С жизнью наедине - Кристин Ханна

Мама месила тесто на хлеб. Услышав, как стукнула дверь, подняла глаза и замерла, приподняв над тестом руки в муке:

— Что случилось?

— Да что могло случиться? — Лени догадалась, почему мама задала такой вопрос, и была готова расплакаться, хотя и не знала почему. Знала она лишь то, что слова Мэтью выбили ее из колеи. Прежде ей такое и в голову не приходило, а он на многое раскрыл ей глаза. Теперь она думала лишь о том, что учебный год вот-вот закончится и Мэтью без нее уедет в университет.

— Лени? — Мама вытерла перепачканные в муке руки и отбросила полотенце. — У тебя несчастный вид.

Не успела Лени ответить, как послышался шум мотора. Во двор въехал чистенький белый пикап.

Машина Уокеров.

— Только не это! — Лени подбежала к двери, распахнула.

Из машины вылез Мэтью.

Лени сбежала по лестнице во двор.

— Зачем ты приехал? Тебе сюда нельзя.

— Ты сегодня весь день молчала, а потом убежала на работу. Я думал… я тебя чем-то обидел?

Лени была и рада его видеть, и напугана. Она понимала, что нужно его как-то спровадить, но ей так хотелось, чтобы он остался.

Из-за угла вышел папа с топором. От натуги он раскраснелся, весь взмок. Увидел Мэтью и замер.

— Нечего тебе здесь делать, Мэтью Уокер. Если вы с отцом решили испоганить свой участок, я вам, разумеется, помешать не могу, но держись подальше от моей земли и моей дочери. Понял? Вам, Уокерам, лишь бы все портить: то салун ремонтируете, то гостиницу строите, то парк приключений. Вы погубите Канек. Превратите его в гребаный Диснейленд.

— Диснейленд, говорите? — нахмурился Мэтью.

— Вали отсюда, пока я тебя не пристрелил за нарушение границ частной собственности.

— Ухожу. — В голосе Мэтью не слышалось ни капли страха, хотя и не верилось, что такое возможно. Он ведь совсем мальчишка, а ему угрожает мужик с топором.

Лени смотрела Мэтью вслед. Она и не предполагала, что будет так больно. Лени отвернулась от отца, вошла в дом и застыла, уставясь в пространство. Она так тосковала по Мэтью, что ни о чем другом и думать не могла.

Вернулась мама. Подошла к Лени, ласково обняла ее и проговорила:

— Ну что ты, доченька.

Лени разрыдалась. Мама обняла ее крепче, погладила по голове, усадила на диван.

— Конечно, он тебе нравится. Как иначе? Он же такой красавчик. А ты столько лет была одна-одинешенька.

Хорошо, что мама сама это сказала.

Лени действительно все эти годы было очень одиноко.

— Я все понимаю, — добавила мама.

Ее слова привели Лени в чувство, напомнили о том, что на бескрайних просторах Аляски их дом — словно особый мир. Мама догадалась, о чем думает Лени.

— Это опасно. Ты же понимаешь?

— Да, — ответила Лени. — Я все понимаю.

Лени впервые поняла все книги о несчастной любви и разбитых сердцах. Ей было физически больно. Тоска по Мэтью мучила, как хворь.

Лени всю ночь не спала, и наутро ей в глаза словно песку насыпали. Сквозь слуховое окно лился ослепительный свет, и она прикрыла глаза ладонью. Натянула вчерашнюю одежду, слезла с чердака. Не удосужившись позавтракать, отправилась кормить скотину, потом прыгнула на велик и укатила. В городе помахала Марджи-шире-баржи, которая мыла магазинные окна, проехала мимо Полоумного Пита и свернула на школьный двор. Оставила велосипед в высокой траве у забора из рабицы, прижала к груди рюкзак и пошла в класс.

Место Мэтью пустовало.

— И правильно, — пробормотала Лени. — Наверно, он понял, какой у меня чокнутый отец, и укатил в Фэрбанкс.

— Здравствуй, Лени, — весело поприветствовала ее миссис Роудс. — Ты не могла бы сегодня за меня провести уроки? В Хомер в ветлечебницу привезли раненого орла, нужна моя помощь.

— Да, конечно.

— Ты настоящий друг! Я знала, что ты меня выручишь. Значит, так. Малышка сегодня отрабатывает деление в столбик, Агнес и Марти пишут контрольную по истории, а вы с Мэтью читаете Элиота.

Лени выдавила улыбку. Миссис Роудс вышла из класса. Лени взглянула на часы, подумала: вдруг Мэтью просто опаздывает, и принялась помогать девочкам с заданиями.

Время тянулось медленно, Лени то и дело посматривала на часы. Наконец пробило три.

— Ну, девочки, на сегодня все. Уроки окончены.

Дети убежали. Лени собрала вещи и последней вышла из опустевшей школы.

Забрала велосипед и неспешно покатила по Главной улице. Домой Лени не торопилась. В небе лениво описал дугу самолет-вездеход, давая пассажирам возможность получше разглядеть вытянувшийся вдоль деревянной набережной городок. Болота за городом цвели вовсю, густая трава колыхалась на ветру. Пахло пылью, свежей травой, грязной водой. В зарослях вдалеке скользил к морю красный каяк. В салуне стучали молотки, но рабочих на улице не было видно.

Лени приблизилась к мосту. Обычно погожим днем в начале сезона вдоль всего моста толпились плечом к плечу мужчины, женщины, дети с удочками, ребятня привставала на цыпочки, смотрела через перила вниз, на прозрачную реку.

Сейчас здесь стоял один-единственный человек.

Мэтью.

Лени затормозила, опустила ногу на землю, вторую оставила на педали.

— Ты чего здесь?

— Жду.

— Кого?

— Тебя.

Лени слезла с велосипеда и пошла рядом с Мэтью обратно в город. На ухабистой, усыпанной гравием Главной улице велосипед дребезжал и гремел. Звонок то и дело прерывисто позвякивал.

Лени с опаской покосилась на салун, но ни Клайда, ни Теда не было. Не хватало еще, чтобы отцу донесли, что ее видели с Мэтью.

Они поднялись на холм, прошли мимо церкви и нырнули в заросли серебристых елей. Лени положила велосипед на землю и пошла вслед за Мэтью к выступу на черной скале.

— Я всю ночь не спал, — признался Мэтью.

— Я тоже.

— Все о тебе думал.

Эти слова эхом отозвались в ее душе, но повторить их смелости не хватило.

Мэтью взял ее за руку и повел к шалашу, который устроил в прошлый раз. Они сели, прислонившись к трухлявой, поросшей мхом валежине. Внизу волны плескали о камни. От земли исходил сырой сладкий запах. Меж солнечными лучами чернели звездчатые тени.

— Я вчера рассказал о нас отцу. Даже съездил в закусочную и позвонил сестре.

О нас.

— И что?

— Папа мне заявил, что я играю с огнем, раз хочу быть с тобой.

Быть с тобой.

— Али спросила, поцеловал ли я тебя. Я сказал, еще нет, и она ответила: «И чего ты ждешь? Действуй, братишка!» Она знает, что ты мне очень нравишься. Ну, в общем. Можно я тебя поцелую?