Проект «Аве Мария» - Энди Вейер

– Мое имя для твоей звезды – Эридана, – произношу я.

Формально мы называем ее 40 Эридана, но я решил не усложнять.

– Эридианское имя для моей звезды ♫♪♪♪♪, – сообщает Рокки.

Я добавляю в разговорник новое слово.

– Понимаю.

– Хорошо.

Мне не нужно подглядывать в компьютер, чтобы увидеть перевод. Я уже начал узнавать некоторые наиболее часто употребляемые слова вроде «ты», «я», «хорошо», «плохо» и тому подобные. Я никогда не проявлял артистических талантов, и мой музыкальный слух весьма далек от совершенства, однако, если прослушать определенный аккорд сотню раз, он неизбежно врежется в память.

Я сверяюсь с часами. Да, теперь у меня есть часы. У таймера оказалась еще и функция часов. Правда, я заметил ее не сразу. В тот момент меня интересовали другие вопросы. Мы проговорили весь день, и я порядком вымотался. Эридианцы знают, что такое сон? Самое время выяснить!

– Человеческим телам нужно спать. Спать – это вот так. – С этими словами я сворачиваюсь калачиком и прикрываю глаза, излишне театрально изображая процесс сна. И, как поистине бездарный актер, даже притворно похрапываю.

Затем снова принимаю обычное положение и, указывая на эридианские часы, говорю:

– Люди спят двадцать девять тысяч секунд.

Помимо отличной памяти, эридианцы обладают исключительными математическими способностями. По крайней мере, Рокки уж точно. Когда мы разбирались с единицами измерения, стало очевидно, что мой друг может в мгновение ока переводить их из своей системы в мою и обратно. И десятичная система счисления не вызывает у него никаких сложностей.

– Много секунд… – недоумевает эридианец. – Почему не двигаться так много секунд, вопрос… Понимать!

Рокки расслабляет свои конечности, и они повисают, как тряпочки. Потом он сворачивается, будто мертвый жук, и некоторое время не шевелится.

– Эридианцы тоже! ♪♫♫♪!

Слава богу! Не представляю, как бы я объяснял понятие «сон» тому, кто об этом и слыхом не слыхивал. Эй, я тут ненадолго впаду в бессознательное состояние, и у меня будут галлюцинации. Кстати, я провожу так треть жизни. И если некоторое время не давать мне отключаться, я сойду с ума и, в конце концов, погибну. Но вы не беспокойтесь!

Вписываю в таблицу слово «спать» и предупреждаю Рокки:

– Сейчас я собираюсь спать. Вернусь через двадцать девять тысяч секунд.

– Я наблюдать, – отвечает он.

– Ты хочешь наблюдать?

– Я наблюдать.

– Эммм…

Рокки желает посмотреть, как я сплю? В других обстоятельствах его идея меня бы напрягла, но при изучении новой формы жизни, думаю, она оправдана.

– Я не буду двигаться двадцать девять тысяч секунд, – уточняю я. – Много секунд. Я ничего не буду делать.

– Я наблюдать. Подожди!

Рокки возвращается к себе на корабль. Неужели он, наконец-то, отправился за письменными принадлежностями? Несколько минут спустя эридианец появляется с каким-то устройством в одной из рук. А в двух других тащит нечто вроде ранца.

– Я наблюдать.

– Что это? – спрашиваю я, показывая на устройство.

– ♫♪♪♫. – Рокки достает из ранца загадочный инструмент. – ♫♪♪♫ не работать. – Он пару раз тычет инструментом в устройство. – Я менять. ♫♪♪♫ работать.

Я даже не записываю новое слово. Как бы я ввел перевод? «Штуковина, которую Рокки однажды держал в руке»? Что бы это ни было, оттуда торчат провода, а в небольшую щель виден сложный механизм. Сам предмет не так уж важен. Главное, Рокки намеревается его чинить. Новое слово для нас.

– Чинить, – говорю я. – Ты чинишь.

– ♫♪♫♪, – вторит Рокки.

Я заношу в разговорник слово «чинить». Думаю, оно всплывет еще не раз. Мой друг решил посмотреть, как я сплю. Догадывается, что зрелище предстоит не особенно занимательное, но все равно не отступает. И поэтому принес сюда работу, чтобы не сидеть без дела. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось…

– Подожди! – прошу я.

Я удаляюсь к себе на борт и спускаюсь в спальный отсек. Срываю с койки матрас, простыню и одеяло. Я бы мог позаимствовать постельный комплект с любой из пустующих коек, но… там лежали тела моих погибших товарищей, поэтому я беру свой. Неловко протискиваюсь со всем скарбом в лабораторию, а оттуда в командный отсек и, наконец, в туннель.

Щедро расходуя клейкую ленту, приматываю матрас к стене. А потом завязываю углы простыни и одеяла под матрасом.

– Теперь я спать, – объявляю я.

– Спать.

Выключаю лампочки в туннеле. Для моих глаз настает полная темнота, а для Рокки, который хочет за мной наблюдать, ничего не меняется. Лучшее решение для обоих миров.

Заползаю в импровизированный кокон и с трудом сдерживаюсь, чтобы не пожелать эридианцу спокойной ночи. Ведь это породит шквал новых вопросов. Рокки периодически постукивает и что-то скоблит, колдуя над загадочным устройством, и я засыпаю под эти звуки.

* * *

Следующие несколько дней повторяется то же самое, но мы не скучаем. Я и Рокки значительно обогащаем наш обоюдный словарный запас и здорово продвигаемся в понимании грамматики. Времена, множественное число, условные конструкции… Выучить язык ох, как непросто. И все же мы потихоньку одолеваем нашу задачу.

И хоть процесс этот небыстрый, я понемногу начинаю осваивать эридианский язык. Все реже подглядываю в компьютер. Впрочем, совсем без него обходиться пока не могу. До этого еще далеко.

Каждый день в течение часа я учу эридианские слова. Я написал небольшую программу, которая случайным образом выбирает из таблицы некое слово и проигрывает ноты в виде MIDI[105] -файла. Очередная элементарная, довольно топорная программа, зато компьютер обрабатывает данные молниеносно. Я мечтаю как можно скорее избавиться от подсказок на ноутбуке. Но пока нуждаюсь в них постоянно. Зато иногда вдруг понимаю целое предложение, не подглядывая в компьютер. Пускай крохотными шажками, но я двигаюсь вперед!

Каждую ночь я сплю в туннеле. А Рокки наблюдает. Не знаю, зачем. Мы об этом пока не говорили. У нас полно других дел. Но эридианец действительно хочет, чтобы я спал у него на виду. Даже если я собираюсь лишь ненадолго вздремнуть.

Сегодня я планирую объяснить Рокки крайне важную единицу измерения, которая никак нам не дается. В основном из-за того, что здесь нулевая гравитация.