Институт моих кошмаров. Никаких демонов - Алиса Дорн

– Оставь в покое мою жизнь и лучше расскажи о себе, – предложил он. – Что произошло за этот месяц?

Что произошло за этот месяц? Даже за три.

Ничего особенного, наверное. Рутина. Каждое утро я приходила на работу. Наливала себе кофе. Выгружала с портала ежедневный отчет по региональной активности. Рассылала сотрудникам полевого отдела. Такое до смешного обыденное занятие, будто стажировка проходила у меня в обычном офисе. Болтовня с Максом, так и оставшимся на лето у нас, за обедом. Мелкие поручения. Участие в проверках, когда главным заданием было забрать стопку документов. Пара столкновений с не особо адекватными гени, после которых я была вынуждена признать, что, возможно, в имевшемся у Лукаса пистолете был смысл. Игра в приманку. Эту роль за прошедшее время я выучила на «отлично». Почему-то начальство видело меня именно в таком амплуа.

«Под блокатором никто не заметит, что ты не человек. Напротив, посчитают тебя привлекательной из-за твоих эмоций. А ты все равно ощутишь магию. Удобно. К тому же, – добавил Мартин, подумав, – ты здесь человек новый и мало кому знакомый, надо этим воспользоваться».

Я подозревала, что в случае чего Наташу просто не жалко пустить в утиль. Но не спорить же с руководством?

Вот и сейчас я сидела за барной стойкой и ждала, пока девушка из кофейни напишет мне по WhatsApp. До сих пор в ответ на свое сообщение я получила всего одну строчку: «Бар „Пьяная обезьяна“. В девять вечера завтра». Название то еще. Как и ситуация. Что за шпионские игрища? Как я до такого докатилась? Хотя ответ был известен: все началось, когда я поступила в ГООУ. Именно тогда моя жизнь пошла под откос. И возвращаться в привычную колею не собиралась.

Тяжело вздохнув, я покрутила в пальцах пустой бокал и посмотрела на черный экран смартфона. К черту. Я некоторых опаздывающих больше часа жду; если она захочет пообщаться в ближайшую пару минут, перезвонит позже.

– Скажи, что у тебя сейчас не ночь, – попросила я после гудков.

– Час дня, – отозвался Диз в трубке. – У тебя?

– Почти половина одиннадцатого. Вечера.

С учетом возможных вариантов – практически синхронизировались.

– Отчего не в «скайпе»?

– Потому что все еще работаю, – печально поведала я. – Сижу в баре, изображаю невинный и беззащитный вид, жду, когда ко мне подойдут.

Вслух это звучало еще хуже.

– В баре? Хочешь сказать, кто-то наконец поверил, что у тебя не поддельные документы, и признал в тебе совершеннолетнюю? – восхитился Диз.

Зараза. Знал, что это такое же больное место, как рост, и активно этим пользовался. А всё я виновата: не надо было рассказывать, как мне уже несколько раз давали от ворот поворот – мол, иди отсюда, девочка, по тебе видно, что тебе и шестнадцати нет, – и жаловаться, что я понимаю Коннора, использовавшего ментал, чтобы купить себе алкоголь. Но тому до совершеннолетия было еще полгода. Мне в конце месяца исполнится двадцать. Обидно.

– На твоем месте нормальный человек озаботился бы другими фактами, – ядовито сообщила я. – Например, тем, что твоя девушка сидит в баре одна. В маленьком черном платье, которое на самом деле перешагнуло прилагательное «маленькое» еще сантиметров десять назад и приближается к микроскопическому. И тех самых туфлях…

Я наклонилась, чтобы полюбоваться на красные замшевые лодочки, и Диз этой паузой воспользовался.

– Знаешь, я, как любой другой парень, только за секс по телефону, – мягко рассмеялся он в трубку, – но сегодня лучше остановимся на этом. В ГООУ полетел вай-фай, и мне немного не до того.

Так вот откуда этот шум на заднем плане. Да уж, за отсутствие интернета студенты любого порвут. А преподаватели добавят – за нарушение процесса обучения.

– Всё плохо? Я тебя отвлекаю?

– Плохо будет, когда придет мессир Джонатан. К тому времени будет лучше либо всё починить, либо заранее умереть. И ты меня не отвлекаешь. Если бы отвлекала, я бы сбросил вызов.

Верно. Числилась за ним такая милая привычка.

– Но все-таки неужели ты совсем-совсем не ревнуешь? – не удержалась я от вопроса. – Не беспокоишься?

– Зачем? Ты мне не изменишь.

Спасибо за похвальную веру в мои высокие моральные принципы, но…

– А если…

– А если вдруг решишь, то будешь чувствовать себя настолько виноватой, что придешь ко мне каяться. Как в случае с тем… Как его звали?

– Терри, – процедила я. – И это была не измена. Ты меня тогда бросил.

– Вообще-то ты сама ушла. В любом случае ты будешь страдать и переживать, поклянешься себе, что больше никогда-никогда, и после этого уже точно мне не изменишь. Твоя совесть тут является саморегулируемым механизмом. Так зачем мне тратить силы и время на ревность? Это неэффективно.

Я уткнулась лбом в свободную ладонь. Только Диз способен рассуждать об эффективности эмоций.

– Иногда ты бываешь невыносим, – сообщила я трубке. – Мог просто сказать, что доверяешь мне.

– Это тоже, – легко согласился Диз.

Передо мной поставили стакан с ярко-зеленой жидкостью и плавающей в ней коктейльной вишенкой.

– Простите, – помахала я направившемуся к следующему клиенту бармену, – я не заказывала.

Парень с хвостиком на секунду отвлекся от посетителей и показал на сидевшего с другой стороны полукруглой стойки мужчину. Тот отсалютовал мне стаканом с виски. Черт… На другом конце провода хмыкнули:

– Полагаю, маленькое черное платье и беззащитный вид начали действовать?

– Очень смешно. Я сейчас верну его.

– Почему? – удивился Диз. – Не тот коктейль принесли? Скажи, пусть закажет тебе другой.

Я с сомнением покосилась на ядовитого оттенка напиток. Никогда не любила мидори[25], но не в нем дело.

– Вообще-то потому что мы с тобой встречаемся.

Кто, черт возьми, зная, что к твоей девушке собираются подкатить, советует ей этим воспользоваться? Даже с учетом его нечеловеческой логики это было слишком.

– Это повод отказаться от халявной выпивки?

– Да. Потому что я девушка, – попыталась я снова объяснить. – Если приму угощение, буду должна.

По крайней мере познакомиться. Что немного неловко при наличии парня. Но Диза это не смущало – хотя я вообще сомневалась, что он был способен смущаться.

– Что должна? – резонно поинтересовался Диз. – Поцеловать его? Переспать с ним? Можешь назвать хоть одну причину для долга?

– Он заплатил.

– Пять евро.

– Десять, – поправила я его и поболтала соломинкой в стакане. Смотреть через стойку не хотелось. – Здесь, знаешь ли, приличное место.