо к бабушке в Лондон с сегодняшней почтой, и если она останется довольна расспросами, то гувернантка будет нанята. Вы не знаете, как ужасно я беспокоюсь: незнакомая гувернантка так страшна, но все-таки это лучше, чем поступить в школу, а я имею большие надежды на эту даму, потому что она написала такое письмо! Я говорила папа, что это уже почти примиряет меня с ее ужасным, неромантическим именем.

— Как ее зовут? — спросил Аллэн. — Браун? Гребб? Скраггс? Что-нибудь в этом роде?

— Нет, нет, не так отвратительно. Ее зовут Гуильт. Ужасно поэтично, не правда ли? Должно быть, та особа, на рекомендацию которой она ссылается, порядочная дама, потому что она живет в одной части Лондона с бабушкой… Постойте, мистер Армадэль, мы не туда идем. Нет, я не могу смотреть на ваши хорошенькие цветы сегодня. Очень вам благодарна, но я не могу принять вашу руку, я уже слишком долго здесь оставалась. Папа ждет завтрак, и я должна бегом бежать назад. Благодарю вас за ваше снисхождение к мама, благодарю вас еще и еще. Прощайте.

— Вы не хотите пожать руку? — спросил Аллэн.

Она подала ему руку.

— Пожалуйста, без извинений, мистер Армадэль, — сказала она лукаво.

Опять глаза их встретились, и опять полненькая, кругленькая ручка была поднесена к губам Аллэна.

— На этот раз это не извинение! — вскричал Аллэн, поспешно защищаясь. — Это знак уважения.

Она отступила на несколько шагов и засмеялась.

— Уж вы не найдете меня опять в вашем саду, мистер Армадэль, — сказала она весело, — пока со мной не будет мисс Гуильт.

С этими словами прощания она подобрала платье и опрометью побежала из зверинца.

Аллэн смотрел ей вслед с безмолвным восторгом, пока она не скрылась из виду. Его второе свидание с мисс Мильрой произвело на него необыкновенное действие. Первый раз с тех пор, как он сделался владельцем Торп-Эмброза, погрузился он в серьезное соображение о том, какие обязанности налагало на него его новое положение в жизни.

— Вопрос состоит в том, — рассуждал Аллэн, — не лучше ли мне помириться с моими соседями, сделавшись женатым человеком? Я буду думать об этом целый день и, если мысли мои не переменятся, посоветуюсь с Мидуинтером завтра утром.

Когда настало утро и Аллэн сошел в столовую, решившись посоветоваться со своим другом относительно обязанностей к его соседям вообще и к мисс Мильрой в особенности, Мидуинтера тут не было. При расспросах оказалось, что его видели в передней, что он взял письмо, полученное с утренней почтой, и сейчас пошел в свою комнату. Аллэн немедленно поднялся опять на лестницу и постучал в дверь своего друга.

— Могу я войти? — спросил он.

— Не теперь, — было ответом.

— Вы получили письмо? — настаивал Аллэн. — какое-нибудь дурное известие? Случилось что-нибудь неприятное?