Аверуан - Кларк Эштон Смит

– Может быть, я смогу ссудить тебе сто пятьдесят диалов. Изумруды очень трудно сбыть, и если ты не вернешься, чтобы забрать эти камни и вернуть деньги, мне, возможно, придется пожалеть о своей щедрости. Я ведь рискую.

– Залог, который я прошу, это всего лишь десятая часть истинной стоимости камней, – запротестовал чужестранец. – Дайте мне двести пятьдесят диалов. Впрочем, мне говорили, что в Комморионе есть и другие ростовщики.

– Я не могу предложить больше двухсот диалов. То, что камни бесценны, это правда. Но, может быть, ты их украл. Откуда я знаю? Я ведь не имею дурной привычки задавать нескромные вопросы.

– Возьмите их, – поспешно проговорил незнакомец. Не собираясь больше спорить, он торопливо собрал серебряные монеты, отсчитанные хозяином дома. Ростовщик наблюдал за уходящим гостем со злобной ухмылкой, сделав собственные выводы. Он был уверен, что ему продали краденые драгоценности, но не думал ни переживать, ни волноваться по этому поводу. Неважно, кому они принадлежали и какова их история. Теперь они станут желанным и ценным дополнением к содержимому его сундуков. Даже один, меньший, изумруд стоил во много раз больше трехсот диалов, но ростовщик не опасался, что незнакомец когда-нибудь вернется за ними… Нет, этот человек – действительно вор, и он с радостью избавился от улик. А что касается законного владельца драгоценных камней, то он не интересовал ростовщика. Теперь эти камни являлись его собственностью благодаря сумме, заплаченной в серебре, которую они с торговцем по молчаливому согласию обоих приняли в качестве цены, а не простого займа.

Лучи заката быстро исчезали из комнаты. В коричневых сумерках начали тускнеть и серебристая вышивка на гобеленах, и цветные глаза драгоценных камней. Авузул Вутокван зажег украшенную резьбой лампу и затем открыл небольшую бронзовую шкатулку. На стол рядом с изумрудами высыпался сверкающий ручеек драгоценностей. Среди них были бледные и прозрачные, как лед, топазы из Му Тулана, великолепные турмалины из Тешо Вулпаноми, холодные и таинственные северные сапфиры, арктические карнеолы, напоминающие застывшую кровь, бриллианты, в центре которых, будто сердца, сверкали белые звезды. Красные, совершенной формы рубины выделялись своим блеском из мерцающей груды кристаллов, глазковые шпаты светились, как глаза тигра, а мрачные отблески гранатов среди переливающихся всеми цветами радуги опалов оттеняли свет лампы. Приобретенные этим вечером камни не были единственными изумрудами в коллекции ростовщика, но, безусловно, являлись самыми крупными и совершенными.

Авузул Вутокван рассортировал драгоценные камни, разложив одни – в сверкающие ряды, а другие – в круги. Так он делал уже не в первый раз, но теперь ростовщик впервые выложил отдельно все изумруды, старые и вновь приобретенные, причем, два новых камня он разместил рядом, перед кучкой остальных, будто они были капитанами, которые вели роту солдат. Он был очень доволен сделкой, и теперь наслаждался содержимым своих переполненных сундуков. Авузул Вутокван рассматривал драгоценности с жадной любовью, алчным самодовольством, и можно было подумать, что его собственные глаза – это маленькие бусинки яшмы, вставленные в глазницы, словно в дымчатую пергаментную обертку старинной рукописи по магии. Он считал, что только деньги и драгоценные камни были вечны в изменчивом мире, где все так мимолетно.

Не успел он в очередной раз подумать об этом, как его мысли прервало нечто странное. Внезапно без какого-либо предупреждения два больших изумруда, к которым сам он не прикасался и ничем другим не мог затронуть, покатились прочь от своих собратьев по гладкой поверхности стола из черного дерева. Не успел перепуганный ростовщик сообразить, что надо протянуть руку и остановить камни, как они уже исчезли за противоположной кромкой стола и упали с приглушенным стуком на покрытый ковром пол.

