Миллион за теорему! - Елена Липатова

Дон пожал плечами:

– Что-то припоминаю. Там ещё картинка была: жертвы пещерной моли. Жуть какая-то! Головы круглые, безглазые – как одуванчики.

– У них – ну, у жертв – всего полчаса времени, – перебил Коротыш. – Сначала они спят, а потом задыхаются. Если не отогнать…

Коротыш зевнул, и Бекки испуганно замахала руками над его головой:

– Бежим! Они снова нас учуяли!

Они неслись по тоннелю, а за ними гнались свежие отряды белёсых тварей.

Огромная пятнистая моль-предводитель обогнала Бекки и спикировала на голову Дона. Ещё несколько «ординарцев» устремились за ней. Остальные вели себя как обыватели, прослышавшие, что где-то дают бесплатно билеты на футбол. Они толкались, пихались и бестолково молотили крыльями.

На Бекки они не обращали внимания, как будто она вегетарианская редиска, а не человек из плоти и крови.

– Уф! Кажется, отстали! – Дон провёл рукой по голове и вытащил из волос пару мёртвых бабочек. – Послушай, Арон, а почему они тебя не тронули? Когда мы бежали, они от тебя просто шарахались! Невкусный, что ли?

– Угу.

Бекки присела на корточки, развязала шнурок на ботинке и старательно его завязала. Коротыш надул щёки, собираясь что-то сказать. Вот сейчас он вспомнит, что там ещё было написано под картинкой, меленькими буквами… Вот сейчас!..

– Нам нужно сориентироваться, – сказал Коротыш и вытащил карту. – Дон, посвети сюда…

Бекки развязала шнурок на втором ботинке и глубоко вздохнула. У неё была отличная зрительная память, и она помнила каждое слово в сноске под картинкой:

На карте Коротыша глубинный отсек монашеского лабиринта был прорисован весьма расплывчато: пунктирами намечены два главных коридора, без ответвлений. Линии, как и на фальшивой карте, обрывались, уводя за пределы страницы.

– Что будем делать? – спросил Дон, вертя бесполезную карту. – Мы примерно тут, так? Или здесь?..

Бекки предложила искать указатели, ведущие к ротонде с запретительной надписью. Нужно только выйти на эту последовательность, хотя бы на одно число.

Легко сказать – выйти!

Бесконечно долго они шли по узкому коридору с уклоном вверх, но подъём сменился спуском, и они снова оказались глубоко под землёй. Один раз они упёрлись в стену, и пришлось возвращаться. Коротышу показалось, что откуда-то поступает воздух, но найти это место они не смогли.

А указателей всё не было – никаких! Может, они забрели в какой-то совсем древний отсек?

– Нужно беречь свечи, – не предложила, а попросила Бекки.

Дон прихлопнул ладонью огонёк, и темнота обвалилась на них, обволокла, как липкая субстанция.

– Мы отсюда не выйдем, – сказал Дон. Сказал спокойно, даже равнодушно. Наверное, к такому выводу он пришёл давно.

– Но послушай… Я же вышл… вышел! Без свечей, одн… один!

– Угу, – согласился Дон.

Сказать?.. Не сказать?.. Про отроковицу. Дон зациклился на заклятии, смирился с «неизбежным». Коротыш пока молчит – впрочем, он и всегда не очень разговорчив…

– Есть идея, – преувеличенно бодро сказала она. – Я быстренько загляну в этот боковой коридор, одн… один. Если через двести шагов я не найду указателей, то вернусь. А вы ждите.

– Какой смысл? – вяло возразил Дон. – Давайте тогда вместе…

Но ему явно всё равно. Пропустив мимо ушей объяснения про пещерных молей, он передал ей свечу и присел на каменный выступ в стене.

…Бекки считала шаги: двадцать пять, двадцать шесть… сто один… сто двадцать восемь…

Коридор потихоньку сужался. Неужели снова тупик?

– Я не отрок… Я не отрок… – повторяла она шёпотом, стараясь убедить непонятно кого – может, себя?

Крохотная круглая комната с четырьмя ответвлениями. Похоже на компас: Север, Юг, Запад и Восток. Указателей снова не…

Она подняла свечу повыше. Может, показалось?

Нет, не показалось! Над каждым полукруглым входом выбит в камне номер. Всего их четыре:

Бледные, стёртые числа – записка на математическом языке.

Она вспомнила про пятый коридор, который привёл её в эту круглую комнату. Может, есть ещё какой-то знак?

Знак был – только не число, а длинный пример с дробями. Зачем он?..

Свеча оплывала, горячий стеарин стекал Бекки на пальцы. В жёлтом световом пятне ярче вспыхнули закрашенные охрой числа.

– Это что тут у тебя? – В полукруглом проёме показался Дон. – Ха! Только степеней нам и не хватало!

Коротыш вывалился из темноты следом за Доном и уставился на числа.

– Так ведь это… РИДЛЫ[11]! Те самые! Я про них читал, думал – ерунда, легенда!.. В общем, если это то – выйти можно.

– Что – то? И как, как выйти?!

С большим трудом из Коротыша удалось вытянуть всё, что он успел узнать про орден иезуитов, обосновавшийся триста лет назад на месте нынешней академии.

Согласно одной легенде, в глубинный лабиринт ссылали осуждённых на смерть еретиков. При этом особо опасные преступники подвергались тонкой психологической пытке, столь характерной для Средневековья: под видом благодеяния им давали шанс на спасение, но такой маленький, что «благодеяние» превращалось в издевательство. Осуждённому завязывали глаза и вели окружными путями в подземелье. Там повязку снимали, показывали первую подсказку на стене в виде задачи или ребуса и оставляли одного, вручив одну (одну!) коротенькую свечку. Разгадав три головоломки (а это можно было сделать, только пока горела свеча), осуждённый якобы мог отыскать выход.

Иногда даже маленькая надежда творит чудеса. Услышав про «шанс», Дон ожил и из безнадёжного пессимиста превратился в оголтелого оптимиста.

– Будем рассуждать логически, – сказал он. – Свечку давали короткую, так? И утверждали, что спастись в принципе можно, так? Значит…

– Значит, выход должен быть не очень далеко, – подхватила Бекки. – Потому что в темноте чёрта с два тут найдёшь!

Кроме коротенького огарка и наполовину сгоревшей запасной свечи у них ещё осталось полкоробка спичек. И их трое, и у всех троих – неплохо соображающие мозги! То есть по сравнению с древними еретиками у них явное преимущество. А этот пример вообще ерундовый. Особенно если у кого-нибудь найдётся карандаш.