Выбирая жизнь - Арина Предгорная

— Я много всего передумала, пока пыталась выбраться из той некрасивой ситуации, пока осваивалась здесь. С матерью мы, кстати, неплохо ладим. Они с отцом уже давно не… не мешают друг другу жить, и чем дольше я на это смотрела… Когда-то, готовясь к свадьбе, я собиралась выдвинуть будущему мужу ряд условий и, разумеется, никаких кувырканий со служаночками и гостьями… Так вышло, леди: Дертвинт от Леавора не так далеко, слухи и сюда долетают. Вы избавили меня от подобной участи. Нет, я не держу на вас зла, в чём-то признательна даже: такой благоверный, как лорд Форриль, мне не нужен.

С колдовством только некрасиво вышло. Расскажете, как вы это провернули?

— Я не знаю подробностей, — призналась Элге, лицо которой горело от стыда.

Компаньонку Гайра отпустила, посчитав, что присутствие леди Адорейн ничем её не компрометирует, и женщина, еще не старая и довольно миловидная, послав девушкам благодарную улыбку, вышла из гостиной.

— Она заигрывает с нашим дворецким, думая, что я не замечаю, — доверительным шёпотом поделилась Гайра, и обе прыснули со смеху. — Вот вам, леди Адорейн, и безупречная репутация, и пачка рекомендаций. Так что с колдовством? И следующий вопрос: что вы делаете в Дертвинте в таком виде?

Одежду, к слову, Элге сменила по настоянию баронессы. Ей очень быстро принесли все необходимые детали туалета, даже бельё, вызвав у девушки приступ мучительного смущения.

— Не выйдете же вы к столу в этом? — небрежно указала Гайра на платье Элге. — Вы промокли, необходимо переодеться в сухое.

Платье баронессы оказалось рыжей травнице немного длинновато, остальное подошло почти идеально.

А оба вопроса Гайры оказались сложными.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— В Дертвинте я искала компоненты для зелья, — начала Элге с ключевого вопроса. — Это редкий товар, его не везде можно найти.

— Нашли? — уточнила Гайра, едва заметно сморщив хорошенький носик.

— Нашла. Забрать не успела, некстати встретила лорда Форриля. Мне нужно как можно скорее встретиться с торговцем и выкупить этот компонент. И я сразу уеду. А ещё мне крайне необходимо дать о себе знать моему проводнику. Он должен был ждать в условленном месте, но что-то пошло не так. Надо его найти: в одиночку обратный путь мне будет проделать гораздо труднее.

Молодая хозяйка слушала с неприкрытым любопытством.

— А у вас, кажется, весьма насыщенная жизнь, ничего общего с жалкими унылыми буднями замужней матроны, — усмехнулась она.

Элге недоумённо повела плечом, а Гайра принялась расспрашивать про зелье.

— От того, насколько быстро я привезу тот ингредиент назад, зависит жизнь человека.

— Какого человека? Он при смерти? Болен?

Элге видела перед собой тусклые аметистовые глаза: бывало, её маг забывался и впадал в уныние, а она снова и снова тормошила его, говорила, обещала, рассказывала…

— Можно и так сказать. Я надеялась, что куплю компонент сразу же и в тот же день уеду назад, однако — неудача за неудачей. Торговец напрасно ждёт покупательницу, сопровождающий мой запропастился, небо сошло с ума, наказывая нас этим ливнем, и вдобавок я бумагу для скоростной почты потеряла!

С маленькими листочками, свёрнутыми трубочкой, занимавшими совсем немного места в её сумочке, вышла досадная неприятность. Может, обронила, неосторожно вынув зеркальце, или в другой момент, но бумаги при ней не оказалось. Элге похолодела, обнаружив пропажу, вытряхнула содержимое себе на колени и трясущимися руками перебирала каждую вещицу, уже понимая, что записок нет. Деньги, порошок поющей ракушки, разные мелочи, даже шёлковый шарфик на месте. Ох, нет, бумажки с адресом матери Орена тоже не обнаружила. Адрес, впрочем, она запомнила.

…И ещё маленькое магическое «зеркальце». Оказавшись одна в комнате, выделенной черноволосой хозяйкой, девушка снова пробовала протянуть ниточку в Шелтар, в домик у озера. Серебряная гладь молчала, ни блика, ни искорки. Протирая «зеркальце» выуженным из кармана платья платком, Элге обнаружила трещинку в углу. Незначительную, маленькую совсем. Закусив губу, смотрела на неё в полном неверии: могло ли такое быть, чтобы вот эта крошечная тёмная чёрточка перечёркивала им с магом возможность перемолвиться несколькими словами? Но ряд попыток вызвать образ отшельника прошёл с одинаковым результатом.

…

— Должна вам признаться, леди Адорейн, — сумрачно проговорила Гайра. — Я с некоторых пор с большой осторожностью отношусь к магии. Сама я не одарена, и никого из нашей семьи этим не зацепило. Здесь, поместье матери, вся прислуга — простые люди, без малейшего проблеска силы, и в остальном, как вы уже поняли, в быту и прочих хозяйственных нуждах, даром мы не пользуемся. Но я поищу такую бумагу. Не исключено, что в старых запасах матери что-нибудь есть, иногда она писала такие письма.

— Вы меня очень выручите, леди Иджеру, — непослушными губами улыбнулась Элге.

На этом любопытство синеглазой хозяйки не иссякло. Её интересовало всё: от загадочного компонента не менее загадочного зелья до личности, в этом зелье нуждавшейся. Гостья выкручивалась как могла. Единственно верным ответом на её расспросы был — фиоранов камень нужен для будущего мужа Элге, а такое она произнести пока не решалась. Лгать же очень не хотелось.

— Леди Иджеру, — с толикой вины в голосе сказала Элге. — Считайте, что это зелье для меня. Всё равно что для меня. Моё будущее от этого зависит. Это единственная откровенность, которую я могу вам дать.

Синие глаза пытливо смотрели в зелёные; Гайра махнула рукой.

— У вас очень интересная жизнь, леди, — повторила она.

Магическая бумага нашлась: листочки, не предназначенные для передачи сообщений на значительные расстояния. До Дертвинта, где, вероятно, пропавшую нанимательницу разыскивал Орен, магия долетит. В Шелтарский лес, к Дарриелу, сходящему с ума от беспокойства, вряд ли. Он давал ей особые листки, напитанные большой силой.

…

И вот шёл уже третий день, как она гостила у баронессы. О магии лесного отшельника, сорвавшей свадьбу двух почтенных семейств ради Элге Адорейн, сама Элге так всего и не узнала. Дарриел хмурил брови и поджимал губы, и в глаза не смотрел.

— Ты просила не причинять вреда, — напомнил он в один из дней, когда девушка решила выяснить, что же он сделал. — Не убивать, не калечить. Не спрашивай, Эль. Это колдовство… не всегда красивое и мягкое.

И, словно извиняясь, целовал её в висок и гладил огненно-рыжие пряди. Так что ничего существенного поведать Гайре девушка не могла. Но могла просить о прощении, запинаясь и с трудом подбирая слова, и просила, в первый же день, оказавшийся бесконечно длинным, отрезавшим её от всего мира пеленой дождя.

— Я не держу камня за пазухой, — снова напомнила Гайра. — Несмотря ни на осуждение и неверие отца,