Девушка в цепях - Марина Эльденберт

Руки, сжимающие букет, неожиданно потеплели. Обычно так они согревались у камина, когда по ладоням в кончики пальцев втекало тепло. Странное шуршание заставило взвизгнуть и подскочить: неужели и правда мышь?! Огляделась, но мисс Дженни спокойно сидела на тахте и умывалась, не проявляя ни к кому ни малейшего интереса. Не сразу поняла, почему букет потяжелел, а когда перевела на него взгляд, с трудом удержалась от повторного визга.

Белоснежные лепестки (те, что еще держались на стебельках), раскрылись. Стебли налились соком, а от благоухания на миг закружилась голова. Розы не просто ожили, они распустились и сияли жизнью. Сияли буквально: по тонким прожилкам внутри лепестков струилось едва уловимое мерцание. Не в силах поверить увиденному, дернула ленту, одну за другой сдирая слои оберточной бумаги. В палец впился острый налитой шип, я ойкнула и разжала руки.

Цветы упали к ногам, рассыпались, и в этот момент раздался стук в дверь.

Именно он, а еще быстрый взгляд на часы вернули в реальность. Метнулась к двери, потом назад, чтобы собрать цветы. Остановилась посередине, судорожно соображая, что говорить Орману, и стоит ли ему что-то говорить.

Магия смерти способна вернуть жизнь?!

О таком я слышала впервые, но в конце концов, о магии я знаю исключительно то, что она есть. Стук повторился, и я все-таки выбрала дверь, заслоняя собой рассыпанные по полу розы. Сама не знаю, зачем: мысль об этой странности меня посетила в тот миг, когда я оказалась лицом к лицу с Орманом.

Он нахмурился, и я поняла почему, только проследив его взгляд (он зацепился за царапину, на которой выступила капелька крови). Моя рука оказалась в его ладонях раньше, чем я успела вздохнуть, а в следующий миг Орман и вовсе сделал нечто странное: коснулся губами пальца, ранку на котором болезненно дергало. Попытка отнять руку ни к чему не привела, потому что мою ладонь придержали пальцами.

– Что случилось, Шарлотта?

Это вы меня спрашиваете?

– Я цветы уронила.

Ну должна же я была что-нибудь сказать.

Орман нахмурился еще сильнее, особенно когда заметил лежащие на полу розы. Взгляд его стал темным, как ночь, а потом он наконец-то отпустил мою руку и протянул платок. Этот жест словно отбросил в холл Музея искусств, возвращая в день нашего знакомства. Воспоминание мигом отрезвило, я покачала головой и шагнула к умывальнику.

– Минуту.

Промыть палец – действительно минутное дело, а потом перетянуть собственным платком и потуже завязать узел зубами. Конверт с деньгами лежал в ящике стола, но забрать его не представлялось возможным: когда я обернулась, там уже стоял Орман.

– Миллес Даскер?

Ох, да, книжка. Книжка, которую я так и не вернула, вот только глядя в сверкающие в прорезях маски глаза мне совершенно не хотелось оправдываться. Сам же этому и научил.

– Вы что-то имеете против? – приподняла брови.

– Я? – Орман хмыкнул. – Ровным счетом ничего.

– Вы позволите? – кивнула на ящик стола, и когда он отступил в сторону, достала конверт. – Вот. Это ваше.

Он покрутил его в руках и бросил на стол.

– Нет, Шарлотта. Это твое. Собирайся.

Я сложила руки на груди и внимательно посмотрела ему в глаза.

– Это не мое и никогда моим не было. Зачем вы это сделали?!

– Передал вам жалованье от Вудворда?

– Вудворд здесь ни при чем, – заметила я. – И мы оба это прекрасно знаем.

Вот теперь Орман посмотрел на меня ну очень пристально. Настолько пристально, что мне разом стало не по себе. Я опустилась на корточки и собрала рассыпавшиеся розы, которыми отгородилась от него, как барьером.

– Я не возьму от вас деньги, месье Орман. Я не содержанка, и никогда ею не стану.

– Разве я давал тебе повод так считать?

– Как еще может считать женщина, которой предлагают конверт, набитый деньгами? – спросила я, чувствуя, как бешено колотится сердце. – Деньгами, которые она не заработала?

Взгляд его скользнул по цветам и стал ледяным.

– Считай это моральной компенсацией, Шарлотта, – бросил небрежно. – За причиненные неудобства.

За причиненные неудобства?!

Перед глазами одна за другой возникали картины: лицо Ирвина, который смотрел мне в глаза, вынужденный слушать мою ложь. Лина, выбегающая из библиотеки, где я оказалась исключительно чтобы защитить себя от магии гааркирт. Леди Ребекка, отчитывающая за пренебрежение воспитанием и приличиями.

– Моральная компенсация?! – выдохнула я. – Считаете, что все можно искупить деньгами, да? Хотя именно так вы и считаете! Что все можно купить!!! Все и всех!!!

– Да. Именно так я и считаю.

Так вот, значит, зачем все это было. И выкупленные серьги, и вся эта роскошь Дэрнса. Слезы не навернулись на глаза исключительно потому, что я пообещала себе не плакать. Не знаю, почему это ударило так, ведь по сути я знала, что Орман – беспринципный, неотягощенный приличиями, не привыкший считаться с чувствами кого бы то ни было (пусть даже эти самые чувства для человека очень важны).

И вместе с тем он – единственный, кто может помочь мне не превратиться в ходячую смерть. Осознание этого нахлынуло так резко, что я отвернулась. Не хотела, чтобы он видел мое лицо, только не сейчас. Запоздало мелькнула мысль о том, что цветы надо бы все-таки поставить в воду, но прежде чем я успела ее додумать, мои руки решительно разомкнули. Орман выхватил розы, которые я прижимала к груди и шагнул к окну.

Почему в мансарде стало еще холоднее, поняла только когда розы взлетели в воздух и посыпались вниз.

– Вы… вы что наделали?! – ахнула я и бросилась к окну следом за ним.

– Решил проблему, – коротко отозвался он.

Я оттолкнула его руку, перегнулась через подоконник, но припорошивший улицы снег поглотил белые лепестки – рассмотреть что-либо внизу не представлялось возможным.

– Какую проблему?! – выдохнула я, обернувшись и сжимая кулаки. – Они что, вам мешали?!

– Мешали, – произнес он и захлопнул окно так, что взвизгнула рама.

От громкого звука мисс Дженни взвилась в воздух и сиганула под тахту.

– Еще как мешали, Шарлотта.

– Легче стало?!

– Значительно, – он попытался меня перехватить, но я бросилась к двери.

Нужно собрать цветы, пока они не замерзли. Нужно…

– Куда?!

Орман перехватил меня у двери и прижал к себе, я рванулась и забилась в его руках. Добилась только того, что оказалась плотнее прижатой к нему, но попыток все равно не оставила. Знала, что ему не составит труда спеленать меня магией, как он уже сделал это однажды, но все равно продолжала рваться из стального захвата. Колотила руками по груди до тех пор, пока Орман не сжал мои запястья, вплавляя их в себя.