Залес. Противостояние - Салли Эверс

Наяда пытается перевернуться и глухо рычит. По телу пробегает волна звенящей боли, ее внутренности будто охвачены огнем, пылают ярче костра. Во рту сухо, потрескавшиеся губы покрылись кровавой пленкой, пленка лопается, когда девушка облизывает верхнюю губу.

Пошевелила рукой, перебирая пальцами мягкую влажную траву и тяжело вздохнула. Она заерзала по земле, пытаясь прогнать холод и резко, одним махом, будто срывала жестокий бинт с раны, открыла глаза. Солнце не ослепило. Его вообще не было. Зато была изумрудная листва. Целый купол из разноцветных листьев. Тут и благородный зеленый, и ярко-зеленый, и бледно-зеленый, она бы хотела полюбоваться красками, вспомнить названия всех цветов, которые увидит над собой. Девушка перевернулась на другой бок, увидев собственную руку, слишком бледную, пару худых ног, тоже обескровленные.

Наяда заморгала глазами, прогоняя головокружение и подняла корпус, сев. Ее затошнило, да так сильно, что захотелось провалиться обратно в забытье.

Вернулись запахи. Первым девушка ощутила сырой запах лесной почвы и травы. Недалеко пахло чем-то жаренным, достаточно вкусно пахло. А вокруг тысячи различных звуков, Наяда чуть не задохнулась от восторга, вслушиваясь в стрекотание птиц, прямо над ней запевают свою брачную песнь сойки, а чуть поодаль в их пение вклиниваются жаворонки.

Она давно не слышала более прекрасных звуков, запертая в поместье.

Поместье.

Где я?

Такой простой, одновременно глупый и ужасный вопрос. Девушка испытала странное чувство, нечто не самое приятное повторяется.

Кто я?

Сразу же возник второй вопрос.

Я Наяда, поданная короля Сайваса и… Нет, больше не поданная. Тогда кто я теперь?

Она помотала головой, прогоняя мрачные мысли. Виски сдавило жаром, девушка зажмурилась и скривилась. Она чувствовала себя до крайности подавленной.

Наяда попыталась восстановить последние события, но помнила только громкий выстрел и последовавшую за ним оглушающую боль. Она подвигала затекшими руками, распрямив их перед собой. Ничего, только пару царапин и сбитые от драки костяшки пальцев. Покрутила голову, разминая шею и втянула худой живот, глубоко вздохнув. Ничего. Попыталась согнуть ноги в коленях и тихо застонала. Вот оно, нашлось.

Оглядевшись по сторонам, девушка нашла две тучные фигуры чуть на расстоянии, придвинувшиеся к костру. Мужчины что-то энергично обсуждали, стараясь не повышать голос.

События последних дней настигли девушку разом, обрушавшись на нее. Хеуд, его убийство, солдаты, генерал, мертвый город, побег, не от поместья или города, как планировалось, а от смерти.

Наяда затрясла головой, прогоняя видения и едва успела перевернуться и опуститься над кустом, опорожняя желудок. Вместо остатков еды из нее вышла желчь. Девушка прокашлялась, сорвала пару листьев, чтобы протереть рот и села обратно.

Лес перед ней неторопливо вращался. Вечер. Поздний. Солнце давно зашло. Наяда опустила голову и увидела, что лежит она на своем плаще. И только сейчас заметила, что штанов на ней нет, только рубаха, чуть прикрывающая ноги.

— Мать твою, — тихо выругалась она, ерзая по земле и утирая сопливый нос рукавом.

Звук собственного голоса ее удивил. Хриплый, надломанный. Щурясь от неприятного гула в голове и ушах, Наяда посмотрела в сторону мужчин.

— Пить, — растягивая буквы прохрипела она и поморщилась, ощутив свежие лопнувшие ранки на губах.

Мардар перевернулся через пенек, на котором сидел и повалился на землю, но сразу же вскочил и подбежал к девушке. За ним подоспел Вулхи, более предприимчивый, с кружкой воды.

Вместо того, чтобы спросить, откуда у них взялась железная кружка посреди леса, девушка жадно обхватила железные края губами и начала быстро высасывать жизненную влагу, громко хлюпая. В тот момент ее мало, что смущало. Не было дела до двух пар обеспокоенных глаз, громкого, совсем не женственного хлюпанья, отсутствия штанов и даже легкого, чуть призрачного ощущения опасности.

Наяда пила и не могла думать ни о чем, кроме того, что пожар в легких постепенно стихает и пустой желудок наполняется прохладной жидкостью, начиная булькать. Допив, девушка посмотрела в сторону костра, увидев большую бутыль, наполненную заветной влагой. На четвереньках, растолкав плечами мужчин, Наяда поползла к бутылке, едва ли задумываясь о том, что крайне неприлично сверкает задом.

Каждое движение давалось с трудом и рождало в ней тянущую слабость, заставляющую лечь прямо на землю и полежать немного, но девушка упорно ползла под удивленные взгляды напарников.

Дотянувшись рукой до бутыли, девушка сорвала крышку и припала к ней, обвив ногами и руками, и чуть наклонив. Теперь она глотала жадно и быстро, боясь, что если не поторопится, вода может закончиться, и она засохнет, окончательно засохнет, посреди незнакомого чужого места, окруженная деревьями.

Утолив ненасытное чувство жажды, девушка откинулась назад, заваливаясь на ковер из влажной травы и твердых хрустящих под ней хворостинок.

Сейчас она полежит, привыкнув к жужжанию в голове и подумает о страшных вопросах, но позже.

— Наяда.

Мягкий взволнованный голос Мардара вывел ее из оцепенения. Девушка повернула голову, разглядывая ноги и колени господина, присевшего перед ней.

— Какого ж… — она сглотнула ругательство и продолжила. — Вы оказались в городе так не вовремя?

Мардар привычно усмехнулся, прищуриваясь. Этот жест девушке казался таким простым и знакомым. Так просто было наблюдать за его эмоциями и мимикой в поместье.

— А мне кажется, я появился там очень вовремя, — просто ответил он и улыбнулся. Но Наяда заметила на лице печать усталости, запавшие глаза, темные круги, лицо мужчины осунулось и посерело.

— Сколько? — Задала она мучающий ее вопрос, не дававший покоя с того момента, как она открыла глаза.

— Два дня, — взгляд мужчины потемнел. — Мы очень переживали за тебя, ты не реагировала ни на что, но, — Мардар переглянулся с Вулхи и сглотнул ком в горле, раздумывая, стоит ли говорить правду.

— Посмотрите, куда завела нас ложь, господин.

Наяда сама поразилась своей проницательности, обычно ей с трудом давалось понимать людей.

— Твой организм ушел в состояние анабиоза.

Снова сдавило виски, сильнее прежнего, в этот раз от бессильных попыток мозга понять новое незнакомое слово.

Мардар погладил девушку по лицу, одновременно указывая на ее ногу. Он заговорил так быстро, что Наяду снова затошнило от количества слов.

— Ты вроде как спала, но не совсем. Обычно, анабиоз — это искусственное состояние организма, ну в Вонте, там так вроде как лечат или еще что-то. Но ты…ты лечилась. Сама. Не реагировала на звуки, да ни на что не реагировала. Потом Вулхи заметил, что твое сердце почти не бьется, и мы стали переживать. Пулю мы вынули почти сразу, чтобы твое тело могло продолжить регенерацию свободно. И…