Зеркало смерти - Анна Малышева

– А где она? – спросила Наташа. Она уже успела извлечь из пыли ребенка и теперь шепотом уговаривала его замолчать. Ваня ревел, крепко стиснув кукушку, и при этом не переставал рассматривать Олю. Зато та успокоилась совершенно и глядела на него с холодным превосходством маленькой женщины.

– Да я не знаю, – оправдывалась Лариса. – У них все было тихо до полудня, а потом Оля проснулась и стала плакать. Мы с мужем поняли, что ребенок заперт… Долго ждали, говорили с ней через дверь, а потом сломали замок. Нельзя же было ее так оставить!

Лариса лепетала что-то невпопад, как будто сознавая свою неправоту. Елена Юрьевна смотрела все более сурово. Она властно привлекла к себе девочку, и та неожиданно послушалась твердой руки.

– А кто вас просил приставать к ребенку? – жестко спросила женщина. – Сто раз вам говорили, чтобы ни к кому не лезли. Вечно в чужие дела суетесь.

– Но раз ее заперли…

Ваня всхлипнул в последний раз и потянулся к Оле, с явным расчетом поиграть с красивой девочкой. Но та заносчиво мотнула кудрями и неожиданно отпустила забористое ругательство в его адрес.

– Ах, ты! – Елена Юрьевна крепко, по-хозяйски стукнула девочку по затылку.

Все замерли. Ожидали бури, новых слез, а Наташа со страхом вспоминала, каким взрывным нравом отличается Олечка… Но девочка как будто осталась довольна перенесенным наказанием. Она сделала вид, что ничего не заметила, и разом приняла вид примерного, идеально воспитанного ребенка.

– А где же Татьяна? – все тревожней спрашивала Наташа. – Почему она оставила дочь одну? Она так боялась этого… Даже меня попросила с ней посидеть, потому что…

«Потому что соседи алкаши», – прозвучало у нее в голове, но, конечно, женщина не сказала этого вслух.

– Не знаю, ушла куда-то, а ее заперла, – оправдывалась соседка. – Она давно ушла – Оля долго плакала, правда, маленькая? Мы дверь только через два часа сломали!

– Мама вчера вечером ушла, а мне велела спать! – неожиданно выкрикнула девочка.

– Погоди, – Наташа начала медленно холодеть. – Вчера вечером? Но вчера вечером она была у меня…

И напоролась на ледяной взгляд Елены Юрьевны. Выждав паузу, та заговорила сама, обращаясь исключительно к Ларисе:

– Я ее вчера видела. Она сказала, что идет к своим абонентам, чтобы потребовать невозвращенные книги. А потом пойдет домой, потому что дочь заперта.

– Ничего не знаю, – искренне расстраивалась Лариса. – Не может быть, чтобы она на всю ночь исчезла, наверняка пошла куда-то с утра. И зачем мы только сломали дверь? У самих же будут неприятности… Но девочка так плакала. Киска, ты же плакала?

Оля показала ей язык, но так, что Елена Юрьевна ничего не видела. Зато Ваня видел и немедленно высунул язык в ответ.

– Где же она? – Наташа поднялась на крыльцо и попробовала открыть дверь библиотеки. – Странно. По расписанию должна работать… Елена Юрьевна, куда она ушла после того, как записали ее данные?

Та поморщилась:

– Детка, да разве я за ней следила? Мы с мужем ходили по дому, смотрели, как и что… Боялись, что тебя обчистили до нитки. Какое нам дело до Татьяны?

Олечка снова начала плакать – на этот раз совсем тихо, горестно, как бы про себя.

– Это невозможно понять… – начала было Наташа, но тут же осеклась. От Акуловой горы по переулку бежал мужчина. На ходу он что-то выкрикивал и нелепо размахивал руками. Лариса встрепенулась:

– Мой!

– Нашли! – кричал тот, с трудом приближаясь к крыльцу. – Сейчас нашли!

– Да что нашли? Ты где был, ирод?! – негодовала жена. – Ты где опять нажрался?!

– Я у свояка был, на горе! Нашли Таньку!

Гонец обессиленно рухнул на деревянные ступени и застонал. Он был заметно пьян и страшно взволнован. Ваня открыл рот да так и застыл. Оля насторожилась.

– Где же она? – все таким же холодным, менторским тоном спросила Елена Юрьевна.

– Там, в гаражах, – мужчина указал направление дрожащей рукой. – Бог ты мой…

– Где мама? – закричала, было, девочка, но Елена Юрьевна крепко зажала ей рот. Она выпрямилась, будто готовясь грудью встретить опасность, но губы у нее тряслись.

– Что значит – в гаражах? – переспросила она. – Почему в гаражах?

– Мертвая… – неожиданно завыл мужчина. – Убили! Олька, ты теперь сирота!

Он бился в пьяной истерике, слезливой и расслабленной, но на него уже не обращали внимания. Только Лариса тупо смотрела на мужа, как будто до сих пор не могла сообразить смысла сказанных им слов. Ваня притих, крепко взявшись за руку матери, как будто в самом деле что-то понял. Наташа оцепенела.

А Оля, рот которой все еще был зажат горячей, влажной ладонью, закрыла глаза.

Трясущийся в лихорадке пьяница не смог сказать ничего вразумительного. Жена тормошила его, кричала ему в ухо – все напрасно. Он твердил свое – что Таня погибла, и больше ничего не желал сообщать.

Елена Юрьевна уже отпустила девочку. Та стояла рядом с ней, поникшая, хмурая, и ковыряла носком тапочка землю. Наташа первая пришла в себя – и как ни странно, ей помогло присутствие сына. Одно то, что Ваня был рядом, внушало ей уверенность и придавало сил.

– Гаражи-то невелики, можно осмотреть, – решительно сказала она. – Идем туда. Может, он что-то перепутал?

Но муж Ларисы не перепутал ничего. Едва отойдя от барака, компания увидела милицейскую машину, а потом, свернув направо, наткнулась на преграду. Молоденький милиционер не разрешал идти дальше.

– Мы – друзья Татьяны, – выговорила Наташа.

Сын крепко сжал ее руку.

– Нельзя.

– Но мы хотим ее видеть!

– Нельзя, я сказал!

Она попыталась что-то рассмотреть за его спиной, но увидела только черный провал – сквозную нишу под гаражами. В дальнем ее конце слабо маячил свет и возились какие-то тени.

Этого провала Наташа боялась всегда. Однажды, еще в юности, она пошла через него, чтобы сократить путь через гаражи, и натерпелась такого страху, что навсегда зареклась. С бетонных сводов капала вода, под ногами стояли лужи. В конце туннеля чернела старая забытая машина, и девушке почему-то показалось, что оттуда вот-вот кто-то выскочит. Кто-то или что-то, потому что присутствие «чего-то» ощущалось в самом сыром воздухе. Она едва не повернула назад, но преодолела себя, выдержала характер, дошла до конца и убедилась, что машина – это только ржавый скелет, и никого внутри нет. Но впечатление надвигающегося ужаса, бесформенного и ледяного, осталось у нее навсегда.

«Неужели там? – Она подхватила на руки сына, который за все это время не издал ни звука. – Все-таки это случилось там. А я чувствовала… Только, скорее, предчувствовала то, что еще случится…»