Элита «Эмпайр-Хай» - Айви Смоук

никогда не мог стать. Она не переживала из-за того, что о ней подумают люди. Она была прекрасна изнутри и снаружи. Она была честной. Она была… счастливой.

Она была красивой. И всегда говорила правду. Но последние его слова особенно запали мне в душу. Потому что теперь смогу спокойно засыпать по ночам благодаря знанию, что мама всегда была счастлива. Даже в последние дни жизни она всегда улыбалась мне.

– Она была счастливой.

Даже в самые тяжелые времена. Она всегда умела рассмешить меня. Я вытерла глаза, стараясь скрыть слезы. Мама никогда не рассказывала мне о мистере Пруитте. И она ни с кем больше не встречалась. Я была уверена, что он разбил ей сердце. И что она всегда любила его.

Мистер Пруитт кивнул.

– Со мной она не могла быть счастлива. Это и к лучшему, что она ушла от меня. – Он откашлялся и выпрямил спину. – Я тебе обещаю, что не уволю Андерсон.

– Хорошо.

Он вернулся за стол, словно давая понять, что я должна уйти. Но мне хотелось обсудить с ним кое-что еще.

– Я подписала все бумаги, – сказала я. – Теперь вы можете сказать мне, чем занимаетесь.

Он улыбнулся.

– Я бизнесмен.

– Верно. – Я собралась с духом. – Но какой у вас бизнес?

– Я нечто вроде президента компании. В моей компетенции разные сферы бизнеса. – Он снова открыл крышку ноутбука.

– Но все же какие?

– Семейный бизнес. Точнее, бизнес нескольких семей.

– А вы можете рассказать подробнее? Мы ведь сейчас не на людях.

Он оторвал взгляд от экрана.

– Мы всегда на людях. Даже когда ты думаешь, что это не так.

– Что это значит?

– Я никогда не обсуждаю дела за пределами этой комнаты.

Я кивнула, хотя и не совсем поняла, о чем он говорил.

– Но вы ведь не киллер? – выпалила я машинально, не сразу осознав, что сказала.

Мистер Пруитт засмеялся.

– Киллер? – Он снова засмеялся. – Нет, разумеется. И кстати, они еще называют себя «мокрушниками».

Что? Я точно никогда раньше не слышала этого слова. И у меня внутри все опустилось от того, что он знал такие странные вещи. Но если он был не киллером, то, возможно, тем, кто их нанимал? Я вспомнила, как он спросил, не угрожала ли мне Изабелла, что задействует его ресурсы.

– Но вы пользуетесь услугами мокрушников?

Он постучал пальцами по столу.

– Бруклин, моя работа очень опасная. И эта угроза так же распространяется на членов моей семьи. И на семьи всех владельцев бизнеса. Но я предпринимаю все меры, чтобы моим близким ничего не угрожало.

– И это все, что вы можете мне сказать? Только то, что этот ваш семейный бизнес опасен?

Мистер Пруитт откинулся на спинку кресла.

– Поверь, это все, что тебе необходимо знать. Разве ты не должна сейчас готовиться к танцам?

– Мама вас боялась? Поэтому она и ушла? – Мне хотелось знать все. Все недостающие фрагменты в моей истории. Я хотела, чтобы он помог мне их дополнить.

– Я был женат, когда твоя мама забеременела. Я пытался сохранить свою семью. – Мистер Пруитт опять посмотрел на свой ноутбук. Я ожидала, что он сейчас скажет мне уйти, но он добавил: – Мне бы очень хотелось сказать, что поступил бы иначе. Но мне крайне сложно было бы избавиться от моих обязательств. Мне пришлось отпустить твою мать. Ради ее же безопасности. Она не боялась меня, хотя ей и следовало.

Я нервно сглотнула.

– А я должна вас бояться?

– Ты боишься?

Если честно?

– Немного.

Он улыбнулся.

– Мне кажется, что немного страха никогда не повредит. Ты всегда будешь начеку. И это хорошо.

– Вы так и не ответили на мой вопрос.

Он рассмеялся.

– У тебя нет причин бояться меня, Бруклин. Ты моя дочь. Я не мог сделать твою мать своей. Но ты уже моя. Ты Бруклин Пруитт. Моя фамилия защищает тебя. Ты неприкасаемая.

Неприкасаемая. Прозвище братьев Хантеров и Колдуэллов теперь распространялось и на меня. Я официально стала одной из них. А неофициально? Я никогда не буду принадлежать к их кругу.

Мистер Пруитт сказал, что теперь моя фамилия Пруитт. Означало ли это, что он изменил ее без моего согласия? Но я понимала, что этот вопрос лучше обсудить в другой день, потому что он все еще не ответил на другие мои вопросы.

– Если я неприкасаемая, то почему Миллер должен круглосуточно следить за мной?

– Потому что некоторым людям нравится прикасаться к тому, что им не принадлежит, разве это не очевидно?

– Что вы хотите этим сказать? – У меня появилось нехорошее предчувствие. Я пришла сюда, чтобы избавить от неприятностей Тиффани, но, кажется, сама могла угодить в ловушку.

– Мэттью Колдуэлл подписал договор о взаимоотношениях, но указал другую дату, не такую, как ты. Он утверждает, что ваши отношения начались на несколько недель раньше. Это означает, что ты была его девушкой еще до того, как переехала сюда. Ты в этом похожа на меня. Всегда стремишься достичь большего.

– Но Мэтт понравился мне вовсе не поэтому.

Мистер Пруитт прямым текстом пытался мне сказать, что я была золотоискательницей.

– Тогда почему же?

– Потому что я нравилась ему, даже когда была невидимкой.

– Невидимкой? – Мистер Пруитт покачал головой. – Такая, как ты, просто не может быть невидимкой. Если хочешь знать мое мнение, то тебе лучше начать встречаться с Мейсоном. Он унаследует «МЭК Интернейшнл», а не Мэтт. Мейсон – более удачный выбор.

– Для кого-то – возможно. Но не для меня.

– Значит, ты все же выбираешь Мэтта?

– Да, – мой голос прозвучал твердо, но всердце не было такой же решимости. Я любила Мэтта. Это правда. Но он… Боже, я ведь так и не смогла его по-настоящему узнать. И он любил меня недостаточно сильно.

– Хорошо. В таком случае, я изменю дату на документе. Чтобы она совпадала с той, которую поставил Мэтт.

Мистер Пруитт открыл ящик стола и начал перебирать папки.

– Вот. – Он передал мне сначала копию Мэтта, а потом – и мою.

Мэтт поставил более раннюю дату: вечер по случаю дня рождения его отца. Он пошел за мной в туалет, когда я порезала руку. Именно тогда все и началось. Это было так мило и так самонадеянно. Потому что в то время я еще не была его девушкой. Черт, я даже сейчас едва ли ею являлась.

– И, возможно, тебе стоит поучиться на моих ошибках и перестать шастать по этажу для прислуги между полуночью и шестью утра. Если это продолжится, мне придется выяснить, к кому ты ходишь, и уволить этого человека. Надеюсь, мы друг друга поняли?

О Боже. Конечно, ему все