Пропавшая без вести - Арлин Хант

— Ну и погода нынче.

Теперь она слышала его хорошо.

— Да, настоящая буря.

Старик опять кивнул, пристально глядя в огонь.

— Хотите чего-нибудь? Может, чая? — спросила Берни.

— С удовольствием, — не стала отказываться Сара.

— Сейчас сделаю.

Берни вышла в сопровождении собачье-кошачьей свиты. Сара слышала, как она захлопала дверцами, затем донеслось позвякивание посуды. Она вынула из кармана фотографию и подумала, стоит ли показывать ее старику сейчас — может, лучше дождаться Берни. Но тот, однако, сам протянул руку и осторожно взял у нее карточку.

Он поднес ее к глазам, долго разглядывал. Его огромные узловатые руки дрожали, и Сара подумала, как это, наверное, удручает, когда собственное тело перестает тебя слушаться.

— Берни сказала, вы расспрашивали про девочку.

— Да.

— Та, в больнице, и правда она?

— Правда. Вы ее помните, мистер Келли?

— Помню, — медленно произнес он. Его слабый голос звучал так, будто не хотел добровольно расставаться с телом. — Светленькая такая, маленькая…

— Правильно. Ее звали Кэти.

— Она… плакала. — Он постучал по фотографии указательным пальцем. — Малышка очень горько плакала. Я им сказал… Она плакала, а этот злился.

— Этот?

— Заорал на нее, чтобы замолчала. Очень грубо. — Старик вздохнул. — Я тогда сказал полицейским, но меня не стали слушать. Наверное, они для себя уже все решили.

— Вы помните эту женщину?

Он снова взглянул на фотографию.

— Да. Она посмотрела на меня в упор и сказала: «Дети, дети, вечно их домой не уведешь, правда?»

Он перевел взгляд на огонь, и Сара увидела, как мучительно давались ему воспоминания. Этот человек, хороший, добрый человек, похоже, всю жизнь терзался, правильно ли он тогда поступил.

— Вот и я. — Берни вошла в комнату с подносом, на котором стояли три чашки и тарелка с печеньем «Яффа». — Папа, ты что? — с беспокойством обратилась она к отцу.

Он вяло махнул рукой.

Берни посмотрела на Сару:

— Они?

— По-моему, да.

— Пап, ты как?

— Мне надо полежать чуток. — Старик вернул фотографию Саре. — Берни…

— Ну, давай, пап. — Берни поставила поднос, подошла к нему и, обхватив под мышками, подняла с кресла.

Сара тоже встала:

— Берни, вам помочь?

— Ничего, я сама управлюсь.

Старик посмотрел на Сару и тихо сказал:

— Спасибо вам.

Сара не совсем поняла, за что он ее благодарит: это она должна сказать ему спасибо.

Берни увела отца из комнаты — наверное, в спальню. Через тонкие стены отчетливо слышался ее спокойный, ровный голос.

— Извините, я не знала, что ваш отец так болен, — сказала Сара, когда Берни вернулась в комнату. — Может, зря я его расстроила.

— Вы его не расстроили. Отец умирает.

Берни произнесла эти слова спокойно, и Сара подумала, что ослышалась.

— Он…

— Умирает. У него рак кишечника. — Берни грустно улыбнулась. — А может, уже и не только.

— И ничего нельзя сделать? Операция, химия…

— Нет. У нас, правда, был такой разговор, но врач сказал, что все уже здорово запущено, а отец не захотел проходить тяжелое лечение в таком возрасте.

— Мне искренне жаль.

— Спасибо. Я спрашивала его, очень ли он расстраивается, что умирает, а он говорит: «Нет». — Берни отпила глоток чая и закончила: — «Я свое отжил — пора уходить».

— Тяжело, наверное. — Сара удивлялась спокойствию Берни, ее пониманию и готовности согласиться с любым желанием отца.

Берни заметила ее смущение.

— Нет, хорошо, что вы приехали. Подтвердили, что он был прав в своих опасениях. Тот день его просто подкосил. Он все время говорил, что надо было пойти за ними, как-нибудь остановить. Он чувствовал, что там что-то неладно. Если бы мужчина был один, он разобрался бы с ним, его с толку сбила женщина.

Сара развела руками:

— Это не его вина.

— Да я-то понимаю.

— Я бы тоже так промахнулась. Кто не видел, как дети капризничают в магазине? Орут так, будто их режут.

Берни откусила кусочек печенья. Собаки сидели у ее ног и терпеливо дожидались угощения. Хозяйка раздала каждой по печенинке.

— Так что же? — спросила она. — Вы хоть знаете, что это за люди?

— Пока нет, но мы их почти нашли. Мой напарник сейчас в Англии. Мужчина, кажется, погиб, а вот женщина жива.

— Какая она женщина, раз на такое пошла? Как только у нее рука поднялась! — Берни пожала плечами. — Бедные родители… В жизни не забуду, как они кричали и как плакал их мальчик. Никогда не забуду.

Сара допила чай и поднялась.

— Не стану вас задерживать, Берни. Да и мне пора ехать.

— А как у этой девушки дела?

— Пока она в коме.

— Как думаете, поправится?

— Если честно, не знаю.

Берни встала и стряхнула с одежды крошки от печенья.

— Я рада, что мы смогли вам помочь.

— Спасибо, и, пожалуйста, поблагодарите от меня вашего отца. Он удивительный человек.

Сара направилась к двери, но вдруг обернулась.

— Что-то забыли?

— Нет. Хотела сказать…

— Что?

— Такого отличного чая я еще никогда не пила.

— Да что вы! У меня совсем обыкновенный, «Барриз».

— Замечательный чай.

— Скорей всего, из-за воды.

Сара открыла дверь и вышла на улицу.

— Всего хорошего.

— До свидания.

Берни позвала собак и закрыла дверь, оставив Сару наедине с ветром и ее страхами.

— Почему я должна верить вам? Это все просто смешно! — сложив руки на груди, кипятилась Иоланда, расхаживая по липкому кухонному полу.

Джон снова сидел у барной стойки. Он заметил разбитый стакан под своим высоким табуретом и еще один валялся за тостером. Интересно, кто тут швырялся стаканами — брат или сестра?

— Смешно? — Джон еле сдерживал себя. Он проехал через весь город и подробно рассказал, что случилось с Фрэнком Тоддом и греком, и меньше всего он ожидал, что Иоланда просто от него отмахнется.

— Какое отношение все это имеет к нам? Что у нас общего с таким отребьем?