Аллигат - Жанна Штиль

Она забыла о нормах и приличиях. Возбудилась от прикосновений молодого мужчины. Не сдержалась, уступила его пугающему напору и возрастающей страсти. Не распутна ведь, не распущенна, не падка на мужское внимание. Всегда была сдержанна в желаниях и горда. Давно не испытывала ничего подобного? Давно.

Вспомнились ночи с Сашкой — долгие и страстные, его счастливые глаза, расслабленная улыбка и горячий шёпот…

Объятия чужого мужа застали врасплох, неожиданно дали ей чувство защищённости и покоя. Дали тепло и утешение. Дали то, о чём она безнадёжно мечтала много лет, дали надежду. Ничего общего с любовью это не имело, и пора было остановить безумие.

Ольга уперлась руками в плечи Стэнли, прерывая поцелуй и отворачиваясь.

Он выпустил её из кольца рук. По лицу пробежала тень разочарования; красивые губы недовольно поджались. В глазах разливался холод, а черты лица застыли в завидном спокойствии. Тяжело дыша, мужчина отступил, прижавшись бедром к поручню площадки.

Ольга привалилась спиной к книжному шкафу. Колени дрожали. Ледяной душ его взгляда поставил всё на свои места. Айсберг. Её уже не влекло к нему. Она с облегчением вздохнула, собираясь с силами, спеша сбежать. Оттолкнулась от шкафа.

Стремянка слегка качнулась и чуть слышно скрипнула.

«Виконтесса» пошатнулась и ухватилась за торец полки. С ужасом уставилась на виконта, который, казалось, ничего не заметил.

Он заметил. С молчаливой вежливостью подал ей руку и, придержав под локоть, помог спуститься.

Ольга уходила, пряча за маской напускного равнодушия растерянность и недоумение. В глубине души понимала, что нет причины стыдиться или стесняться своей слабости. Стэнли — муж Шэйлы. Он молодой красивый мужчина и с либидо у него всё в порядке. Вздохнула — это с ней не всё в порядке, с его «женой».

Он проводил её потухшим взором и сел на нижнюю ступеньку лестницы.

Она ушла, не оглядываясь, с гордо поднятой головой. Ушла, как истинная леди.

Шэйла по-прежнему не отвечала на его редкие порывы. Он никогда не чувствовал её объятий, не слышал тепла её рук на своих плечах, не ощущал её прикосновений к его шее, лицу. Не ждал взаимности.

Так было всегда.

Только в этот раз что-то изменилось. Он не мог понять что, но до боли хотелось, чтобы всё стало иначе. Между ним и его женой. Не с другой женщиной, а именно с Шэйлой. Ему необходим был её ответ: её губы на его лице, тепло её тела под его, её ответное влечение. Необходимы были её стоны наслаждения, предназначенные в минуты близости только ему. Необходимо было смотреть в её лицо, искажённое сладкой мукой страсти и обращённое только на него.

Виконтесса удивила его.

Сквозь маску величавой сдержанности и чопорности прорвалась истинная Шэйла — не равнодушная, не безразличная. Что стало тому причиной — её частичная потеря памяти или лауданум — ему всё равно. Появилась редкая возможность всё исправить в их семейной жизни.

Он не мог насытиться новыми ощущениями от общения с ней. Поддразнивал и старался вывести из себя. Наблюдал за ней, предвкушая иные отношения между ними.

Стэнли показалось, что сейчас он уловил в её движениях робкую попытку ответить. Это распалило воображение, налило силой желания тело. Но он поспешил, спугнув Шэйлу внезапным натиском, и уже сожалел, что не смог сдержать нечаянно нахлынувшую радость предстоящего взаимного обладания.

А пока… он отступит. Сделает шаг назад и в дальнейшем будет терпелив.

Научится ждать. В ожидании есть особое удовольствие.

Ольга торопливыми шагами мерила свой покой, упираясь то в софу, то в туалетный столик. Не хватало воздуха. Загромождённая мебелью комната уже не казалась уютной. Тёмная мебель, переизбыток тяжёлых драпировок, полумрак.

Переплетя пальцы в замок и уперев их в подбородок, «виконтесса» напряжённо размышляла над сложившейся ситуацией. Мысль, что придётся разделить ложе с незнакомым мужчиной, вгоняла в уныние. Почему она до сих пор испытывает неловкость и стеснение? Задача, казавшаяся ранее простой, теперь виделась невыполнимой. Тем не менее её предстоит выполнить. Или отступить, сдаться, пустить всё на самотёк.

Когда желание женщины разделить с мужчиной ложе становится естественным? Когда между ними есть любовь. Любви между Стэнли и Шэйлой не было — брак договорной. Это понятно. Почему два молодых красивых человека не любят друг друга? Нет общности интересов? Нет общих точек соприкосновения? А если попробовать их найти? Пусть любовь невозможна, а вот дружба… Стэнли, как и его отец, любит книги. Ольга видела на его столе книгу о путешествии.

«Виконтесса» подошла к окну. Лёгкий утренний морозец сменился пасмурным днём. Здесь когда-нибудь бывает солнце? Она его ни разу не видела. Сырость. Серость. Оттепель.

Ольга достала из секретера эликсир Биттнера и взболтала остатки. Подрагивали руки. Как расслабиться по-другому и унять внутреннюю дрожь она не знала. Знала, что целебное питьё снимет напряжение ненадолго. Затем волнение вернётся.

Приближалось время ленча, и пропускать его нельзя. А очень хотелось сослаться на недомогание и остаться в комнате. Хотелось спрятаться от проблем. Но стоит дать слабину, и потом трудно будет повернуть ситуацию назад.

А если Стэнли сейчас войдёт и потребуется лечь с ним в постель? Как она поступит? Так ли уж были неприятны ей его прикосновения, объятия, поцелуй? Зачем оттолкнула его и обидела? Она видела его взгляд, и уже знакомое отчуждённое высокомерное выражение на лице.

Она виновата? Ольга не чувствовала за собой вину. Она поступила правильно, оттолкнув его, а вот Шэйла — виновата.

А ведь ещё не поздно всё исправить. Шэйла его жена и Стэнли готов к переменам. А Ольга? Какой нужно выждать срок после выкидыша, чтобы следующая беременность стала успешной? Она не знала. В её жизни подобных проблем не было. Но спланировать новую беременность она могла.

«Виконтесса» нервно рассмеялась — ситуация сложная, но разрешимая. Что для этого нужно? Всего лишь стать Шэйлой. Стать женой красивого молодого мужчины.

Бред, — усмехнулась она, направляясь на поиски виконта.

Его комната оказалась пустой. Как и библиотека, и гостиная.

На глаза попалось пианино. Ольга к нему не прикоснулась ни разу. А должна была. Она села на стул и подняла блеснувшую лакированной поверхностью крышку. Прошлась подушечками пальцев по холодным желтоватым костяным клавишам. Взяла несколько аккордов, как видела это в кино. Вздохнула, кусая губы, — ответного толчка памяти тела, как в случае с рисованием, не заметила.

Открыла нотный альбом. Смотрела на скрипичный ключ, разбегающиеся букашками ноты.

— Смотрю в книгу — вижу фигу, — вспомнила Ольга слова своего нерадивого ученика Гены Бибикова, разочарованно уставившегося в учебник по английскому языку. Тогда она оставила разгильдяя и нарушителя дисциплины на дополнительные занятия.