Страна Беловодье - Марик Лернер

— А здесь?

— Полторы гривны за пуд у монастыря. Он цену держит твердо, и дешевле никто не отдаст. Зато не надо идти самому на юг и тратиться на охрану и аренду судна. С другой стороны, тебе же все равно потратить надо в лавке на восемь тысяч со скидкой? Ну не полцены, но немало. Доложишь из трех выигранных и получишь полный груз, считай, бесплатно. А товар их под себя возьмешь. Двойная выгода.

— Так, может, и остальной товар пристроить прямо здесь?

— Пушнину ни в коем случае! — вскричал Давыд. — В Китеже втрое ухватить получится.

Будто мы туда доедем. Через горы тащиться, проще в Смоленске отдать дешевле.

— А вот мамонтовую и моржовую кость монастырские охотно заберут за подходящую плату. У них там собственная мастерская — для обложек священных книг удачный материал, оклад для икон, фигурки разные. С удовольствием купят. С кем надо сведу!

— Долю хочешь?

— По справедливости не мешает, — солидно ответил Давыд, поглаживая бороду и прищурившись в ожидании ответа.

— А долг как возвращать собираешься?

— А вот в следующем году мои шесть процентов придут — четыре таких долга запросто выкуплю.

— Если прежде новых не наделает, — пробурчал Отто достаточно громко.

Все-таки надо хорошо обдумать ситуацию. Уж дядьке точно ничего не отдаст. Правильней Анастасии Егорьевне передать на хозяйство. А он пусть до их отъезда под замком посидит. Вряд ли поможет, но хоть спокойнее.

— О, я узнал за воротами дома много нового, — ответил машинально, не задумываясь, на вопрос Данила, продолжая проверять детали.

Все они были выточены из дерева и могли в дороге получить повреждения. Правильней сразу было изготавливать из металла, но бережливость давно въелась в мозги. Заказывать специально у готского кузнеца — дополнительные траты, и нестандартные вещи дешево не обходятся. Для первой модели и так сойдет. Главное — разобраться, будет ли работать вообще или нет, а то и недостаточно хорошо. Во втором варианте — обнаружить причину неудачи. Не хватило в Готсбурге буквально одного дня для последней проверки, но иногда ничего не поделаешь. Делу время, потехе час. В дороге стало не до игрушки. Теперь — другое дело.

— Особенно по части сквернословия.

Вера фыркнула, зажимая рот ладошкой.

— Нельзя сказать, что у нас все были тихие и вежливые, изъясняясь исключительно высоким штилем, разное приходилось слышать, но познания мои заметно расширились еще за счет попадавшихся на пути странных типов, и особенно готов, — он кивнул во двор, где доблестная охрана проводила тренировку.

Очень неудачно. Как раз в этот момент Отто получил плашмя по ребрам и задохнувшись отступил из круга, где его старательно вразумлял десятник Ройтер. Юноша упорно стремился взять все возможное и синяки считал приложением к учебе. В принципе так и есть, но Данила как раз не стремился получить больше необходимого и в основном рассчитывал на ствол фузеи и нож. Или на прикрытие в виде тех самых умельцев. А бегать с сабелькой по нынешним временам как-то не очень. Устарело. Исход реального боя решит количество огнестрельного оружия, его калибр и скорость перезарядки.

В данном случае Отто еще стремился покрасоваться перед Верой, и вряд ли ему приятно привлечение внимания к ошибке. Но тут уж просто совпало, злого умысла не имелось. И хотя она вроде не смотрела, у Данилы было ощущение, что все видит и прекрасно сознает, с чего тот наряжается в праздничные одежки на манер павлина и ходит вокруг, стараясь регулярно попадаться на глаза. Уж помочь таскать ведра или еще чем угодить — святое дело. С высоты своего знания женщин можно смело утверждать: она совсем не против получать знаки внимания, однако будет продолжать делать вид не понимающей, к чему и зачем сокол летает кругами. Голубкам как бы невместно идти навстречу.

— Очень много разного усвоил, — сказал, пытаясь исправить накладку. — На разных языках.

Иногда ему казалось, что большинство его знакомых не знают забот и живут минутой. Иной раз выскажут ненависть и будто с ругательствами облегчают душу. Уже легче жить. У него так не получалось. Вечно пытался прикинуть последствия и спланировать будущее. Правда, толку от того не особо. Все чаще несет по течению, не давая остановиться, и увлекает в совсем ненужном направлении.

— А серьезно?

— Дом родительский не всегда кажется таким уж замечательным, — признал со вздохом, — да в одиночку много хуже. Голод, работа до ломоты в спине, страх, неизвестность — это все нормально для пытающегося жить своим умом.

— Ты так просто говоришь про страх!

— Все боятся. И профессиональные гридни тоже. Наверное, настоящий мужик должен гордо смотреть свысока на опасность, но когда на тебя несется вооруженный вояка отнюдь не с целью накормить пряниками, главное — делать свое дело до конца. Вот Отто, — сознательно приплетая приятеля, — не шарахнулся в сторону, спасаясь. Дал мне возможность выстрелить. Выходит, не так важно, испугался или нет. Выстоял.

— Чтобы из дома уйти, надо тоже себя преодолеть, — заявила Вера. — Как я жалею, что девушка! Встала бы и пошла, не оглядываясь.

— Что ты такое говоришь! — возмутилась сестра.

— А то тебе нравится!

— Тятя хороший, — без особой уверенности сказала Светлана.

— Как алкаш запойный. Пока трезв — лучше не бывает. Выпил — последнее унесет. Сколько она плакала, — явно имея в виду мать, произнесла с тоской.

Тут они обе дружно вздохнули. Были девушки похожи достаточно сильно: курносые, синеглазые, беленькие, стройненькие, с толстыми косами, и даже сарафаны одинаково простые и не новые. Тем не менее, даже со спины не перепутаешь. Светлана младше, а ростом на голову выше. Да и голоса совсем разные.

— Почему бы вам, — тщательно подбирая слова, произнес Данила, — не отправиться к нам в гости пожить?

— А можно? — страстно воскликнула Вера.

— У вас и самих не сильно хорошо было, — рассудительно возразила Светлана.

Все лучше, чем при таком папаше, умудрившемся не первый год спускать не только все доходы, но еще и ваше приданое, очень хотелось отрезать, однако то путь к ссоре. Есть вещи, которые с детьми не обсуждают, если имеешь немного ума. Они все наверняка понимают, да ведь родной человек, и поносить не стоит. Он за кривые слова в адрес матери сразу в рожу давал. И люди были правы, говоря неприятное, пусть и с целью уколоть. Но не врали. Так и было.

— Если захотите, когда пойдем с караваном, отправитесь с нами. Под охраной. Ну а там поживете до моего возвращения. Если не по душе придется, обещаю помочь с возвращением.

— Мы подумаем, — поджав губы, сказала Светлана.

— Я поеду! — сразу согласилась Вера, получив колючий взгляд от сестры. И то, сразу соглашаться неприлично, и не младшей о том напоминать. Они померили друг друга взорами и отвернулись.