Стриптиз Жар-птицы - Дарья Донцова

– Что? – не поняла Мура. –Хотите какао? Я сварю.

– Нет, спасибо, это я о своем, –быстро отказалась я.

Сама не понимаю, что зацепило меня. Отчего приупоминании обычного напитка в душе зашевелилась тревога?

– На мой взгляд, надо пользоваться тем,что имеешь, – вернулась к прежней теме Бирк. – Хотя Феликс в концеконцов погиб из-за птички. Впрочем, не будь этой фигурки, было бы нечто другое.

– Из-за птички? – эхом отозвалась я.

Мура протянула руку, взяла с низенькогостолика толстый альбом с фотографиями и начала перелистывать страницы.

– Мы продавали вещи, собранные свекровью,и жили спокойно, – пояснила пожилая дама. – Естественно, не шиковали,привлекать к себе внимание не хотелось. Я не имела шубы, но носила качественноезимнее пальто из хорошего драпа, и питаться мы старались разнообразно, несмотряна сложности с продуктами. Я ухитрялась даже зимой доставать свежие огурцы. Нольвиная доля вырученных средств от продажи старинных вещей уходила ворганизацию. Феликс постоянно мотался по командировкам. Билеты, питание,проживание в гостинице – все, конечно, было за свой счет. Еще он оказывалматериальную помощь коллегам: организация росла, в основном она состояла изинтеллигенции, творческих, непризнанных людей, а те жили впроголодь. Но однаждывсе закончилось. Внезапно.

– Феликса арестовали?

– Нет, убили.

– Боже мой! Кто? За что? –поразилась я.

Мура положила мне на колени альбом соснимками, указала на одну из фотографий.

– Женщина справа – мать Феликса, рядом сней его отец, а на столике, видите, фигурка.

– Да, – кивнула я, – птичка.

– Верно. Она из платины с драгоценнымикамнями, очень дорогая вещь, – объяснила Мура. – У фигурки естьсекрет – вообще-то это шкатулка. Если одновременно нажать на глаза птички,голова ее откинется и обнажится пустота. Свекровь верила, что безделицапринадлежала императрице Александре. Вроде отец Феликса когда-то приобрелвещицу за бесценок у некой дамы, служившей в юности при царском дворе. Якобы вдень штурма Зимнего дворца большевиками фрейлина спрятала птичку в карман –взяла на память о царице и хранила пуще глаза. Расстаться с реликвией старушкарешила под конец жизни, когда уж совсем нечего стало есть.

– Интересная история, – согласиласья.

Мура улыбнулась:

– Правды не узнать. Ни родителей мужа, нитой дамы давно нет в живых, вещам свойственно переживать хозяев. Но у птичкибыла нехорошая аура: она стояла во дворце, и вспомним, какова судьба царскойсемьи. Кстати, свекор через год после ее покупки тяжело заболел и до концажизни жил на лекарствах. И, похоже, Феликса убили из-за этой платиновойфигурки, хотя врач на вокзале заявил: «Инфаркт». И патологоанатом подтвердилего диагноз.

– При чем тут вокзал? – удивилась я.

Мура вернула альбом на место и продолжиларассказ.

…Феликс Бирк в очередной раз собрался в вояжпо провинции, денег в семье оставалось мало, и он решил продать птичку. Навелсправки и нашел в Ленинграде коллекционера, который предложил за изделие огромнуюсумму. Мужчина должен был встретить продавца реликвии на вокзале. Сделкупредполагали провести в укромном месте.

Мура отправилась с мужем в Москву. Тот,понимая, какую дорогостоящую вещь везет в багаже, ради безопасности пошел налишний расход – взял купе СВ. Вагон быстро заполнился пассажирами, Мура стоялана перроне.

– Один поеду! – обрадованновоскликнул Феликс, выглядывая в окно.

– Запри дверь, – предусмотрительновелела жена.

– Не волнуйся, – улыбнулсяФеликс. – Мне повезло! Без соседа еду!

Вообще-то Мура никогда не провожала мужа, но втот раз поехала. И бежала за поездом, когда он тронулся, и даже прокричалавслед:

– Я люблю тебя!

Перрон закончился, Мура остановилась.Мелькнули красные фонари последнего вагона, и почему-то у нее защемило сердце.

На следующий день, около девяти утра, зазвонилтелефон, и незнакомый мужской голос спросил:

– Феликс дома?

– Он уехал в Ленинград, читать лекции полинии общества «Знание», – ответила Мура.

В трубке раздался осторожный кашель, затемпоследовал вопрос:

– Простите, вы Жанна, его жена?

– Да, – ответил Мура.

– Разрешите представиться, Павел Лям. Этоко мне ехал Феликс, – сообщил мужчина.

– И что? – растерялась Мура.

– Его не было в поезде!

– Вы что-то путаете. Я провожала мужа, онсел в СВ.

– Но Бирка не оказалось в вагоне.

– Вы, наверное, ошиблись! –воскликнула Мура. – Встретили не тот поезд, ведь из столицы в Ленинградпочти одновременно, с разницей в пять минут, уходят несколько составов.

– Нет, – возразил собеседник. –Никакой ошибки не было. Понимаете, проводница сказала мне, что пассажиру изпятого купе в Бологом стало плохо, его сняли с маршрута.

– Как? – закричала Мура.

– Подробностей не знаю, но попытаюсьвыяснить, – пообещал Лям.

Спустя полдня он позвонил снова и сказал:

– Вам надо ехать в Бологое. Сегодня же!Прямо сейчас!

Мура постаралась не заорать от ужаса. Оназнала, что Павел Лям не имеет ни малейшего отношения к подпольной организации.Коллекционер – удачливый «цеховик». Так в советские годы называли тех, ктосумел организовать незаконное производство ширпотреба (например, шил большимипартиями женские блузки, плащи или варил тушь для ресниц). Обнародовать своидоходы Лям по понятным причинам не мог, в сберкассу отнести накопленные рублибоялся, развивать производство было невозможно, поэтому он и занималсяколлекционированием. Феликса на него вывел один из его приятелей.

Узнав странную новость, Мура оторопела. Она незнала, как поступить.

– Приезжайте в Бологое, – предложилЛям. – Я встречу вас у поезда, дайте срочную телеграмму с номером состава.

Павел не подвел. Он на самом деле помог Муревыйти из поезда, подвел к заказанному такси. Перед тем как усадить ее вавтомобиль, он сказал: