Спящее золото. Квиттинская ведьма - Елизавета Дворецкая

Однако она отметила, что сегодня Берг держится поживее и говорит поскладнее, чем в первую их встречу. Сейчас он стал заметно больше похож на человека.

– Нет, я видел людей, но давно… – Берг как будто смутился, подвигал бровями, на лбу его опять появились и пропали две глубокие складки, как будто вырубленные в камне. – У меня еще хотели отнять мой меч… Много раз.

Уныло глядя на него, Хёрдис думала о том, о ком думать не хотела, – о Хродмаре Метателе Ножа. Она вспоминала его таким, каким видела в первую встречу – еще до «гнилой смерти», когда он был красив, как сам Бальдр. Как ярко блестели на солнце его длинные светлые волосы, как он был ловок и проворен! Он чуть не поймал, притом дважды, даже ее, Хёрдис Колдунью! Потом она вспомнила, как Хродмар сидел возле стоячего камня, поджидая Ингвильду, как порывисто, радостно шагнул ей навстречу, как схватил ее за руки, потом обнял… Хёрдис поморщилась, стараясь прогнать досаду, схожую с завистью. Против воли она не могла не признать, что Хродмар и после болезни остался далеко не худшим из мужчин. Почему все лучшее достается Ингвильде? Почему Ингвильде Хродмар подарил много поцелуев и обручальный перстень, а ей, Хёрдис, еще больше проклятий и рад бы был подарить хороший удар секирой по шее? И обожающий взгляд увальня Берга только раздражал ее, казался насмешкой Фрейи. Чем она так провинилась перед Всадницей Вепря? Почему ей не так повезло, как Ингвильде?

– За моим мечом однажды приходил даже конунг… – тем временем гудел Берг.

– Какой меч? – перебила Хёрдис, стараясь отвлечься от досадных мыслей и сравнений. – Этот? Покажи!

Берг помедлил, потом вытянул меч из ножен и положил на колени. Хёрдис ахнула: ни у Фрейвида хёвдинга, ни у кого из его знатных гостей ей не случалось видеть такого чуда. Клинок был темным, почти черным, и по нему тянулась цепочка рун. По краям лезвия перебегали едва заметные белые искры, и казалось, что клинок дышит. Этот меч был живым, и крохотные белые камешки в глазах бронзовой драконьей головы на рукояти мерцали ярко, как зимние звезды.

– Его зовут Дракон Битвы, – с гордостью сказал Берг. – Его ковали… Очень далеко.

– Вижу! – отозвалась Хёрдис, не в силах оторвать взгляд от клинка. Подняв глаза на Берга, она с жадным нетерпением потребовала: – Дай мне подержать!

Берг какое-то мгновение колебался, потом взял меч с колен, осторожно, как будто тот был вырезан из тонкой ледяной пластины, и на ладонях подал его Хёрдис. Обхватив пальцами рукоять, она на миг коснулась руки Берга, и ее пробрало странное чувство: как будто она коснулась скалы, нагретой солнцем. Впрочем, сейчас Хёрдис было не до того.

Она взяла меч и крепко сжала рукоять, чтобы не выронить. В первое мгновение он показался ей очень тяжелым, но только на миг. А потом случилось чудо: часть силы меча сама собой перетекла в ее руку и наполнила силой. Теперь меч не был для Хёрдис тяжел, не был и легок, а как раз по руке. Впервые в жизни она держала боевое оружие мужчины, и ей почудилось, что меч стал живым продолжением ее руки. Тысячи невидимых живых нитей соединили ее с мечом, в них потекла общая кровь, горячее и бодрее прежней. Вместе они, Хёрдис Колдунья и Дракон Битвы, составили новое существо, могучее и несокрушимое. Дракон Битвы сам рвался куда-то вперед, нес ее за собой, и ей стало остро жаль, что поблизости нет ни одного врага. Ах, сейчас бы ей подошел и Торбранд конунг, и какой-нибудь дракон – меч вливал в кровь яростную жажду битвы, уверенность в себе, чувство близкой победы. Хёрдис чуть не задохнулась от обилия сладких и тревожных чувств, которых раньше не знала… Или знала, но не в такой полноте и яркости.

