Нектэрия - Влада Крапицкая

Недовольно посмотрев на меня, Анна вышла из комнаты, а я отошёлот окна и бессильно опустился на диван. Во мне всё бурлило от ярости, и яуже жалел, что вернулся в замок. Это были самые страшные три месяца в моей жизни, и легче мне нестановилось. Воспоминания о том дне преследовали меня, и я переживал их снова иснова. Совещание закончилось, и я хотел быстрее оказаться рядом с Ланой,потому что с трудом заставлял себя сосредоточиться на обсуждаемыхвопросах, и не думать, о том, какой раскованной она была той ночью. Если раньшеинициатива была в моих руках, то той ночью всё было наоборот. Я был игрушкой вруках Ланы, а она была самой настоящей искусительницей. Такой я никогда её невидел, но мне очень понравилось. Мне хотелось опять оказаться рядом с ней ииспытать то, что я испытывал предыдущей ночью. Но оказалось, что они с Аннойуехали в город. Сев в холле я стал ждать их возвращения, вспоминая каждое еёприкосновение ко мне, и всё что она делала. От мыслей отвлёк курьер, доставивший для меня конверт. Яудивился, но без интереса отнёсся к этому. Если бы Лана была рядом, я не скоробы вспомнил про него. Но делать было нечего, и я вскрыл его. То, что я тамувидел, сначала оглушило меня. Я не мог поверить своим глазам, и ничего непонимая, раз за разом пересматривал эти фотографии. На одной из них Лана стоялавплотную к Грегу и гладила по лицу этого ублюдка, на второй она с нимцеловалась, чуть отклонившись назад. На третьей фотографии она прижималаруку к его груди, и он собирается поцеловать её. Глядя на них, я простоотказывался верить в реальность происходящего, но это был точно не фотомонтаж.Я мог поклясться в этом хоть на Библии, хоть своей жизнью. Все фотографии были сделаны с одного бокового ракурса, и я невидел выражения её лица, но мне хватило и этого. Поняв, что снимки сделаныпрошлой ночью в беседке, я стал перебирать в голове все события. «Получается,как только я ушёл, через пять минут она уже была в объятьях этого мерзавца иалкоголика. Вот дрянь! Когда я встретил её в холле, мне показалось, что оначем-то расстроена, а оказывается, что она была возбуждена. И когда узнала, чтоя буду занят ещё часа два-три, сделала вид, что пошла в свою комнату. Ей никтоне мешал после вернуться за этим ублюдком, и затащить его в свою постель.Скорее всего, так и было. Но она не получила желаемого удовольствия, а толькобольше распалилась. Поэтому, когда я пришёл к ней, во время перерыва всовещании, она так себя вела. А я то, идиот посчитал, что спиртное помогло такей раскрепоститься» - тогда подумал я. А потом меня как током ударило, когда явспомнил свой вопрос и её ответ: «Лана, это так спиртное на тебядействует?» - «Нет». Я тогда не понял, что же помогло ей вести себятаким образом, а когда увидел фотографии – всё встало на свои места. В тот момент по моим венам потекла не кровь, а кислота, и ячувствовал, как она начала разъедать меня изнутри и медленно убивать. В первыймомент мне захотелось найти этого Грэга и убивать его очень медленно иболезненно. Хотелось рвать его на маленькие кусочки и наслаждаться его болью.Но я смог себя сдержать, вовремя поняв, что он виноват в этой ситуации меньшевсего. Он просто не упустил того, что ему предложили. Этого не упустил бы илюбой другой вампир, который был на балу. Лана была просто обворожительна. Увидел, как она входит с Деймомв зал, я чуть не лопнул от гордости, что она моя. На ней было черное длинноеплатье – верх был из облегающего её стройную фигуру гипюра, длинные рукава тожеиз облегающего кружева, а чуть ниже талии к платью был пришит шёлковый низ,который не облегал её, а плавно расклешался к низу. Платье было длинным,и когда она шла, ткань очень красиво колыхалась в такт её походке. Я никогда невидел, чтобы она красилась, а в тот вечер она подкрасилась, и я не мог оторватьвзгляда от её