Я возьму твою дочь - Сабина Тислер

– Когда наконец мне дадут хоть что-нибудь поесть? – спросила бабушка.

– Сейчас, – неприветливо ответила Габриэлла.

– Я есть хочу!

– Да, я знаю. Но ты же сможешь подождать еще чуть-чуть, правда? Иди в свою комнату и решай кроссворд. Когда справишься, у меня уже все будет готово.

– А-а, ты хочешь избавиться от меня! – воинственно скрестила руки на груди бабушка.

– Итак, что же случилось у Валентини? – решила не обращать на нее внимания Габриэлла.

– Один из гостей упал с каменной лестницы, ведущей к бассейну, и ударился затылком. И так неудачно, что умер. Йонатан и София очень расстроены. Да ты и сама можешь это представить.

– Он упал спиной вперед?

Нери кивнул:

– Мы так предполагаем.

– С чего бы это? – задумалась Габриэлла. – Я знаю эту лестницу. Если спускаться и споткнуться или шагнуть мимо ступеньки, то, конечно, упадешь. Но тогда можно схватиться за что-нибудь или поломать руки. Но чтобы упасть с лестницы спиной вперед…

– Но он все-таки упал на спину! Боже мой, нас же там не было! Может быть, он шел по лестнице вверх и упал назад. Или перевернулся в воздухе.

– Для этого лестница слишком короткая, Tesoro.[64] Там всего пять или шесть ступенек.

– Девять.

– Хорошо, пусть будет девять. Но там нельзя выполнять пируэты! Если человек падает спиной вперед и летит вниз, значит, его кто-то толкнул. Над этим ты должен подумать, Нери.

– Ну, если ты так считаешь…

У Нери начали сдавать нервы. Это ужасно! Габриэлла всегда знает все лучше других.

– Во всяком случае, он упал, ударился затылком, лежал на спине и не издавал ни звука. В таком положении его нашел Йонатан, когда пошел проверять водяной насос.

– Не имеет значения, хотел Йонатан отремонтировать насос, полить цветы или поковыряться в носу! Важно то, что ни один человек без причины не падает с лестницы спиной вперед! Если человек поднимается по лестнице и спотыкается, то он падает на лестницу по ходу вверх, на руки. И при этом не может случиться ничего особенного. Ты об этом подумай. Я бы порасспросила обо всем более подробно.

– Что значит «более подробно»?

– Ну, значит, нужно внимательнее расследовать. В конце концов, это твоя работа!

Нери почувствовал, как злоба поднялась в нем, словно ядовитая желчь.

– Черт возьми еще раз, Габриэлла! Человек был там один! Его жена уехала за покупками. Кто мог столкнуть его? Может быть, Джанни? Ты не должна везде видеть призраки и тайных убийц-заговорщиков. Бывают проклятые обычные несчастные случаи!

– Он нашел его не мертвым, – сказал в наступившей тишине Джанни, и все испуганно вздрогнули, потому что прошло уже много месяцев, даже, может быть, лет с тех пор, как Джанни последний раз принимал участие в разговоре.

– Что ты имеешь в виду? – заикаясь, спросил Нери.

– Я имею в виду, что когда он нашел его, то тот не был мертв. – Джанни закатил глаза. Такую простую фразу, в конце концов, можно было бы и понять. – Йонатан был возле него, а мертвец кричал.

– Ты это видел?

– Нет, зато слышал. Я же был далеко. Но это было довольно громко.

– Как он кричал? – Сейчас вопросы задавала уже Габриэлла.

– Наверное, так мог бы кричать человек, которого оперируют без наркоза.

Габриэлла посмотрела на мужа пронзительным взглядом и наклонилась к нему.

– Скажи, если человек падает с лестницы, он кричит?

Нери пожал плечами.

– Откуда я знаю? Я же не падал с лестницы. Один кричит, другой нет. По-разному бывает.

– Чушь! Не кричит! Человек лежит в шоке. И даже если он что-то поломал, то в первый момент не ощущает боли. Человек понимает, что с ним случилось что-то ужасное, но что – пока не знает. Поначалу люди не кричат. Они кричат потом, когда начнутся боли.

– И ты точно это знаешь?

– Да, знаю, потому что я, когда была маленькая, выпала на ходу из автобуса и сломала ногу.

– Боже мой, детка, это же ужасно! Об этом ты мне не рассказывала! – воскликнула бабушка, вмешавшись в разговор, но никто не обратил на нее внимания.

– По-всякому может быть, Габриэлла. Факт остается фактом: этот доктор Кернер кричал. Точка.

– Именно это и кажется мне странным. Обычно человек кричит, когда испытывает дикий страх, паникует, хочет обратить на себя внимание или ожидает чего-то ужасного. Но если он понимает: «Это со мной уже случилось, хуже не будет», то кричать не станет. И уж ни в коем случае он не будет кричать, если рядом находится тот, кто хочет ему помочь.

Габриэлла сердилась из-за того, что Нери явно не имел желания заняться чуть более тщательно этим несчастным случаем. Поэтому она снова повернулась к Джанни.

– А потом? Что было дальше?

– Больше я ничего не слышал. Когда я вышел из-за угла, Йонатан испугался и сказал, что тот тип умер и что я должен позвонить bappo.

– Я хочу есть! – ныла бабушка, но никто не обращал на нее внимания.

– Что ты скажешь на это, Нери?

Габриэлла смотрела на мужа проницательным взглядом.

– Ничего. Прожил ли Кернер еще пару секунд после того, как Йонатан к нему подошел, ничего в деле не меняет. Он, вероятно, умер у него на руках.

– А почему Йонатан не рассказал тебе все точно так же?

– Но он рассказал мне все точно так же!

– Тогда ты мне рассказал неправильно.

– Вполне возможно, Габриэлла, что я не каждую фразу заучил наизусть. Я и сейчас еще не совсем пришел в себя, можешь поверить.

– Да я тебе верю.

Ее голос стал нежным. Она сознательно выбрала этот мягкий тон, потому что знала: так будет легче подобраться к мужу. Когда Габриэлла так разговаривала, он, по крайней мере, прислушивался к ней. Но если она его критиковала, замыкался в себе или вообще выходил из комнаты.

– Может быть, тебе нужно поскорее подробно все записать, как в протоколе, чтобы ничего не забыть?

Нери кивнул, хотя ему очень не понравилось, что Габриэлла обращается с ним, как с глупым мальчишкой-школьником. Но почему Йонатан не сказал, что его гость кричал от боли? «Он ничего не мог сказать, только страшно хрипел». Это были слова Йонатана, а сейчас все выглядело по-другому.

– А вдруг Йонатан из-за чего-то поссорился со своим гостем и это как-то связано со случившимся? – осторожно спросила Габриэлла. – Я имею в виду, может, стоит порасспрашивать и хорошенько подумать?

– Нет, это невыносимо! – взорвался Нери. – Твоя извращенная фантазия действует мне на нервы, Габриэлла. Я больше не хочу ничего об этом слышать. Ни звука! Лучше, черт возьми, приготовь наконец поесть!