Ошибки прошлого, или Тайна пропавшего ребенка - Диана Чемберлен

– Я подумала, что было бы несправедливо заставлять других посетителей музея наблюдать за этой сценой, – словно защищаясь, сказала Эва.

Нерешительно помолчав, Джек ответил:

– Однако меня беспокоит то, что она понимает, что ты боишься за нее.

Эва почувствовала, как в ней просыпается мгновенная злость. Она воспитывает Кори уже шесть лет. Джек же знаком с ней всего два года. Тем не менее она прикусила язык, потому что знала, что муж прав.

– Знаешь, что, по-моему, может здорово помочь Кори? – спросил Джек.

– Что?

– Если у нее появится брат или сестра, которыми она будет командовать.

Эва засмеялась, подумав, услышал ли он тревогу в ее смехе. Ей страстно хотелось родить от него ребенка. Увидеть, как в этом ребенке смешаются черты обоих родителей. Эве нравилось, как светилось его лицо при виде Кори, и хотелось увидеть, как удвоится эта радость. Но рождение ребенка вынудило бы ее снова солгать. Ни один врач не должен был узнать, что она никогда не была беременной. Как скрыть это от Джека?

– Мы небогаты, Джек, – сказала Эва. – Мы на полшага от того, чтобы оказаться за чертой бедности. Было бы безответственно сейчас завести ребенка.

– Кори почти шесть лет, – сказал он. – Если мы станем дожидаться, пока разбогатеем, она уже будет достаточно взрослой для того, чтобы завести своего собственного ребенка. – Джек остановился и развернулся в ее сторону. – Знаешь, мои родители не дадут нам умереть с голода, – сказал он. – Они будут помогать до тех пор, пока я не закончу университет. – Он поцеловал ее. – Итак, давай пойдем домой и выбросим твои пилюли.

На следующий день после своего двадцать четвертого дня рождения Эва, возвращаясь с работы домой, почувствовала тошноту. Не доехав двух кварталов до дома, она припарковала машину на обочине и, открыв дверь, высунулась наружу.

Откинувшись на спинку сиденья, она закрыла глаза. «О боже, Джек, – подумала она. – Прости». Их брак всегда был ложью, независимо от того, что ей очень хотелось, чтобы все было иначе. Джек был таким открытым, таким искренним, и ей в ответ хотелось открыть ему свою душу, но она не могла этого сделать. Поэтому, несмотря на то что Эва поняла, что это за новость и что она может обрадовать его, она решила повременить и рассказывать ему об этом не сразу. Прежде всего ей нужно было на некоторое время сохранить свою беременность в тайне, а потом она придумает, как справиться со всем, что ей предстоит.

Однако в выходные Джек догадался. Хотя в субботу утром Эва тихо встала и включила в ванной комнате вентилятор, шум которого заглушил все звуки, муж все понял.

– С тобой все в порядке? – спросил он, когда она вернулась в кровать.

– Просто сегодня утром я не очень хорошо себя чувствую, – сказала она.

Он похлопал ее по щеке.

– Последнее время ты по утрам сама не своя, – сказал он. – Может быть, ты…

Эва закусила губу, а потом слабо улыбнулась ему.

– Думаю, это возможно, – сказала она. – Я не хотела ничего говорить тебе до тех пор, пока не буду уверена.

– Ура! – Джек вскочил и, пританцовывая, стал прыгать на матрасе. Глядя на него, Эва не могла удержаться от смеха. Из него получится идеальный папа.

– Я вынашиваю ребенка! – сказала она. – Ш-ш-ш! Ты разбудишь Кори.

Он снова плюхнулся рядом с ней.

– Ох, Эви. – Поцеловав ее в плечо, Джек положил руку на ее плоский живот. – Это удивительно. Мне жаль, что ты плохо себя чувствуешь, но я… Я совершенно счастлив.

Эва чмокнула его в кончик носа.

– Я тоже, – сказала она и при этом не солгала.

– Давай позвоним моим родителям, – сказал он.

Она дернула его руку.

– Я хочу подождать, пока мы не узнаем, что все в порядке, – сказала Эва. – Ты можешь пару месяцев потерпеть и не демонстрировать свой восторг?

– Надеюсь. Как мы назовем его? – Он спохватился. – Или ее?

– Я думала, если родится мальчик, мы сможем назвать его так же, как зовут твоего отца.

– Александр, – сказал Джек. – Мне нравится это имя, и отец будет ужасно горд. А если девочка, как насчет имени твоей матери?

Она действительно думала об этом, и ее тронуло, что Джеку пришла в голову та же мысль.

– Не огорчит ли это твою мать? – спросила она. Эва ладила с родителями Джека, но старалась никогда не раздражать их. Слишком многим они с Джеком были обязаны им.

– Она бы поняла, – сказал он. – Лично мне, по правде сказать, нравится имя Дрю. Это сокращение от чего-нибудь? От Друзиллы?

– Нет, просто Дрю. – Ее глаза увлажнились при мысли о том, что она принесет в мир другую Дрю. Если бы только ее мать могла быть рядом с ней. Если бы только она могла держать ее за руку в следующие восемь месяцев.

– У тебя часто была слабость по утрам, когда ты была беременной Кори? – спросил Джек.

«Опять за старое», – подумала она. Но ответила:

– Точно так же, как теперь. Именно поэтому я на этот раз поняла, что беременна. Ощущения те же самые.

– Однако на этот раз ты будешь не одна, – сказал Джек. – Я хочу сопровождать тебя каждый раз, когда ты будешь ходить к врачу, и буду с тобой, когда ты будешь рожать его или ее. Когда мы скажем Кори? Ей мы тоже пока не станем говорить?

Она кивнула.

– Да, безусловно, – сказала Эва. – Пусть пока это будет нашим маленьким секретом. Хорошо?

В тот день после обеда Эва прибиралась, когда Джек вошел в кухню с почтой в руках.

– Что-нибудь важное? – спросила она, вытирая руки о кухонное полотенце.

Джек перебирал почту.

– Пара счетов и письмо для тебя без обратного адреса.

Эва взяла конверт, который предназначался ей. Еще не взглянув на него, она знала, что имя и адрес будут напечатаны, и знала, что найдет внутри. С тех пор как она покинула дом Мэриэн, она получила два письма с деньгами. Оба ей переслали с адреса Мэриэн, на этом значился ее новый адрес.

– О, спасибо, – сказала она. – Положи его на стол.

– Ты не хочешь посмотреть, что в нем? – Джек постучал конвертом о ладонь. – Похоже на приглашение или что-то в этом роде. Не знаешь, кто-нибудь из твоих подруг выходит замуж?

Эва вздохнула и склонилась над столешницей. Ей не хотелось лгать ему.

– Думаю, я знаю, что там, – сказала она. – Открой его.

– Но оно адресовано тебе.

– Давай открой конверт.

Джек просунул палец под клапан конверта, разорвал его и открыл, а потом заглянул внутрь.

– Ничего себе, – сказал он, вынимая банкноты. – Все по пятьдесят!