Такое поведение самоцветов не только не поддавалось никакому объяснению, но было невероятно странным и подозрительным. Ростовщик вскочил на ноги с единственной мыслью – лишь бы вернуть камни. Он обежал вокруг стола как раз вовремя, чтобы увидеть, что они, продолжая таинственно катиться, выскользнули в наружную дверь, которую незнакомец, уходя, оставил приоткрытой. Дверь вела во двор, а двор, в свою очередь, выходил на улицы Коммориона.

Происшествие сильно взволновало Авузула Вутоквана. Однако еще большую тревогу у него вызывало не столько сверхъестественное и таинственное исчезновение изумрудов, сколько возможность навсегда потерять камни. Он последовал за ними с неожиданным для его комплекции проворством, и, открыв настежь двери, увидел, как беглые изумруды необъяснимо скользили по неровным, неравномерно уложенным плитам мощеного двора. Сумерки сгущались, надвигалась ночная синева, но изумруды, будто специально и даже насмешливо мерцали странным фосфорическим блеском, пока он следил за ними. Ростовщик ясно различил во мраке, что они проскочили сквозь незапертые ворота, которые выходили на главную улицу, и исчезли.

Авузулу Вутоквану стало очевидно, что он приобрел заколдованные камни, но даже опасность столкновения с неизвестным колдовством отступила перед желанием не уступить ничего, за что он заплатил щедрую сумму в двести диалов. Ростовщик выбежал на главную улицу. Он замер ненадолго, чтобы убедиться, что его изумруды укатились именно в этом направлении, и побежал следом.

На темной улице было пустынно, в этот час почтенные богатые обитатели Коммориона всегда ужинали. Изумруды, воспользовавшись удобным случаем, легко скользили по безлюдной дороге. Казалось, они летели, направляясь прочь от центра города, в сторону бедных пригородов и диких буйных джунглей за околицей. Авузул Вутокван понял, что если он хочет догнать свои драгоценности, то ему придется бежать быстрее.

Задыхаясь и хрипя от непривычного для него занятия, ростовщик бросился бежать следом за камнями с удвоенной скоростью, но, несмотря на все усилия, изумруды катились впереди, сохраняя между собой и преследователем прежнюю дистанцию, с раздражающей легкостью и жуткой настойчивостью, то и дело музыкально позвякивая по тротуару. Обезумев от гонки, совершенно сбитый с толку поведением камней, ростовщик вскоре вынужден был приостановить бег, чтобы отдышаться. Он очень боялся потерять сбежавшие камни из вида, но они почему-то тоже замедлили скорость, и теперь передвигались так же медленно, как и Авузул Вутокван, постоянно находясь в поле его зрения.

Ростовщик впал в отчаяние. Изумруды привели его в пригородные кварталы Коммориона, где обитали грабители, убийцы и нищие. Но и здесь он мало кого встретил. Редкие прохожие подозрительного вида удивленно таращились на летящие камни, но никто даже не попытался их остановить. Затем грязные жилища, мимо которых он пробегал, сменились маленькими домиками, уже не стоявшими впритык друг к другу. Вскоре по краям дороги лишь изредка стали встречаться лачуги, из окон которых в наступившей тьме едва виднелись мерцающие огоньки, скрытые густым кустарником, окружавшим высокие пальмы.

Летевшие по темной дороге перед Авузулом Вутокваном изумруды были, однако, все еще хорошо видны, поскольку продолжали насмешливо фосфоресцировать даже в ночи. Ростовщику, однако, показалось, что он немного приблизился. Поэтому, несмотря на то, что у него ослабли ноги, тучное тело размякло от усталости, он, тяжело дыша, продолжал бежать со все более возраставшей надеждой, жадно вдыхая воздух. Полная луна, большая, с янтарным оттенком, поднялась над джунглями и освещала путь преследователя.