Утро Судного Дня - Александр Мазин

Артём вспомнил всё.

Всё, что с ним было там, в прошлом.

Но это было не главное.

В какой-то чудесный миг Артём понял: их уже не двое.

- Единство... - прошептал Грива.

«Где двое собрались во Имя мое - и Я там...» - вспомнилось давнее, из детства.

Там, в прошлом, он не понимал, что это такое. Наверное потому, что там не было Бога. Или Артём так и не смог Его почувствовать. Здесь Бог был с ними.

В какой-то ничтожно краткий миг Артём очень четко ощутил Присутствие. Это было, как... Нет, этому не существовало аналогий. Что-то подобное мог бы чувствовать управляющий контур штурмового крыла, когда пальцы пилота касаются активирующего сенсора. Священный трепет Близости...

Сознание Артёма было слишком крохотным, чтобы осознать сколько-нибудь заметный фрагмент Мироздания. И познать он успел лишь крохотную частицу его. Крохотную, но важную. Получить ответ на один-единственный вопрос. Тот, который, не ослабевая, жил в нем с того момента, когда он, Артём Грива, заглянул в прожженное в броне отверстие и встретился взглядом с существом, которое примитивные и слепые представители человечества назвали «пессимистом».

Теперь Грива знал, кто пришел в мир иллюзорного будущего, сотворенный пентагоновскими умниками. Теперь Артём знал это совершенно точно. Но, увы, он понятия не имел, что делать с этим знанием. И не знал никого, с кем мог бы им поделиться.

Кроме Даши.

- Я тебя спасу, девочка, - пробормотал он по-русски. - Еще не знаю как - но спасу.

- Не меня - нас, - тоже по-русски ответила Даша. Это было так естественно - слышать, как его любимая говорит на его языке, что Грива почти не удивился.

- Нас, - согласился Артём. - Только пожалуйста, говори на своем языке. Нас не должны понимать чужие.

- А на каком языке я говорю? - удивилась Даша. И Грива понял, что ошибся. Даша и говорила на своем языке. Ему показалось.

- Дашенька...

В словах не было необходимости. Они понимали друг друга без слов. Больше, чем понимали. Артём чувствовал то же, что и тогда, в Реке. Нечто третье. Нет, не третье. Оно не участвовало в их единении. Оно было его основой. Как тогда... Нет, по-другому. Совсем не так. Не было страха. Не было желания выжечь огнем леденящий холод чужого. Здесь оно было своим.

«Потому что здесь - мой дом, - подумал Грива. - Звезды, под которыми я родился».

А как же Даша?

Но когда, открыв глаза, Артём посмотрел на ее лицо, то понял: ее дом - тоже здесь. Будет здесь, когда родится их сын. Если родится...

На краткий миг перед Гривой открылось будущее. Страшное будущее, наполненное войной и огнем... И сравнительно мирное: без пылающих континентов, но тоже страшное, беспощадное к Хранителю Равновесия, который не справился...

«Не надо меня пугать! - мысленно произнес Артём, обращаясь к Тому, кто грезил в его мозгу. - Я и так напуган до смерти!»

Это была правда. Но еще он знал, что страх - не беспределен. Где-то там, за его границами, таится понимание. И для того, чтобы выйти за эти границы, ему нужна Даша. Вся. Полностью.

Но сейчас это невозможно.

Где-то там, по ту сторону стекла - специальный координатор Хокусай. И тщедушный «умник» за консолью. И «глазки» камер. Всё, что здесь происходит, будет записано и дотошно изучено множеством враждебных или равнодушных людей...

Невероятным усилием Артём отпустил девушку и поднялся. Даша осталась сидеть. Но глаза ее больше не были пустыми. Они сияли. Неважно, что он уходит. Она была счастлива. Он вернется. Даша тоже видела будущее. Грива знал это наверняка. И еще знал, что ее будущее - не то, что открылось ему. Но оно - будет.

Хотя до него еще предстоит дожить. Нет, не дожить, не ждать - драться!

- До свиданья, родная, - негромко сказал он. - Береги себя и его.

И Грива покинул искусственную лужайку, созданную дизайнерами Комитета внутри секретного оборонного комплекса «Алладина» в самом сердце Запад-Европы.

Да, теперь Артём точно знал, где он. В подземной цитадели, расположенной на полмили глубже тоннелей парижского метро. Знал, но понимал, что об этом следует помалкивать. Хотя бы потому, что объяснить, откуда взялось это знание, Грива не смог бы.

- Почему вы так на меня смотрите, Танимура-сан? - спросил Грива. - Я не спятил. И не умер.

- Красивый у вас язык, - после небольшой паузы произнес Хокусай.

Артём посмотрел на охранников за его спиной и увидел, что линзы их импульсников смотрят на него.

- У нас?

Хокусай смотрел ему в глаза. Так пристально, словно хотел сквозь них проникнуть в его мозг. И хотел, наверное...

Грива, наверное, должен был что-то делать, что-то говорить, оспаривать дурацкую мысль о том, что он - не он, а какой-то там пришелец...

Но Артёму было трудно перевести сознание в режим спора. Ему было слишком хорошо от того, что в этом мире есть Даша. Вот только недавно ее не было, а теперь - есть.

В груди Артёма было слишком много счастья и слишком много любви. Так много, что она не умещалась внутри и часть ее выплескивалась наружу. В том числе - на специального координатора Хокусая. Сейчас Грива был просто не в состоянии бороться...

Артём улыбнулся. Широко и радостно.

- Танимура-сан, честное слово - я не шпион «ифрита»!

Почему, откуда выскользнул этот «ифрит», Грива и сам не знал, но уголки губ безупречно владевшего собой Хокусая на миг приподнялись.

И Грива вдруг ощутил то, что чувствовал там, в прошлом, когда людоедский шаман вот так же сверлил его взглядом. Будто внутри сознания Артёма упала какая-то заслонка, и Хокусай увидел нечто...

И противостояние кончилось. Хокусай расслабился, тоже улыбнулся, похлопал Артёма по руке, повернулся и двинулся к выходу. Молчание и жест. Этого было достаточно, чтобы Грива вздохнул с облегчением. Хокусай Танимура не видит в нем чудовища, «носителя чуждой программы». Грива может ему доверять. В определенных пределах, разумеется. Но это уже лучше, чем ничего. Намного лучше.

Тщедушный «умник» глянул на Гриву так, словно тот - источник радиоактивного заражения. Этакая, мерзость сидит здесь и пялится на Дашу. У Артёма возникло острое желание свернуть ему шею. Но вместо этого он спросил:

- Танимура-сан, а где доктор Праччимо? Он больше не руководит проектом?

- Нет, - покачал головой Хокусай.

- Его отстранили? Почему?

- Он больше не с нами, - буркнул Хокусай.

Однако! Интересно, как это понимать? Праччимо умер? Или уволился?

Одно было ясно: специальный координатор не желает поддерживать этот разговор. Может - из-за чужих ушей? Коли так, то говорить с ним о китайцах тоже не стоит.