Под сенью каштанов - Маурин Ли

«Дерьмо, дерьмо, какое дерьмо», — с отчаянием подумала Ванесса. В конце письма была сделана приписка о том, что к нему прилагается чек на 200 долларов и что отныне Рэйчел будет ежемесячно получать такую же сумму. Опять дерьмо. Подпись под письмом гласила: «Искренне твой Тайлер Картер Бут», а чек выписала миссис Э. Каррингтон.

— Двухсот долларов тебе хватит ненадолго, — сообщила Ванесса Рэйчел. — Это жалкие крохи, собственно говоря, чуть больше ста фунтов по курсу. Да, пожалуй, нам нужно срочно встретиться с адвокатом. — К кому именно они пойдут, она выяснит чуть позже.

Саймон Коллиер оказался среди адвокатов, имена и адреса которых назвали Ванессе в Бюро консультации населения[33]. Он специализировался на вопросах содержания детей и взыскания алиментов и любезно согласился принять их сегодня после обеда. Он был потрясен, узнав, что Рэйчел не получает никакой помощи по уходу за ребенком от государства.

— Существуют пособие на оплату жилья, пособие на содержание ребенка и другие льготы. Хотите, чтобы я написал заявление от вашего имени? — мягко и дружелюбно предложил он. Саймон Коллиер оказался милым молодым человеком, стремящимся сделать приятное своим клиентам, пожалуй, чересчур молодым для того, чтобы быть адвокатом, специализирующимся вообще на чем-либо. У него были небесно-голубые, по-детски наивные глаза, курносый нос и короткая армейская стрижка. И он сразу же попросил называть его Саймоном.

— До настоящего времени я не испытывала нужды в пособиях: за все платил Тайлер, — пояснила Рэйчел. — Перед тем как уехать, он оставил мне кучу денег. Его отец щедро снабжает его карманными деньгами — Тайлер называл их «отступными». — Она опустила голову и жалобно закончила: — И я думала, что он по-настоящему любит меня.

— Не исключено, что так оно и есть, Рэйчел. — Саймон аккуратно взял со стола письмо Тайлера, зажав его между большим и указательным пальцами, словно боясь подцепить какую-нибудь заразу. С отвращением просмотрев его, адвокат заявил: — Я почти уверен, что письмо не имеет никакого отношения к Тайлеру. Ничуть не удивлюсь, если его написала его мать или ее адвокат.

— Я тоже так подумала, — подхватила Ванесса.

— Ага, все великие умы мыслят одинаково. — Саймон улыбнулся. — А ты что думаешь, Поппи? — Малышка, сидевшая на коленях у Ванессы, замахала ручонками и улыбнулась ему в ответ. — На данном этапе, — продолжал он, — я могу принять ваше дело в производство в качестве оказания юридической консультации, так что вам придется заполнить несколько бланков, Рэйчел. Если мы возьмемся за них вместе, то у нас получится намного быстрее. Ванесса, что я могу вам предложить — чай или кофе, пока вы будете ждать?

— Кофе, пожалуйста.

— А тебе, Чарли? У меня в холодильнике всегда есть фруктовый сок.

— Спасибо, но я бы предпочла кофе. — Маленькая хитрюга могла быть исключительно вежливой и воспитанной, если ситуация того требовала.

— Какова мать, такова и дочь, верно?

— О, но я не… — начала было Ванесса, но не успела она закончить свою мысль, как Чарли громко заявила:

— Нам почти всегда нравится одно и то же. — Она одарила Ванессу солнечной улыбкой, но в зеленых глазах девочки притаились грусть и отчаянное желание принадлежать кому-нибудь. Ванесса почувствовала, как у нее в горле застрял комок. В последнее время это происходило с ней регулярно, по поводу и без, но сейчас, когда ее снова приняли за мать Чарли и Чарли захотела, чтобы она действительно была ею, у Ванессы от волнения перехватило дыхание, и она отвернулась, чтобы скрыть подступившие к глазам слезы.

Колбаска белой краски походила на застывшего на палитре маленького червячка. Со вчерашнего утра, после того как Ванесса выдавила ее, к ней никто не прикасался. Но теперь Ванесса уже охладела к белому цвету и потянулась за красной краской. В эту самую минуту скрипнула железная калитка, а мгновением позже заверещал дверной звонок. Ванесса отложила тюбик в сторону. Она не станет открывать дверь, пока не будет уверена в том, что никому от этого не станет хуже.

Чарли предложила:

— Я сбегаю и посмотрю, кто это. Может быть, это почтальон принес посылку. — Через несколько секунд она вернулась и сообщила, что в гости к Рэйчел пожаловал какой-то мужчина. Та открыла дверь и впустила его с таким видом, словно ждала его прихода.

— И как же он выглядит?

— Высокий и худой, в больших очках и со смешным акцентом.

— Может, это отец Тайлера? — предположила Ванесса.

— Не удивлюсь, если это действительно он, — вновь совершенно по-взрослому ответствовала Чарли.

Ванесса опять взяла с палитры тюбик с красной краской, и вновь ее рука замерла на полпути. Она подняла голову, глядя на открытое окно в комнате Рэйчел. До нее долетал мужской голос, но ни слов, ни акцента она разобрать не могла. И вдруг, совершенно неожиданно, воздух прорезал пронзительный вопль:

— Ванесса, Ванесса!

Подхваченные единым порывом, Ванесса и Чарли ринулись к дому и стремглав взлетели по лестнице. Дверь в комнату Рэйчел была распахнута настежь. Девочка пребывала точно в таком же положении, как и в тот день, несколько месяцев назад, когда к ней явилась мать, чтобы забрать у нее Поппи: забилась в угол, как загнанный зверек, прижимая к груди дочку и готовясь защищать ее из последних сил.

— Это отец Тайлера, и он хочет отнять у меня Поппи, — плачущим голосом сообщила Рэйчел. — Он полагает, что имеет на это право, поскольку приходится ей дедушкой.

— Я не был столь категоричным и прямолинейным. Я всего лишь пытался воззвать к голосу ее рассудка, — заявил отец Тайлера лишенным эмоций, каким-то скрежещущим и шершавым, как сухие листья, голосом. Он и в самом деле был высоким и худым и носил очки с толстыми линзами, то есть оказался в точности таким, каким его описала Чарли. У отца Тайлера были жидкие светлые волосы, бледные, бесцветные глаза и выпирающее адамово яблоко. Одет он был неброско — простые хлопчатобумажные брюки, клетчатая рубашка, льняной бежевый пиджак, мягкие кожаные туфли наподобие мокасин, но Ванесса знала, что эта кажущаяся небрежность весьма нарочита и что костюм его стоит кучу денег, как и плоские золотые часы на костлявом запястье.

— При чем здесь голос рассудка, позвольте узнать? — сказала она. — Поппи — дочь Рэйчел, и вы не можете просто войти сюда и потребовать, чтобы малышку отдали вам.

— Слушайте, слушайте, что вам говорят, — поддержала ее Чарли.

— А вы кто такая? — пожелал узнать отец Тайлера, глядя на Ванессу и в упор не замечая Чарли.

— Меня зовут Ванесса Диэр, я — подруга Рэйчел.

— А меня зовут Чарли Олмерод. — Но маленькая девочка могла вообще не раскрывать рта: незваный гость не обращал на нее никакого внимания.