глаз. Тени и тушь только подчёркивали их цвет. Она редкораспускала волосы, всё время собирая их в узел или заплетая косу, но в эту ночьбала она их распустила, и они каскадом падали ей на голую спину, закрываяеё. Я не мог оторвать от неё взгляда, как и большинство мужчин. Своим закрытымплатьем она притягивала больше взглядов, чем любые другие женщины, которые былив вызывающе открытых и облегающих платьях. Поэтому я прекрасно понимал Грэга, ито почему он не отказал ей, когда она поманила его к себе. В первые минуты я хотел убить эту лживую тварь, и ейповезло, что в тот момент она была в Берне. А когда она вернулась, я уже смогубедить себя, что не имею права убивать единственную в мире нектэрию. Мнепросто хотелось посмотреть ей в глаза. Я думал, что она начнёт говорить, чтоэто фотомонтаж или оправдываться, пытаясь убедить меня, что всё это специальноподстроили, чтобы скомпрометировать её. Но её виноватое выражение лица ито, как она выронила эти фотографии, говорило о многом. Больше я ничегоне хотел знать, и меня не интересовало, почему она так поступила. Всё, что яхотел – это уехать как можно дальше и забыть её. Первые два месяца я переезжал из одной страны в другую, и нигдене мог найти успокоения. Я даже не появился на Форуме, который проходил в июне,чтобы не объясняться с Деймом и Яромиром. Они просто сводили меня с ума своимизвонками и не давали забыться, требуя разъяснений, что значат слова Ланы: «Этоя во всём виновата и я знала, на что иду». Меня жутко это раздражало, и я непонимал, зачем донимать меня, ведь Яромир мог прочитать мысли Ланы и получитьтам все ответы. А потом стала звонить ещё и Анна, рассказывая, как плохо ей, ипросить меня вернуться. Вот тогда я сорвался и всё рассказал, чтобы меня,наконец-то, оставили в покое и не требовали моего возвращения. Мне хватало и того, что Лана преследовала меня в мыслях, и дажеработа не давала мне забыть её. Я даже не мог нормально питаться, потому что вся кровь, которую я пробовал, казалась мне пресной, и не шлани в какое сравнение с её кровью, вкус которой я слишком хорошо помнил. Асамое главное, я не знал, как поведу себя, если встречу её. Я метался по всей Европе, пока не решил поехать в Норвегию.За прошедшие месяцы я пробовал встречаться с другими женщинами, но онивызывали у меня только раздражение, и я чувствовал, что их интересует только сексили мои деньги, а не я сам. А в Норвегии жила Инара, с которой у нас когда-тобыл роман, и мне казалось, что она любила меня. Тогда я не ответил на еёчувства, и мы расстались. Теперь же я надеялся, что она поможет мне избавитьсяот мыслей о Лане. У Инары был добрый и мягкий характер, и она обладала чувствомтакта. Я знал, что она поймёт меня, и не будет задавать лишних вопросов. Ноничего не получилось, как я не старался. Она была мне как сестра, а не любимаяженщина. И тогда я понял, что никого никогда не полюблю, как Лану, а другойлюбви я уже не хотел. Инара тоже это поняла, и оставила попытки завоевать моё сердце.Она то и посоветовала мне вернуться назад, в замок, сказав, что сначала мненадо попытаться простить Лану и отпустить её, чтобы продолжить дальше житьнормальной жизнью. Поэтому я и вернулся, но мне стало только хуже. «Ну, какая нормальная жизнь у меня может быть после Ланы? Она как ядовитый паразит засела в моём сердце и отравила там всё. Ядумал, что увидев, как ей тоже плохо, и то, как она мучается от того, чтосовершила такую ошибку, я почувствую облегчение. Но судя по тому, как онаразговаривала со мной на лестнице, она не испытывала никаких угрызений совести,а наоборот была довольна собой. Да, она довольно сильно похудела, и выглядиточень бледной, зато в ней добавилось высокомерие, которое меня просто бесит!» -думал я, меряя шагами комнату. «Но раз уж приехал, надо хоть неделю – другуюздесь побыть, чтобы мой отъезд не выглядел бегством».