У вендетты длинные руки - Марина Серова

– Заткнись, тварь, не то прибью! – Надежда продемонстрировала Алене ржавую гантель, которой Анатолий когда-то грозился прибить ее саму.

Алене такой аргумент, видимо, показался убедительным, и она затихла.

– Так вот, с вашего позволения, я продолжу свою обвинительную речь, – я посмотрела на связанную женщину, сейчас даже казавшуюся жалкой, – итак, когда вам с мужем понадобилось убрать второго наследника, Валентина, вы не стали убивать его лично. Не знаю, как именно, возможно, с помощью той же Тамары Ольшанской – по ее каналам – вы узнали, что у парня имеются проблемы с психикой. Вы подтолкнули молодого человека к сдаче анализа крови и договорились с Ольшанской, что анализы она фальсифицирует. Узнав о своем страшном диагнозе (которого у него не было и в помине!), он покончил с собой.

– Я возражаю! – закричала Алена. – Никакую Ольшанскую я не знаю. Первый раз слышу и вообще, ты мне навешиваешь…

Я достала свой мобильник и включила запись, продемонстрировав ей кадры, запечатлевшие момент посещения двумя подругами кафе «Надежда».

– Узнаете себя?

Алена отвернулась. Она молчала, но глаза ее горели ненавистью. Растрепанные темные волосы придавали ее лицу какой-то дьявольский вид. Разорванная кофта живописно завершала ее портрет.

– У меня есть и другие доказательства того факта, что вы были знакомы с Тамарой. В тот день когда у вас заболел живот и вы приехали в городскую больницу, Тамара отвела вас по знакомству к врачу. Скажете, не было такого?

Я внимательно смотрела ей в глаза. Она скрипнула зубами и злобно уставилась мне в лицо. Казалось, она готова была растерзать меня.

– Продолжим…

– Какого хрена ты собираешься продолжать, мать твою?! Ты что, прокурор?

– Вообще-то, да. Если вы еще до сих пор этого не поняли! А вот это – судьи и свидетели одновременно. Мы судим вас сразу по нескольким статьям…

– А Алина мне просто мстит! За то, что я не заплатила ей!

– Да уж, – усмехнулась Нечаева, – лучше бы ты поступила с продавцами честно. Платить надо людям, если они на тебя работают. Но что теперь об этом!

– Продолжим, – повторила я. – Итак, Валерий повесился. Ваш муж остался единственным наследником богатства израильского дедушки. Бедный дедушка! Мог ли он, составляя завещание, предположить, что в судьбе двух его внуков оно сыграет такую трагическую роль? А Тамара, не имеющая к наследству вообще никакого отношения! Впрочем, она поплатилась за свою жадность. Да, да, Алена: вы убили Тамару, когда она прибежала к вам за деньгами, принялась вам угрожать… Думаю, для вас не будет таким уж большим ударом узнать, что это именно я шантажировала ее! С одной лишь целью – чтобы она начала угрожать вам! Мне требовалось, чтобы вы начали как-то действовать. Конечно, я прокололась, пропустив вас к ней в больницу. Я караулила вас недалеко от крыльца, но никак не ожидала, что вы догадаетесь прийти переодетой. А навыки, полученные в медицинском колледже, вам пригодились-таки. Правда, для черного дела, но все же! Это надо же придумать: укол в шею с применением яда! Разве заслужила такое ваша подруга, помогавшая вам получить миллионы?!

– Кто ты? Чего ты хочешь, черт бы тебя побрал?! – взревела Алена. – Ты все знаешь, везде была, все записала… Я думаю, ты не просто развлекалась?.. Говори, чего тебе надо?!

– Справедливого возмездия!

– Возмездия?! Какого, на хрен, возмездия?! Даже следователь не завел на нас дело. Не нашел состава преступления!

– Лучше бы он его нашел. Тогда все обошлось бы только одной жертвой – Валентином, а вы с мужем сидели бы в тюрьме, но хотя бы остались в живых. А теперь…

Я многозначительно замолчала.

Я выдерживала паузу сколько могла. Как настоящая артистка.

– Что – теперь? – подозрительно, с явным испугом в голосе спросила Алена.

– Теперь я – единственная наследница дедушкиного состояния! Жены наследников в завещании не указаны, а я, Рашель Дубинина-Короткович – единственная законная внучка. Да-а… Столько загубленных жизней, и все напрасно! Для тебя – напрасно.

Я скрестила руки на груди и посмотрела на связанную Алену с горькой усмешкой, как на жалкое ничтожество. Та мотала головой и бледнела все больше.

– Нет! Нет. Нет… Откуда ты свалилась на мою голову?! Как все было хорошо до тебя… Уезжай обратно в свой Израиль, слышишь, уезжай! Я заплачý тебе, много денег заплачý… Ну, сколько ты хочешь? Миллион? Хочешь, даже полтора миллиона дам, только уезжай!

– Какая же вы щедрая, Алена! – поразилась я.

Она злобно оскалилась.

– Что, мало? Бери два миллиона. Только уезжай, и побыстрее! Почему ты смеешься? Я даю тебе два миллиона! Ты что, не понимаешь, о каких деньгах идет речь?!

– А им? – спросила я, кивнув на моих подруг.

– Что, и им тоже?! Ну, не знаю… Алине я готова заплатить… тысяч пять. А вот этой…

– Меня зовут Виноградова Надежда! – И Надя многозначительно поиграла гантелью перед лицом Алены.

– Ну, Надежде я готова дать… тысяч двадцать…

Взрыв общего негодования потряс стены маленькой комнатки.

– Что? Мне? Двадцать тысяч?! Вы с супругом жестоко убили моего мужа, сделали меня вдовой, а нашего маленького сына – сиротой! И за это ты хочешь откупиться двадцатью тысячами?!

Надежда замахнулась на Алену гантелью.

– Ой, не надо, не надо! Не трогай меня!.. Сколько же ты хочешь?

– А помнишь, как вы с мужем хотели убить меня прямо здесь? Вот этой гантелью… Если бы не ее звонок… – Надежда кивнула на меня.

Алена посмотрела на нее умоляюще.

– Я готова заплатить больше. Пятьдесят…

– ???

– Нет, я оговорилась… сто тысяч… А тебе, Рашель, – два миллиона. Только откажись от наследства и уезжай обратно в свой Израиль!

Меня вдруг разобрал смех. Кажется, Алена абсолютно не «просекает», в каком она оказалась положении. Или у нее от страха отключились мозги? Я приблизила к ней лицо и тихо сказала:

– Ты что, не врубаешься? Твои деньги и так теперь – мои! Ты пытаешься откупиться от меня моими деньгами? Теперь я наследую все эти миллионы. А ты сгниешь в тюрьме! За тройное убийство плюс за попытку еще одного, – я кивнула на Надежду, – тебе грозит пожизненный срок, так что деньги теперь тебе без надобности. Вот здесь, в моей сумке, все доказательства: запись твоих разговоров с мужем, с Тамарой. И еще у меня свидетели есть, помни об этом.

Алена вдруг забилась в истерике. Она плакала и кричала:

– Нет, не хочу! Не хочу в тюрьму! Не надо!.. Пощади!!!

– А вы с мужем пощадили Валентина, Валерия и Тамару? Да и Надежда, если бы не я, оказалась бы четвертой вашей жертвой, а ее грудной сынишка остался бы круглым сиротой. Нет, дорогая, пришло время платить по счетам. Остаток жизни ты проведешь в тюрьме, в колонии строгого режима. Поверь, там выживают немногие…