Убийца Гора - Джон Норман

В общей сложности в доме Кернуса одновременно проходили обучение у обладающих большим опытом рабынь страсти около полутора сотен рабынь с Земли.

Насколько я мог судить, результаты тренировок Элизабет, Филлис и Вирджинии, регулярно доводимые до сведения Кернуса Сурой и Хо-Ту, были в значительной степени завышены.

Как и следовало ожидать, цены на обычных рабынь снизились в несколько раз, рынок буквально замер в ожидании Праздника Любви и приготовился к принятию этих новых, по слухам удивительных, прошедших обучение рабынь-дикарок. Подобное положение дел, безусловно, играло на руку Кернусу, как и преднамеренная задержка поступления первой партии тренированных дикарок на открытые аукционы, что, по его мнению, лишь способствовало дальнейшему распространению слухов и домыслов и должно было за оставшееся время в ещё большей степени подстегнуть воображение потенциальных покупателей. Я думал, что план должен был увенчаться успехом, поскольку цены на рынках в первые два месяца нового года упорно держались значительно ниже средних; золото покупателей словно застыло в ожидании Праздника Любви.

В связи с этим мне вспомнился один достойный внимания инцидент, происшедший как раз в тот день, когда Филлис исполняла свой «Танец Пояса».

Время было позднее, но Кернус все ещё оставался за столом, играя с Капрусом одну партию за другой. В какой-то момент он на минуту оторвался от доски и прислушался. Снаружи где-то у нас над головами раздался шум крыльев и громкий переклик погонщиков тарнов. С улицы донеслись шаги строем передвигающихся людей и лязг оружия. Корпус опустил голову и снова погрузился в игру. Несколькими минутами позже улица заполнилась криками и топотом бегущих ног. Кернус снова прислушался и с легкой усмешкой вернулся к партии.

Мне интересно было узнать, что происходит, но я не хотел уходить из-за стола. У меня вошло в привычку сидеть за обедом рядом с Хо-Ту, приходить вместе с ним в зал и вместе оставлять его. Он ещё не окончил ужина и сидел, слушая исполняемую девушкой под аккомпанемент калико песню. Некоторые из охранников, оставившие на время зал, снова возвращались к своим местам, стараясь не нарушать пения. Хо-Ту нравилась игра на калике, этом шестиструнном музыкальном инструменте с длинным грифом и объемным полукруглым резонатором звука.

Сура тоже на нем играла. Основам этой игры были обучены и Элизабет, Филлис и Вирджиния, но дальнейшее развитие их навыков программой не предусматривалось если их будущий владелец пожелает, он вполне может самостоятельно оплатить их последующее обучение чему угодно.

Игравшая на калике девушка-рабыня сидела на расстеленных в центре зала шкурах, низко склонив над инструментом голову, и, перебирая пальцами тонкие струны, напевала тихую, нежную, грустную мелодию. Я уже однажды, два года назад, слышал эту песню от одного лодочника на Картиусе, притоке Воска, далеко к юго-западу от Ара. Хо-Ту слушал её, закрыв глаза. Ложка его лежала рядом с опустевшей миской.

Девушка начала голосом вторить нежному перебору струн, и я заметил, что Хо-Ту тоже едва слышно напевает. Внезапно дверь с шумом растворилась, и в зал быстро вошли четверо охранников. Двое из них держали за плечи толстого мужчину с безумно горящими глазами, простирающего к Кернусу дрожащие руки. Хотя на нем было одеяние гончаров, пусть даже без капюшона и накидки, он явно не принадлежал к этой касте.

— Портус! — прошептал Хо-Ту.

Я, конечно, тоже сразу его узнал.

— Прошу заступничества касты! — воскликнул Портус и, сбросив со своих плеч руки охранников, на негнущихся ногах сделал несколько шагов к центру зала и опустился на колени перед деревянным помостом, на котором возвышался стол Кернуса. Тот сидел, не отрывая взгляда от игровой доски.

— Прошу заступничества касты! — не своим голосом завопил Портус.

Работорговцы по традиции принадлежат к торговой касте, однако в силу специфики их занятий одеяние их отличается от остальных представителей этой социальной группы. И если бы кому-то из них пришлось искать заступничества касты, он, безусловно, обратился бы именно к торговцам живым товаром, а не к другим. Многие работорговцы вообще считали себя отдельной, независимой кастой, что, однако, расходилось с точкой зрения горианской юриспруденции. Средний горианец, как правило, тоже рассматривал их как нечто обособленное, хотя на прямо поставленный вопрос без колебаний бы ответил, что причисляет их к торговцам. Кстати, многие касты имели свои, различной степени обособленности, небольшие группы и ответвления, как, например, каста писцов включала в себя более мелкие подразделения правоведов и преподавателей, учетчиков, клерков, статистиков и многих других.

— Обращаюсь к заступничеству касты! — стоя перед Кернусом на коленях, молил Портус.

Игравшая на калике девушка незаметно выскользнула из зала.

— Не мешай играть! — недовольно бросил Портусу Капрус.

Мне казалось невероятным, что при столь непримиримой вражде, которая существовала между их домами, Портус мог прийти к Кернусу. Вне всякого сомнения, положение его должно было стать ужасным, раз он решился на это последнее средство — броситься к ногам своего заклятого врага и просить у него кастового заступничества.

— Они отобрали у меня все! — рыдая, причитал Портус. — Вам больше нечего меня опасаться. У меня нет людей. Нет золота! Все, что у меня осталось, — только эта одежда! Они налетели — солдаты! Тарнсмены! Даже просто прохожие! С факелами, веревками! Я едва спасся! Мой дом подлежит конфискации государством. Я теперь ничто. Ничто!

Кернус, зажав подбородок в кулак, раздумывал над очередным ходом.

— Я прошу вас! — умолял Портус. — Я прошу у вас кастового заступничества!

Рука Кернуса потянулась к убару на игровой доске, на мгновение задержалась над ним и тут же нерешительно отошла назад. Капрус от нетерпения подался вперед.

— Только вы во всем Аре можете меня защитить, — кричал сквозь слезы Портус. — Я отдаю вам всю торговлю в этом городе! Я хочу только спасти себе жизнь! Я прошу у вас заступничества касты!

Кернус поднял на Капруса глаза, усмехнулся и неожиданно, словно поддразнивая соперника, передвинул своего первого наездника к писцу убары, на клетку два. Капрус секунду-другую изучал расположение фигур на доске и затем с раздраженным смешком повалил своего убара, признавая партию проигранной.

Пока он складывал фигуры, Кернус внимательно наблюдал за Портусом.

— Я был вашим врагом, — продолжал тот. — Но теперь я — ничто! Я только ваш собрат по касте. Я прошу у вас кастового заступничества!

Капрус, оторвав взгляд от мешка с фигурами, тоже посмотрел на Портуса.

— В чем твое преступление? — спросил он.

— Я не знаю! Не знаю! — истерично воскликнул тот и, снова протянув руки к Кернусу, к хозяину соперничавшего с ним торгового дома, слезливо запричитал. — Я прошу кастового заступничества! Заступничества прошу!