Изумрудная песнь - Олеся Рияко

Нерандиль прикусила губу, отчаянно ища еще хоть один предлог избавиться от нежеланного бремени носить на себе это свидетельство чьей-то бездумной жестокости.

– Может…

Но орочиха была непреклонна в своем желании наставить ее на истинный путь.

– Любая уважающая себя орочиха…

– Ладно! Ладно! – сдалась девушка, и обреченно выдохнула – О, Лантишан…

Но тут же поймала на себе недовольный взгляд наставницы.

– Кхм…

Ритуал мударад – очищение крови – который, Нерандиль прошла совсем недавно, может и должен был стать для всех орков Долины подтверждением ее вступления в ряды великого орочьего племени, но в душе она все же не чувствовала никаних изменений. Очень сложно было убедить себя не думать как прежде… Например, не взывать к помощи эльфийской богини, в моменты сложных решений.

– Милосердная Немла! – нарочито громко воскликнула Нера, принимая поражение – Я надену этот… щедрый подарок великого Ороэга из Танцующих скал, но только если вы пообещаете что на наш праздничный стол не поставят кровяную колбасу. Уф… я как вспомню этот вкус… и как я только согласилась такое попробовать!

– Вартунад гур… – снова вырвалось у Аругам, но та тут же прикрыла рот, обернувшись на зло прищурившуюся сестру. – Это, чтоб ты знала, женщина, традиционное угощение! Дурмад, скажи ей, что это неуважение к гостям!

Орочиха недовольно покачала головой и уперла руки в бока.

– Аругам, вот сама и скажи. Ну, сколько можно, а? Отказываться разговаривать с будущей хозяйкой Облачной долины – это между прочим тоже неуважение!

– Она еще ею не стала. – фыркнула девушка. – Вот станет, тогда и буду.

– Ты тоже самое говорила, когда она проходила мударад!

– И я до последнего надеялась что не пройдет!

– А сейчас-то что? Гости уже собираются в чертоге. Любая, даже самая гордая орочиха, знает когда признать…

Аругам вымученно закатила глаза и тихо застонала. Пожалуй, вновь выслушивать наставления от “не такой уж и старшей сестры” ей хотелось даже меньше, чем все еще не смирившейся с этими нравоучениями Нерандиль.

– Я прошу прощения, но я все еще здесь. Пожалуйста, оставь ее, Дурмад. Как любая хорошо воспитанная орочиха, я понимаю упорство Аругам и буду ждать ее капитуляции с настойчивостью лесного кота, засевшего в засаде у беличьего дупла. Рано или поздно она примет очевидное и станет мне такой же доброй названной сестрой, как и ты.

Дурмад неожиданно улыбнулась и приосанилась, поспешив убрать это выражение гордости за свою подопечную с лица. Все же у орков было не принято одарять похвалой своих учеников, дабы те не смели расслабляться и всегда держали высоко поднятую учителем планку.

– Вот, учись Аругам. Это слова истинной гордой орочихи, а не упрямой щипаной курицы, вроде тебя. Пойдем, нужно еще проверить все ли готово к пиру.

С этими словами девушка тут же развернулась на месте и поспешила к дверям, наверняка не расслышав, как сестра проворчала за ее спиной:

– Бла-бла… любая истинная орочиха знает… когда набить себе рот лошадиным навозом…

А вот Нерандиль услышала и едва смогла сдержать смех, поймав на себе взгляд Аругам. И та, заговорщицки улыбнувшись ей в ответ, поспешила скрыться за дверьми вслед за старшей сестрой. Да вот только едва ступив через порог была чуть не сбита с ног воином и воительницей четырех лет от роду…

– Эй! – весело прикрикнула орчиха, предусмотрительно отшатнувшись в сторону и вскинув руки в примирительном жесте, – Аргур, Эрисин, пощадите свою тетку! Я ведь даже без оружия!

– Постолонись голожанка! Великий Алгул идет на бой с ужасным Челным Длаконом! – упрямо прокортавил светлокожий мальчик с острыми эльфийскими ушками, настырно торчащими из-под буйно растрепанных темных волос, и воинственно вознес к потолку деревянный меч. – Сдавайся Длакон!

Девочка, как две капли воды похожая на него, за исключением цвета кожи, бывшей чуть светлее весенней листвы, вдруг встала как вкопанная и уперла руки в бока, грозно сверкнув на него ярко-голубыми глазами:

– Это я-то дракон? Это я-то ужасная? Ты же сказал что я буду за папу! – в сердцах она отбросила в сторону свой деревянный меч и до локтей засучив шелковые рукава темно-синего платья, пошла на брата с голыми руками: – Я тебе сейчас покажу дракона!

И наверно показала бы, если бы не была в тот же миг поймана Нерой за воротник.

– Так! Мне такие игры не нравятся!

– Ну, ма… – захныкала девочка, заметив самодовольную усмешку брата.

– И ты, Аргур! Давай сюда эту палку. Вам еще рано с таким играть, разве я не говорила? – строго сказала Нерандиль, требовательно поманив к себе тут же сникшего мальчишку. – Кто сделал их для вас?

– Я. – Донесся от двери знакомый низкий голос.

Ульд стоял там привалившись к тяжелой резной двери, улыбаясь так, словно стоял там все время, наблюдая за детской перепалкой и зарумянившейся от гнева женой.

– Ульд! – Вымученно вздохнула эльфийка и, подхватив ближайшее что попалось под руки – тонкий гобелен для красоты наброшенный на сундук у стены – поспешила прикрыться им до самых глаз. – Выйди!

– Ты чего? – улыбка тут же скрылась с лица мужчины, сменившись выражением крайнего недоумения.

Нера недовольно закатила глаза.

– Это же плохая примета – видеть невесту до свадьбы! Так что будь хорошим женихом, закрой глаза и уходи!

Ульд окинул будущую жену полным снисходительной усмешки взглядом и неторопливо прошел в комнату, заставив эльфийку плотнее замотаться в гобелен.

– Значит поэтому ты среди ночи сбежала спать к детям?

Нерандиль грозно фыркнула.

– Эй! Не испытывай терпение женщины накануне свадьбы! Отвернись!

Ульд примирительно вскинул руки и испуганно округлил глаза, но вместо того чтобы отступить, обхватил ее руками и крепко прижал к себе под веселый смех детей, смущенно наблюдавших за родителями. Нера попыталась вырваться, но только для острастки. Кому, как не ей было знать, что этот орк отпустит только если сам того захочет.

– Эльфийские глупости оставь для эльфов. – Горячо прошептал он, глядя ей прямо в глаза и, довольно улыбнувшись, чмокнул насупившуюся эльфийку прямо в кончик носа. – У нас, орков, нет таких глупых примет. И жена, чтоб ты знала, всегда должна спать в постели мужа. Это закон.

Нерандиль упрямо фыркнула и дернулась, напоминая, что поймать ее, еще не то же самое, что приручить.

– Я тебе еще не жена! А что до глупых примет, то скажи это служанкам, которые с самого утра пристают ко мне с просьбой подуть на них. Мол, если вдохнуть дыхание невесты накануне ее свадьбы, то это приблизит час встречи с суженым. А я может быть еще даже рот с мятной настойкой не прополоскала!

Ульд