Выбирая жизнь - Арина Предгорная

Там, в коридоре, он разжал пальцы, выпуская заиндевевшую ручку двери, и потряс кистью, с которой на ковёр сыпался снег. Даже у полукровок, не способных к обороту, отменное здоровье, но он всё растирал и растирал грудь в области сердца, и пальцы становились всё холоднее с каждым движением. Моргнул, осознав, что стоит изваянием, уставившись в одну точку. Надо…куда ему надо-то?

«Дядя?»

Дальше по коридору, там, где располагался открытый библиотечный уголок, лежал его племянник, прекрасный и юный; вдвойне прекрасный и величественный в зверином обличье. Ортейр поспешно поднялся на лапы, шагнул к Бьорду.

— А вот и ты, — тускло ответил Зоратт вслух. — Ну, пойдём, Арви. Разговор есть.

…

Виррис отсиживалась у себя почти до самого обеда. Горничная помогла умыться, одеться, причесаться, напомнила о каплях, про которые всё сильнее нервничавшая девушка совсем забыла. Принесла поднос с чаем, фруктами и свежей выпечкой; Виррис покосилась на пышненькие ватрушки и сцепила зубы. За дверями стояла тишина, и по прохладному тихо было в саду за окнами, где так умиротворяюще шелестели листвой плодовые деревья. Мучаясь неизвестностью, Вир всё-таки решилась расспросить служанку, но та сказала лишь, что виконт Вейсдгар уехал.

Вот так. Не попрощавшись, не передав записки, пусть даже самой маленькой, самой короткой.

Не считая прислуги, за целое утро к ней заглянул лишь лекарь и остался крайне удовлетворён осмотром. Следы ударов и припухлость полностью сошли с лица, вернув ему прежнюю красоту, разве что кожа оставалась бледнее обычного.

— Вы очень хорошо выглядите, госпожа Зоратт, — с любезной улыбкой заверил её Сейлар. — Не пренебрегайте прогулками на свежем воздухе, уже можно. Руку пока поберегите, никаких нагрузок, а гулять надо.

Она рассеянно кивала.

Муж к ней больше не приходил. Девушка вышла сама, прошлась по дому, невольно отмечая, что всё прибрано, всё на своих местах, и никто из слуг не реагирует на неё неподобающе, и дворецкий улыбнулся ей сдержанно, но искренне, и любезно проинформировал, что супруг отбыл в Школу, но завтраком пренебрёг.

Столько всего терзало и мучило, что на жалость к себе не осталось места. Спрашивать Берга Виррис не могла, хотя догадывалась, что ответы на некоторые вопросы у этого вышколенного, всё подмечающего человека имелись. Что ж, это его наблюдательность и его выводы, но она спросит обо всём у Бьорда. Извинится, объяснится, заверит и поклянётся, что ничего у неё с виконтом не было.

Бьорда тоже не было. В просторном доме при желании можно потеряться и, видимо, это супруг и проделал. Виррис не застала его возвращения, не дождалась к ужину, не нашла ни в спальне, ни в кабинете, ни в гостиной с камином, ни трезвого, ни пьяного. И в сад выходила несколько раз: целитель рекомендовал дышать воздухом, она и дышала, через силу проталкивала каждый вдох. Навестила белоснежную Грацию, извинилась, что на время о совместных прогулках придётся забыть; время тянулось киселём, а муж не спешил показываться.

***

Держать в руках нитку с иголкой Вир пока не могла, и свободные часы, которых внезапно оказалось очень много, проводила за расходными книгами или чтением. Ни то, ни другое, к сожалению, не отвлекало целиком и полностью ни от тягостных мыслей, ни от воспоминаний об Арви Вейсдгаре. Выходило некрасиво, как ни крути, но она даже извиниться перед ним не имеет возможности. И складывалось так, что и перед Бьордом тоже: он упорно избегал жену уже который день, хотя лекарь обмолвился, что о её самочувствии муж справляется ежедневно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Виррис сидела над раскрытой книгой, пытаясь вникнуть в смысл; солнце пригревало вовсю, ветер шевелил лёгкие полупрозрачные занавеси в распахнутом окне мастерской. Шкатулка с шитьём и швейные инструменты она разложила на столе: нравилось поглядывать в ту сторону, вид рабочего стола дарил ей уверенность, что пальцы восстановятся, специальные упражнения помогут вернуть прежнюю гибкость и разработают повреждённые каналы. Пока что, по настоянию целителя, девушка продолжала носить жёсткую повязку, а с книгой училась справляться одной рукой.

Бьорд вошёл по-кошачьи неслышно, замер в паре шагов от двери; Виррис всей кожей ощущала его присутствие и даже, казалось, чувствовала его дыхание на своей макушке. Мучительно медленно, преодолевая неловкость, подняла от раскрытых страниц лицо и заставила себя смотреть на Бьорда. От выражения его глаз хотелось расплакаться, упасть на колени и вымаливать прощение.

Он был одет в дорожный костюм; непокорные жёсткие волосы лежали аккуратно, волосок к волоску. Очень прямой, совершенно бесстрастный, ни единой эмоции на худом лице, ни единой искорки в неподвижных ледяных глазах.

— Я уезжаю, — сообщил он сухо и медленно перевёл взгляд на окно над головой жены. — Меня пригласили прочесть курс лекций в Академии Кондарты, это в Экте. Ориентировочно на три недели, возможно, дольше. В моё отсутствие, разумеется, все права хозяйки этого дома за вами сохранены. Берг будет согласовывать с вами практически все распоряжения и траты. В случае необходимости — связь со мной через Берга, у него есть координаты и доступ. Деньги на прежнем месте, вы знаете, где их найти.

Он замолчал, а Виррис лишь беспомощно открывала и закрывала рот. Уезжает? Сейчас, прямо сейчас? Но она ни сборов ни видела, ничего! Что, и даже экипаж заложили? Ей так много нужно сказать этому человеку! Но, глядя в холодное, отстранённое лицо, видела: ни одного слова не примет, и от этого на языке разливалась горечь.

— Лекции? — растерянно проговорила Вир. — В это время, летом?

— До конца июня занятия идут в обычном режиме, — равнодушно сообщил муж. Что касается…нас с вами. Думаю, ваше предложение касательно нашего брака более неуместно, вернёмся к первоначальному соглашению. Когда закончится этот год, вы свободны от меня, я от вас. Считаю, что расторгнуть этот временный союз будет самым правильным решением; на развод можете подать вы, это будет менее оскорбительно для вас, а мне всё равно. Ближе к делу и обсудим все детали: денежные вопросы, имущественные претензии и так далее. Ну, наверное, всё.

Книга вывалилась из ослабевших пальцев и с глухим стуком свалилась на пол. Его имя застряло на языке, Виррис не могла издать ни звука.

Бьорд шагнул к выходу, но, взявшись за ручку двери, снова неторопливо обернулся.

— Да, по поводу Арви…

Девушка дёрнулась, как от пощечины, а мужчина продолжал вбивать гвозди в тот забор, который уже выстроил между собой и Виррис:

— Арви Вейсдгар — будущий граф. Ольверские большое значение придают выбору спутниц жизни. Женой графа может стать только одобренная кланом… семьёй женщина,