Как погиб Запад. 50 лет экономической недальновидности и суровый выбор впереди - Дамбиса Мойо

Госдолг США как доля ВВП составлял 47% в 2007 году, но после финансового кризиса ожидается его взлет, и немалый. МВФ прогнозирует, что к 2019 году отношение госдолга к ВВП приблизится к 100%.

Что может Америка

После финансового краха 2008 года политические дискуссии вращались вокруг его очевидных уроков — например, что нужно больше государственных органов, осуществляющих практическое регулирование. Но самый очевидный урок — это, пожалуй, необходимость обратить внимание на более производительные инвестиции (а не спекуляции с кредитами) и принять реальные, серьезные меры, которые исправят вред и нерациональное распределение ресурсов в форме капитала, труда и технологии. Для этого нужны знания, нужна дальновидность, нужен долгий путь — хватит ли Америке запала?

Крутые времена требуют крутых мер.

Само собой, у Америки есть один более агрессивный ответ, особенно если дело касается решения ее финансовых проблем; выбор, который совсем не по нутру американцам: стать гораздо более закрытой, протекционистской страной, даже ненадолго, хотя бы до тех пор, пока Америка не приведет в порядок свою экономику и не поднимет темп экономического роста.

Хотя политическое большинство с насмешкой встречает предложения об усилении протекционизма, последние тридцать лет говорят о том, что открытость США для глобализации принесла американцам не так уж много пользы.

Пожалуй, хотя глобальное неравенство доходов между развитыми и неразвитыми странами сократилось, неравенство доходов внутри США усугубилось. По данным исследования Чикагского университета, в то время как доходы 1% богатейших американцев увеличились втрое за последние тридцать лет, пока США были открыты, доходы 10% беднейших американцев выросли на какие-то жалкие 10%.

Больше того, за это же время произошло минимальное повышение уровня жизни (измеряемое как средний доход на человека). Во время открытости США между 1980 и 2001 годами средний рост ВВП составил 2,1%, то есть столько же, сколько и в период между 1950 и 1980 годами, когда США были относительно закрыты.

Эти данные, по крайней мере, позволяют предположить, что стоило бы повнимательнее присмотреться к возможным плюсам более протекционистской политики. Есть убедительные причины, почему американцы (как и другие ведущие экономики Запада) не получили больше выгод от глобализации, например, то, что экономические выгоды в последние десятилетия непропорционально накапливались у владельцев капитала, а не тех, кто предоставляет труд, и то, что американские домохозяйства чрезмерно вкладывали (как минимум, 30% средств) в жилищные активы, тем самым мало инвестируя в глобализацию, которая принесла заметные выгоды.[116]

Выбирая между двумя путями — остаться ли открытыми или закрыться от глобальной экономики, — политики должны думать о будущем (больше чем на двадцать лет вперед), потому что неотложные вопросы, которые приходится решать самым развитым экономикам мира, сегодня имеют именно долгосрочный и системный характер. Конечно, в свете сложившейся экономической обстановки важны и краткосрочные, тактические соображения. Но, к несчастью, как всегда, близорукость Запада, обусловленная политической необходимостью, мешает ему смотреть в далекое будущее.

Именно поэтому нужно срочно отделить экономическое мышление от ближайшей политической необходимости. Все обнулить и начать заново. В конце концов, «будущее не принадлежит малодушным, оно принадлежит храбрецам»…

Более радикальный вариант, говоря о протекционизме, — это дефолт США.[117] Открытый государственный дефолт США нельзя так просто сбрасывать со счетов. Звучит он как катастрофа: фондовые биржи рухнут, стоимость долга взлетит, доллар за секунду превратится в крашеные бумажки и, естественно, поднимется оглушительный международный рев. В ноябре 2009 года рынок деривативов уже ставил на то, что правительство США объявит дефолт по своим обязательствам, который казался все вероятнее. По данным Депозитарно-трастовой клиринговой компании, объем американских кредитных дефолтных свопов — деривативов, которые измеряют стоимость и страхуют от невыплаты по облигациям, — более чем удвоился с 4 миллиардов долларов в 2008 году до 10 миллиардов долларов в 2009 году. Но так ли уж плох дефолт для США?

Дефолты уже случались на Западе (в Исландии в 2008 году и Великобритании, хотя он и не назывался дефолтом, в 1976 году, когда она была вынуждена обратиться в МВФ за спасительным займом), но, конечно, не с таким эпическим размахом — ведь, в конце концов, это же США, вождь мировых экономик. Не то чтобы Америка должна была идти на дефолт ради дефолта, чтобы отделаться от всех своих обязательств. Плюс его в том, чтобы Америка начала с чистого листа, чтобы государство обнулило свою финансовую отчетность. Как произошло в Великобритания в 1976 году, такой дефолт мог бы дать США возможность произвести необходимую перестройку внутренней политики, особенно в области долга, а также пересмотреть стратегию «свой дом для всех» и добиться увеличения инвестиций в труд и технологию.

Сегодняшнее состояние американских финансов таково, что политикам кажется, будто у них связаны руки, будто кредитор — Китай — ставит перед ними препоны. Но они недооценивают влияние, которым обладают, и силу симбиотической связи между Америкой как должником и Китаем как кредитором.

Убийство-самоубийство Кимерики

Именно дефолтного сценария Китай должен и бояться больше всего. По оценке компании Standard Chartered, целых 82% из 2 триллионов долларов, которые Китай держит в валютных резервах, приходятся на доллары, что делает Китай одним из крупнейших держателей ценных бумаг казначейства США, которое иногда выплескивает по 10 миллиардов долларов в месяц; взамен Китай зарабатывает около 50 миллиардов в год по процентам от США, как утверждает Брэд У. Сетсер из Совета по международным отношениям. Половина рынка облигаций казначейства США принадлежит зарубежным инвесторам.