Завтра я буду скучать по тебе - Хейне Баккейд

Повисает долгая пауза.

– Ты можешь немного рассказать о Фрей? – шёпотом говорит Лиз. Голос её мягкий, осторожный, она говорит так, оставаясь наедине со своим мужем, который её бьёт. – Кем она была, почему ты был… так к ней привязан?

– Меня занесло, – говорю я, всё ещё с закрытыми глазами, – я знал, что люблю её, в тот последний вечер в машине, но игра была окончена, и ничего нельзя было с этим поделать, – я делаю глубокий вдох и вдыхаю, – через секунду она погибла.

– Поэтому ты хочешь умереть? – Лиз заботливо берёт меня за руку. Её движение посылает тёплые лучи, они доходят до самого лица.

– В этом моменте сосредоточено так много, – шепчу я.

– Но как же можно так жить? Одним только моментом? Ты больше не должен пытаться умереть, – надрывно говорит Лиз и обнимает меня, мы оба падаем на спинку кресла, оно трещит от напряжения, – ты слышишь, Торкильд? Ты просто не имеешь права.

– Господи, – выпаливаю я, пытаясь вырваться из её объятий.

– Пообещай мне.

Её лицо прямо напротив моего, она как будто тисками держит меня.

– Я не могу…

– Можешь, – всхлипывает она, не отпуская меня, – если пообещаешь мне, то больше этого не сделаешь. Ты никогда бы этого не сделал. Я это знаю, я знаю…

Я делаю ещё одну попытку высвободиться, но Лиз не хочет отпускать, он прижалась ко мне, как будто я – спасательная шлюпка, и я сдаюсь.

– Хорошо, сестрёнка, – говорю я и откидываюсь на спинку кресла, – я обещаю.

На следующий день я просыпаюсь в кресле от шума на кухне – Лиз решила вымыть посуду. Она собрала камни Мерете с пола и сложила их горкой на столе в гостиной. Я включаю мобильник и вижу, что там куча сообщений и уведомлений от автоответчика. В том числе целая серия едких смс от Ульфа, который, очевидно, тоже узнал, что его любимый пациент сбежал. Я снова отключаю мобильный, подхожу к Лиз и наливаю себе чашку свежезаваренного кофе.

– Полицейская машина ночью поехала обратно, после того как ты заснул. С тех пор я её не видела, – говорит Лиз и улыбается. Её светлые кудри с лёгкой сединой торчат во все стороны, больше всего в таком виде она напоминает тролля из старых норвежских мультфильмов. Лиз стоит и напевает себе под нос со щёткой для посуды в одной руке и картонными тарелками в другой.

– Отлично, – говорю я и приобнимаю ее, а потом беру кофе, несу к креслу и достаю две розовые таблетки из пачки, которую она вчера мне дала, – тогда можем идти к моей арендованной машине у сараев, когда будем готовы.

– Как ты собираешься добраться до маяка? – спрашивает Лиз и вытаскивает пробку из раковины.

– Знаю кое-кого, кто мог бы помочь, – отвечаю я, массируя мышцы шеи, – а потом поеду в Трумсё, на допрос.

– А потом? Что будет после?

– Ну, это уж не мне решать, Лиз, – отвечаю я и широко улыбаюсь, – не так ли?

– Но если ты найдёшь полицейских, то они точно не смогут…

– Да, знаю, – вздыхаю я и проглатываю таблетки вместе с глотком кофе.

– Я знаю, что ты их найдёшь, – говорит она и смотрит на меня с щёткой в руках и блаженной, почти что святой улыбкой на губах, – и тогда всё снова станет хорошо. Я в этом уверена. Я почувствовала это, когда проснулась сегодня утром. Что сегодня будет хороший день.

– Ну, – хмыкаю я, – если ты так говоришь, то всё так и должно сложиться…

Когда мы готовы к выходу, мы выносим мои вещи к машине и едем к стоянке над сараями в Шельвике. Лиз ждёт в машине, пока я бегу к своей и завожу её. Я постоянно оборачиваюсь и бдительно смотрю на вершину холма в страхе, что из-за поворота появится машина с голубыми фарами.

– Пожелай мне удачи, сестрёнка, – говорю я, открыв дверь машины, и делаю ей знак, что пора ехать.

Лиз смотрит на меня выразительным взглядом, а потом наклоняется над пассажирским сиденьем:

– Помни, что ты обещал, – говорит она, и её губы трясутся.

– Да, Лиз. Я обещал.

Вскоре она заводит мотор своего «Мондео», задом выезжает на трассу на высокой скорости и мчится к вершине залива, забыв поднять боковое окно и отключить поворотники. Когда её автомобиль уже близок к центру города, я вдруг замечаю Юханнеса в зеркале заднего вида. Он идёт прямо к автомобилю. На нём костюм, и его редкие седые волосы гладко зачёсаны назад. Ветер со стороны моря подхватывает их, они поднимаются и парят, вьются над его головой.

– Ага, – говорит он и здоровается, когда я выхожу из машины, – так ты всё ещё здесь?

– Да, пока что не все дела доделал.

– Я слышал, полиция была здесь и искала тебя.

– Да, вот-вот. Услужливые ребята, не правда ли?

Юханнес хмыкает и проводит своей шершавой рукой по волосам. Он пытается уложить их обратно, но ветер снова их поднимает, как только тот отпускает руку. На нём надеты выходные брюки в чёрно-серую полоску, они на пару сантиметров коротки ему и пережили слишком много циклов стирки, так что цвета потускнели, а материал покрылся катышками. Ну, хотя бы ботинки ярко-чёрные, на толстой подошве. Еще на нем неглаженная парадная рубашка с серым свитером с V-образным вырезом – тот тоже скоро разойдётся по швам, и поверх всего – тёмное пальто, которое достаёт ему до колен.

– Харви говорил, что один твой товарищ нашёл лодку Бьёрканга и Арнта, – замечаю я.

– Да, она стояла на берегу острова Рейнёя, – отвечает Юханнес, – лодка была в порядке, никаких признаков того, что она перевернулась в шторм. Единственное, чего там не хватало, так это навигационного аппарата.

– В каком смысле?

– Вырван, – бросает Юханнес, – только провода остались.

– На лодке Расмуса GPS тоже отсутствовал, – рассуждаю я. – Звучит так, как будто кто-то не хочет, чтобы мы знали, где они будут или были.

Юханнес задумчиво кивает.

– Мне нужно к маяку, – говорю я, – ты можешь помочь?

– Ну, – Юханнес постукивает кончиком ботинка по гальке, – я иду на похороны Андора и Юсефине.

Он никак не может найти место рукам, которым явно не хватает места в карманах.

– Я могу подождать.

Он тяжело вздыхает.

– Ну да ладно. Думаю, могу тебя подбросить после церемонии.

– Запрыгивай, я довезу.

Юханнес с грохотом захлопывает дверь и натягивает ремень. Как только я завёл машину, он достаёт упаковку табака из внутреннего кармана пальто и кладёт её на колени. Через пару коротких секунд у него в руках появляется ровная идеально скрученная сигарета, которую он зажимает губами и спичкой поджигает.

– Как думаешь, там будет Мерете? – спрашиваю я, задом выезжая со стоянки и направляясь вверх холма к центру города, – на похоронах?