Пылкая страсть - Эйна Ли

Патриция внимательно осмотрела сарай, но не смогла найти ничего, чтобы утолить голод. Но она обнаружила конскую попону, тщательно вытряхнула и завернулась в нее, сняв мокрую одежду.

Наконец, усталая, она села на сено рядом с собакой. Та подползла и положила голову ей на колени. Патриция улыбнулась и почесала пса за ушами. Животному, похоже, это понравилось, потому что пес ткнулся носом ей в руку, явно желая продолжения.

— Эй, старый дурачок, ты думаешь, что я собираюсь всю ночь тебя чесать? — притворно сердясь, сказала она. Патриция ласково обняла пса, и тот лизнул ее в лицо. — Ну вот еще! — воскликнула она и оттолкнула его. — Лежи смирно!

Патриция немного отодвинулась, но пес тут же снова привалился к ее боку и вскоре уснул, довольный. Патриция начала ласково его поглаживать.

— Кажется, ты и я в одинаковом положении, приятель, — тихо сказала она. — Нас обоих бросили те, кого мы любим.

Ее мысли снова вернулись к Стивену Керкленду. У нее больше не было слез. В порыве негодования она дала себе слово больше не проронить ни слезинки из-за того, кто недостаточно сильно ее любил, чтобы жениться. Возможно, все благородные доводы Стивена были лишь предлогом, чтобы не связывать себя. «Ладно, тем хуже для него, — решила она, воспрянув духом. — Я была готова ему отдать всю свою любовь, поэтому он потерял больше, чем я».

Вздохнув, она расслабилась, но не могла уснуть и еще долго лежала с закрытыми глазами, думая о своей судьбе.

На следующее утро Патриция проснулась от собачьего лая. Пес прыгал возле кого-то, стоящего в двери сарая. Возникшая поначалу у Патриции тревога исчезла, когда он игриво прыгнул на руки веснушчатому мальчишке лет десяти — одиннадцати с соломенного цвета волосами. Тот громко смеялся, стараясь увернуться от пса, лизавшего его в лицо. Мальчик не сразу заметил незнакомку и удивленно опустил собаку на землю, увидев девушку, когда та села. В его глазах промелькнул испуг.

— Кто вы? — спросил парнишка, пятясь назад. Его голубые глаза округлились и расширились.

— Извини, если я тебя напугала, — сказала Патриция. — Я пришла сюда прошлой ночью, чтобы спрятаться от дождя. Мальчик широко улыбнулся:

— А я удивился, почему дверь сарая не заперта, и испугался — неужели я оставил ее открытой?

— Я стучалась в дом, но никто не отозвался. Поэтому укрылась здесь, — пояснила Патриция.

— В доме никого нет, мэм, — сообщил паренек. — Паркеры уехали в Маршфилд, потому что брат мистера Паркера заболел. Меня зовут Джереми Слоун. Я живу на соседней ферме и прихожу сюда доить корову Паркеров.

— Я рада тебя видеть, Джереми. Нет ли у тебя чего-нибудь поесть? — с надеждой спросила она. Он полез в карман своих штанов.

— Вот яблоко. — Джереми протянул его Патриции, и та начала с жадностью есть. — Буду рад угостить вас молоком, как только подою старушку Квини.

— Звучит заманчиво, Джереми. Я буду тебе благодарна, если ты выйдешь ненадолго, чтобы я могла переодеться. Это займет всего несколько минут.

— Не беспокойтесь, мэм. За сараем растет яблоня, и, пока вы одеваетесь, мы с Янки Дудль[9]сходим и наберем еще яблок.

Патриция весело рассмеялась:

— Янки Дудль? Какая необычная кличка для собаки, не правда ли?

Мальчик настороженно посмотрел на нее.

— Вы ведь не тори, мэм?

Патриция вспомнила о Стивене Керкленде и невольно нахмурилась.

— Мне ненавистно это слово, — солгала она.

По-видимому, ответ удовлетворил мальчугана, и он убежал вместе с Янки Дудль.

Патриция быстро оделась и успела умыться в бочке с дождевой водой до их возвращения. Джереми держал шляпу, полную яблок. Патриция съела еще одно, пока оседлывала лошадь и выводила ее наружу.

Джереми принес ей целый ковш парного молока, и она с жадностью его выпила. Яблоки и молоко слегка утолили голод, и она поблагодарила Джереми за доброту.

— Далеко ли до Бостона, Джереми?

— Около шести часов верхом, мэм. Но вам потребуется пропуск, чтобы миновать кордон. Город с июня закрыт.

Размышляя о своем трудном положении, Патриция села на лошадь и двинулась в путь. Оглянувшись, она помахала на прощание мальчику и собаке, стоявшим у сарая.

День уже клонился к вечеру, когда Патриция добралась до Бостона. К счастью, один из стражников на окраине ее узнал, так как часто посещал казино, и пропустил в город. Она направилась прямо домой.

Сэлир приветствовал ее широкой улыбкой.

— Мы соскучились без вас, мисси. — Лицо гиганта сияло неподдельной радостью.

Патриция вошла в знакомый холл и только сейчас осознала, что отсутствовала целых два месяца. Два незабываемых месяца! Шестьдесят дней, которые были, пожалуй, самыми лучшими в ее жизни.

Прежде всего ей хотелось принять горячую ванну, а потом чего-нибудь поесть. Сэлир пошел на кухню, чтобы распорядиться насчет горячей воды и еды.

Патриция с удовольствием окинула взглядом свою уютную спальню и отпрянула назад, с удивлением увидев пустую стену, где раньше висел ее портрет. «Какого черта они его убрали?» — подумала она.

Прибыл Сэлир с водой для ванны, а когда он собрался уходить, Патриция его спросила:

— Сэлир, где мой портрет, который висел на этой стене?

— Я не видел его, мисси, с той самой ночи, как вы покинули Бостон. Я думал, вы взяли его с собой.

— Это нелепо, Сэлир. Ты присутствовал при моем отъезде. Мне было не до портрета. Я даже не успела взять свою одежду.

— Верно, мисси, — задумчиво сказал он. — Может быть, мистеру Рирдону что-нибудь об этом известно?

— Надеюсь, — сказала она.

Час спустя, чистая и свежая после купания, Патриция впервые за последнюю неделю ела наконец приличную пищу. Она оделась с особой тщательностью, готовясь к неприятному разговору с Чарлзом, обвиненным Стивеном в неприглядных поступках.

Когда она спустилась вниз, казино уже было открыто. Сэлир стоял у входа, и она задала ему несколько вопросов.

— Чарлз уже прибыл? — Сэлир в ответ кивнул. — Ты сказал ему, что я вернулась?

Сэлир покачал головой.

— Я хотел было сказать, но в этот момент появился полковник Милтон. Он выглядел очень взволнованным, и они уединились в кабинете мистера Рирдона.

Патриция нахмурилась. Что за неотложные дела заставили одного из адъютантов генерала Гейджа приехать в ее казино? Черт бы побрал Стивена Керкленда, заронившего в ее голову подозрения относительно Чарлза!

— Они еще там? — спросила она.