Орден Тьмы - Майкл Муркок

Но внезапно Чаша запела громче. Тональность пения изменилась, возникли ноты тревоги и предостережения. И в этот момент пальцы диктатора прикоснулись к сияющему золоту.

Крик Гитлера прозвучал громче пения чаши. Он упал навзничь и зарыдал. Его пальцы почернели, будто кожа сгорела до костей. Потом, как маленький мальчик, он сунул пальцы в рот и сел на пол.

Геббельс нахмурился. Он тоже протянул руки к чаше, но более осторожно. Снова Грааль зазвучал предупреждающе. Геринг, закрыв лицо руками, начал отступать.

— Нет, нет! Я не враг тебе!

— В наши намерения вовсе не входит насильно похитить чашу. Мы только искали возможности припасть к источнику мудрости, — Геббельс старался, чтобы его голос звучал успокоительно-благоразумно.

Он был явно напуган. Огляделся, будто искал пути к побегу. Тем временем его хозяин оставался на полу и, не выпуская пальцев изо рта, бормотал нечто нечленораздельное.

Опасаясь того, что чаша исчезнет так же внезапно, как появилась, я протянул к ней руки и тут же сообразил, что при ярком свете меня могут увидеть. Гитлер уже обернулся ко мне и прикрыл глаза рукой, чтобы лучше разглядеть меня. Решение пришло мгновенно: надо брать чашу!

— Фон Бек, — распорядился я, — только вы, я уверен, сможете взять ее в руки. Хватайте чашу. Это наш ключ к Мечу Дракона. Ну же, фон Бек, действуйте!

Три нациста стали приближаться к нам. Но они явно не были абсолютно уверены, что мы — призраки.

Геринг уставился на Алисаард — ему почудилось, что он видит Рейнмейден.

— Послушайте! — вскричал он. — Вы узнаете меня? На каком языке вы говорите — на верхненемецком?

Алисаард не могла его понять. Она показала на дверь.

— Она пытается подсказать нам правильное решение, — снова заявил Геринг. Она указывает. Да, указывает на восток!

— Возьмите чашу, друг мой, — настойчиво велел я фон Беку.

Я не имел представления, что будет с нами, если останемся здесь еще хоть на несколько минут. Поведение нацистов непредсказуемо. Если они убегут из помещения и запрут дверь — мы в ловушке.

Наконец фон Бек внял моим словам. Он очень медленно взял прекрасную чашу. Она лежала в его ладонях так уютно, будто всегда была тут. Пение стало еще более приятным для слуха, источаемый аромат — сильнее; сияние ослабло.

Я провел его и Алисаард мимо растерянных нацистов к двери. Нас не пытались остановить, они пребывали в замешательстве: то ли остаться на месте, то ли пойти следом за нами.

— Оставайтесь, — сказал я им так, как если бы разговаривал с собакой. Оставайтесь здесь. Алисаард отодвинула засов на двери.

— Да, — пробормотал Геринг. — Мы получили знак.

— Но Грааль, — начал Гитлер, — ведь он — источник нашей власти…

— Мы снова найдем его, — заверил его Геббельс. По-моему, меньше всего он хотел бы снова увидеть и Святой Грааль, и нас. Мы угрожали той странной власти, которой он обладал над своими товарищами по партии, особенно над Гитлером.

Мы закрыли за собой дверь. Могли бы и запереть ее, если бы смогли.

— А теперь, — предложил я, — мы должны как можно скорее оказаться в той, первой комнате. Подозреваю, там путь обратно в Хаос.

Фон Бек, держа в руках чашу, двигался будто в трансе, не отрывая от Грааля взгляда. Его красивое лицо выражало святой восторг. Не знаю, по какой причине, но его состояние тревожило меня.

Мы беспрепятственно добрались до двери и, открыв ее, шагнули во тьму. Я передвигался осторожно, за мной следом шла Алисаард, ведя за локоть фон Бека.

Затем Алисаард закрыла дверь, и сияние Грааля наполнило комнату. Но кроме своей тени на стене я насчитал еще три!

Маленькое существо оказалось радом со мной. Оно усмехнулось мне и приветственно взмахнул рукой.

Кривой Джермес! На нем больше не было формы болотного солдата.

Я взял его за руку.

— Зачем вы здесь, Джермес? Вы принесли новости из Маашенхайма?

— Я прежде всего на службе у Закона. У меня сообщение от Сепириса. — Его лицо стало мрачным, когда он добавил:

— Да, и новости из Маашенхайма, новости о поражении.

— Адельстейн? — Алисаард шагнула вперед. — Адельстейн пал?

— Еще нет, — печально вздохнул карлик, — но Маашенхайм полностью уничтожен. Те, кто остался в живых, спрятались в цитадели урсинов. Но сейчас Шарадим выслала самые крупные корабли, которые пройдут через Райские Колонны и нападут на урсинов. В каждой захваченной стране царит произвол и насилие. В Рутзенхайме Красных Плакальщиков превратили в рабов, их принуждают поклясться в верности Хаосу, в противном случае убивают. То же самое творится в Флуугенсхайме и, конечно, в Драахенхайме. Сейчас орды Шарадим оккупируют Гнеестенхайм. Элдрены и урсины продолжают сопротивляться. Леди Фализаарн, Принц Моранди Паг и Принц Гроаффер Рольм просили передать вам слова поддержки и пожелание успеха. Если Шарадим и ее приспешники захватят Меч Дракона раньше вас, то очень скоро Хаос прорвется и участь Адельстейна будет решена. Более того, женщины элдрены уже никогда не воссоединятся со своим народом… Слова Джермеса ужаснули меня.

— А что известно о Шарадим и ее мертвом брате?

— Я не слышал ничего, знаю только, что они вернулись в Хаос — завершить какое-то дело…

— Тогда и мы должны вернуться в Хаос, — решил я. — У нас есть чаша, о которой говорил Сепирис. Теперь нам надо найти рогатую лошадь. Но как попасть обратно в Хаос, Джермес, не знаете?

— Вы уже там, — несколько удивленно произнес Джермес и открыл дверь. Светило яркое солнце, приятно пахло тропическими фруктами, повсюду росли экзотические растения с большими, мясистыми листьями; в глубь леса убегала тропинка.

Стоило нам сделать лишь шаг, как в тот же миг Джермес, дверь и нюренбергское подземелье исчезли.

Лицо фон Бека выражало смятение.

— Я не выполнил свой долг! Почему же вы допустили, чтобы я ушел оттуда?

— В чем дело? — удивилась Алисаард. — Что случилось, мой дорогой?

— У меня был шанс убить их! И я не воспользовался им!

— Думаете, вы смогли бы убить их в присутствии этой чаши? Тем более у вас не было никакого оружия.

Он немного успокоился.

— Но ведь то была единственная возможность их уничтожить. И спасти миллионы людей! Второго такого шанса у меня уже никогда не будет!

— Можете не волноваться по этому поводу, — заверил я его. — Вы выполнили свой долг — но косвенно, в соответствии с методами Равновесия. Обещаю вам, что теперь они уничтожат сами себя благодаря тому, что произошло сегодня в хранилище. Поверьте мне, фон Бек, они теперь так же обречены, как и их жертвы.

— Это правда? — Он перевел взгляд с меня на чашу. Золотой сосуд больше не светился, но все равно чувствовалась огромная мощь, исходившая от него.