Камера - Джон Гришэм

Сделав последнюю затяжку, Кэйхолл выбросилокурок в унитаз. Дождь к этому моменту уже закончился, выглянуло солнце. Покамерам развезли завтрак. В семь часов Сэм включил телевизор, чтобы посмотретьутренние новости. Не успел он поднести ко рту намазанный джемом тост, какувидел на экране собственное лицо. Голос дикторши за кадром донес до зрителей главноесобытие вчерашнего дня: знаменитый убийца Сэм Кэйхолл нашел себе очередногоадвоката. Новый защитник, некий Адам Холл, молодой сотрудник известной в Чикагоюридической фирмы “Крейвиц энд Бэйн”, является прямым внуком собственногоклиента. Находившаяся перед объективом телекамеры фотография Сэма быладесятилетней давности, той самой, что шла в ход всегда, когда только речьзаходила о его деле. Снимок Адама казался несколько необычным. Чувствовалось,что фотограф застал юриста врасплох, выходящим из дверей. По словам дикторши, вбеседе с корреспондентом “Мемфис пресс” Адам Холл признал, что приходится СэмуКэйхоллу внуком. Напомнив зрителям суть выдвинутых генеральным прокурором штатаобвинений, она дважды упомянула дату 8 августа и перешла к сводке происшествийза ночь.

Сэм швырнул к стене ненадкушенный тост,принялся наблюдать. Ждать пришлось недолго: таракан обнаружил поживу почтимоментально, покружил, исследуя, и счел, по-видимому, несъедобной. Значит,сукин сын успел переговорить с прессой. Чему, черт побери, в этих колледжахучат? Какой конфиденциальности?

– Сэм, ты не спишь? – послышался из-за стеныголос Джей-Би.

– Нет.

– Включи четвертый канал.

– Уже видел.

– Ты не обалдел?

– Все в норме.

– Дыши глубже, Сэм.

Выражение “дыши глубже” было средиприговоренных к смерти в газовой камере обычным и воспринималось как мрачный,но беззлобный юмор. Звучало оно всякий раз, когда кто-нибудь позволял себепроявление эмоций. Однако в устах охраны эти слова теряли оттенок шутки. Фразастановилась посягательством на конституционные права заключенных. Онафигурировала во множестве судебных исков, свидетельствуя о жестоком, садистскомобращении с сидельцами.

Сэм заключил, что насекомое не ошиблось.Завтрак остался нетронутым. Глядя в пол, Кэйхолл отхлебнул кофе.

В девять тридцать в коридоре послышались шагиПакера. Близилось время утренней прогулки. Рядом с Пакером двигались двоеохранников, один нес в руке ножные оковы. У камеры Сэма троица остановилась.

– Это для чего? – спросил он, указывая накандалы.

– Меры безопасности, Сэм.

– Во время прогулки?

– Нет. Мы пойдем в библиотеку. Твой адвокатждет тебя там. Беседа ваша будет протекать среди книг. Повернись.

Подчинившись, Сэм просунул сведенные за спинойруки в прорезь. Пакер сомкнул вокруг его кистей наручники, прогрохотал тяжелымключом. Дверь распахнулась, Сэм ступил в коридор. Оба охранника опустились наколени и сковали его лодыжки стальной цепью.

– Как же моя прогулка? – спросил Кэйхолл.

– Что – прогулка?

– Не что, а когда.

– Позже, Сэм.

– Вчера я это уже слышал, но ее не было. Тысолгал. И сейчас тоже врешь. Я напишу жалобу.

– Рассмотрение жалоб требует времени, Сэм.Иногда на них уходят годы.

– Требую встречи с инспектором.

– Уверен, он сгорает от желания поболтать стобой, Сэм. Ты идешь к адвокату или нет?

– Я имею право на беседу с адвокатом – точнотак же, как и на прогулку.

– Отстань от него, Пакер! – что было силызаорал из своей клетки Хэнк Хеншоу.

– Ты трепло, Пакер! Жалкое трепло! – донеслосьс другой стороны, где сидел Джей-Би.

– Спокойно, парни, – холодно бросил Пакер. –Старина Сэм будет окружен максимальной заботой.

– Как же! Ты придушил бы его сегодня же, еслиб мог! – Хеншоу не хотел успокаиваться.

Когда оковы были надеты, Сэм шагнул в камеру,чтобы взять папку. Прижав ее к груди, он двинулся за Пакером.

– Устрой им концерт, Сэм! – крикнул вследпроцессии Хеншоу.

Нестройный хор возмущенных голосов послышалсяи из других камер. Пройдя через две двойных двери, Сэм и трое сопровождавшихступили в небольшой вестибюль.

– Инспектор говорит, на прогулку у тебясегодня будет целых два часа после обеда. И потом тоже, вплоть до того дня,когда все это закончится, – на ходу бросил Пакер.

– Что закончится? – Это.

– Ты о чем?

Исполнение приговора охранники называли межсобой “это”.

– Ты знаешь о чем, – сказал Пакер.

– Передай инспектору, что он душка. И спроси,будут ли мне полагаться два часа, если “это” не произойдет. Да, вот еще: скажи,я считаю его лживым сукиным сыном.

– Об этом он уже осведомлен.

У решетки перед дверью выхода все четвероостановились Пакер записал что-то в журнале, один из охранников раскрыл дверь.На площадке возле здания Семнадцатого блока их ждал белый мини-автобус. Сэмаподхватили под локти и втащили в салон. Черный гигант уселся рядом с водителем.

– А кондиционер здесь имеется? – недовольноспросил Сэм у одетого в униформу мужчины, который сидел за рулем.

– Само собой, – ответил тот, трогая машину сместа.

– Так включи его.

– Прекрати, Сэм! – бросил Пакер без особогоубеждения в голосе.

– Я сутками обливаюсь потом в клетке. Надоелозадыхаться. Пусть включит. У меня тоже есть права.

– Дыши глубже, Сэм, – процедил Пакер,подмигивая водителю.

– Ты еще пожалеешь о своих словах, Пакер. Малоне покажется.

Водитель нажал кнопку на панели управления, всалоне повеяло прохладой. Мини-автобус проехал через ворота и медленно двинулсяпо грунтовой дороге.