Она оглянулась, как будто искала, на кого бы напасть.

– Ударь сюда! – Берг показал ей на ближайший валун.

Размахнувшись, Хёрдис рубанула мечом по валуну. Она даже не боялась попортить клинок, веря, что живой меч сильнее мертвого камня. С громким звоном валун разлетелся на две половины, и Хёрдис восторженно взвизгнула. Чувство всемогущества пьянило ее, хотелось рубить еще и еще. Выходите, полчища горных троллей! Сейчас ваши мерзкие головы покатятся под гору со стуком и грохотом! Тюр и Глейпнир!

– Хватит. – Берг протянул руку к клинку.

С чувством унылого разочарования Хёрдис неохотно вернула меч.

– Откуда он у тебя? – ревниво спросила она, и брови ее болезненно хмурились от острого чувства потери. Она так сроднилась с мечом за эти несколько мгновений, что ей уже казалось, будто у нее отняли вещь, принадлежавшую ей с рождения.

– Его выковали свартальвы. – Берг убрал меч в ножны и показал на землю. – Я им дорого заплатил. А они дали мне три сокровища. Они зовутся Дракон Памяти, Дракон Битвы и еще… Дракон Судьбы.

– Это тоже мечи? – с любопытством спросила Хёрдис.

– Нет. – Берг покачал головой. – Дракон Памяти – это кубок, но… его нет. А Дракон Судьбы… Вот он.

Опустив руку за пазуху, он вынул кусок кожи, развернул его, и Хёрдис вскрикнула. В глаза ей ударил яркий золотой блеск, но тут же он сменился мягким ровным сиянием. Приоткрыв рот, она рассматривала второе чудо. На лоскуте кожи в ладони Берга лежало золотое обручье, выкованное в виде дракона, свернувшегося кольцом. Было видно каждую чешуйку и каждый коготок, а в глаза дракона были вставлены два маленьких белых камня, таких же, как на рукояти меча. Хёрдис не верила своим глазам: она и вообразить не могла подобную красоту.

– Э-это твое? – едва сумела выговорить она, но так и не смогла оторвать глаз от обручья, чтобы посмотреть на Берга.

– Мое, – ответил он с благодушным удовольствием. Ему явно нравилось то впечатление, которое производили на Хёрдис его сокровища. – У Дракона Судьбы и Дракона Битвы есть одно общее свойство и одно различие. Общее у них то, что они делаются точно по руке владельца, все равно, кто их возьмет. Ведь когда ты взяла в руку Дракона Битвы, тебе было не тяжело?

Хёрдис кивнула, почти не слушая. Она уже забыла о мече – для нее существовало только обручье.

– Вот и Дракон Судьбы так. Смотри, я надену его – и оно будет мне по руке, – гудел у нее над ухом Берг.

Он надел обручье на свое широкое запястье, и тело золотого дракона послушно растянулось, как живое. Хёрдис затрепетала в испуге, что золотая полоска разорвется, но обручье уже опять стало твердым и сияло не хуже прежнего.

– А теперь, если его наденешь ты…

Берг снял обручье, взял руку Хёрдис и надел его ей. На миг золото обожгло, но тут же стало приятно теплым. Золотой дракон с готовностью сжался и плотно обхватил запястье. Ей даже показалось, что ему приятно быть с ней и он рад обрести такую хозяйку. Тяжесть обручья приносила удивительную, незнакомую раньше отраду, и Хёрдис застыла, держа руку перед собой и не в силах налюбоваться им. Она не знала, она ли поймала дракона, он ли поймал ее, но они стали отныне неразлучны.

– А какие у них различные свойства? – спросила она, вспомнив слова Берга.

– Такое: Дракон Битвы принесет победу любому, кто его возьмет. Его жизнь – битва, он будет благодарен любому, кто даст ему битву. А Дракон Судьбы принесет счастье только тому, кто получил его с… с…