Внеземное притяжение - Анна Романова

– Пожалуйста, держись, – хочу прикоснуться к нему, но он отшагивает.

– Нет, не трогай. Вдруг твоя магия сработает, а этого допустить нельзя, ведь кристалл начинает раскалываться, – его взгляд полон тревоги и боли, от чего мои глаза наполняются слезами.

Я поджимаю губы и согласно киваю, разворачиваясь к Генри. Он помогает мне забраться на спину коня и дает в руки поводья. Затем милорд помогает сесть брату и залезает сам.

Поднимается жуткий ветер, пробирающий до костей, а небо затягивается грозными тучами. Даже я понимаю, что это означает – Шадо поднимается.

– Быстрее! – командует Уильям, и мы направляем лошадей в сторону леса, спешным шагом удаляясь дальше от одинокого дома старца.

Небо разразилось молнией, от чего кони пугаются, срываясь в галоп. Я только чудом умудряюсь удержаться в седле, останавливая жеребца, когда он почти въезжает в лес.

– Стойте! – кричу я, насколько позволяет голос, спрыгивая вниз.

– Что случилось? – обеспокоенно спрашивает Генри, глядя на меня.

– Нужно перевязать рану, Уильям не выдержит скачки, – поясняю, подходя к ним ближе.

Маг бледный, его дыхание сбитое, а рубашка насквозь пропитана кровью.

– Нам нужно уезжать, – протестует Уилл, но мы с милордом не слушаем, снимая его вниз.

– Пожалуйста, позволь нам помочь, – умоляющим тоном говорю я.

Мы встречаемся взглядами, и мое сердце болезненно сжимается.  Даже не представляю как ему больно.

– Ты спас меня, снова. Прости, что из-за меня ты вечно страдаешь, – произношу шепотом, помогая парню сесть, облокотившись спиной о ствол дерева.

– Ничего, я всегда рад, – маг улыбается уголком губ, даже сейчас, через боль, через усталость. Генри подает мне чистую ткань, которую он достал из сумки, и я быстро перематываю рану Уилла.

– Только не умирай, прошу тебя, не бросай меня, – я хочу быть сильной, но мой голос дрожит.

– Я хочу признаться тебе, я схитрил во время нашего ритуала, – хочу прервать его речь, отрицательно мотая головой, но парень продолжает говорить. – Я открыл твое сердце, позволив ему видеть кого-то, кроме Генри, потому что метка полностью застила твои глаза. Но я не внушал тебе ничего, любовь неподвластна магии, – тяжело произносит Уильям, глядя мне в глаза. – И, если это конец…

– Нет, замолчи. Не смей прощаться со мной! Уильям, пожалуйста, мы справимся. Я не переживу этого. Скажешь то, что хочешь в поместье. Ладно? У нас есть время, – замолкаю, так как голос начинает срываться. Его рана слишком глубокая, но мы справимся, обязательно справимся.

– Хорошо, только не плачь, – ласково произносит он, касаясь моей щеки, по которой катятся крупные слезы.

Накрываю его руку своей ладонью, прижимая ее сильнее. Закрываю глаза, пытаюсь перестать плакать, пытаюсь не быть сопливой девчонкой! Сейчас нужно быть сильной, хотя бы ради Уильяма.

– Прости, я не буду, – говорю шепотом, открывая глаза, встречаюсь с таким ласковым взглядом мага, от которого внутри все переворачивается.

 К нам подходит Генри, наклоняется к брату, опуская руку ему на плечо.

– Ты как? – в его голосе слышна тревога, но он держится куда лучше меня.

– Все отлично, – Уильям улыбается, но эмоция получается слишком измученной. От одного вида на то, как парень страдает, мое сердце обливается кровью.

Сзади раздается громкий, нечеловеческий рев, от которого волосы встают дыбом. Я разворачиваюсь, всматриваюсь вдаль, вижу, как озеро выходить из берегов, окутывая землю густым туманом, поглощающим всё вокруг, и накрывает хижину старца. На небе сверкает молния, а после проносится тяжелый раскат грома, от которого, кажется, даже земля содрогается.

– Что происходит? Как этот человек вообще должен был мне помочь? – спрашиваю, поворачивая голову к милорду.  Мой тон не обвинительный, он полон непонимания и неподдельного шока.

– Я не знаю, пометка о нем была в одной из рукописей Торвальда, – Генри чувствует себя виноватым, его взгляд полон сожаления, но исправить уже ничего нельзя.

– А где ты нашел записи? – тихо интересуется Уильям, и мы тут же переводим на него взгляд.

– В сундуке Марго, она их спрятала, – отвечает мужчина, присаживаясь возле нас на корточки.

– У Марго? – Уилл смотрит в глаза брату многозначительно. – Совершенно случайно? Они просто попались тебе на глаза?

– Да, я заметил их во время сборов, – теперь голос Генри больше не излучает такой уверенности, как раньше.

– И ты не посчитал это подозрительным? Она сделала все, чтобы мы никогда не нашли рукописи, а после оставила их считай на видном месте? Что-то здесь не сходится, – заключает парень.

Выражение лица милорда меняется, как и мое, теперь я понимаю, что это всё специально подстроено. Она желала моей смерти, и у неё почти получилось, если бы не вмешался Уильям.

– Проклятье… Я даже подумать не мог, что она способна на такое. Никогда не замечал в Марго столько злобы. Прости меня, я такой глупец. Мои мысли были слишком далеко, чтобы  трезво оценить ситуацию, – милорд говорит это глядя мне в глаза.

Вижу, что ему и правда жаль, да только это уже ничего не исправит.

– И ты прости меня, – он поворачивается к брату, сжимает пальцы на его плече, явно не зная, что тут можно ещё добавить.

– Да уж, ты совершенно не… – начинает говорить младший сын Эдгара, но вдруг заходится кашлем, выплевывая собственную кровь.

– О боги! Внутреннее кровотечение, нужно срочно ехать в поместье! – произношу испуганно, опускаю взгляд на повязку, которая полностью пропиталась кровью. – Держись, пожалуйста. Нам нужно выдвигаться! Генри, помоги мне! – хочу поднять Уилла, но милорд отрицательно качает головой.

Понимаю, что он хочет сказать – его нельзя двигать, мы не успеем.

– Ладно, найди мне ещё повязку, хорошо? И посмотри, может в сумке есть ещё что полезное! – говорю дрожащим голосом, мне нужно, чтобы мужчина отошел в сторону. И у меня получается, милорд согласно кивает и уходит к лошадям.

Поворачиваюсь к Уильяму, опускаю пальцы на его рану для исцеления. Мне все равно, что случится со мной дальше, взорвется ли кристалл, прибудет ли сюда сама богиня. Мне плевать! Я не позволю ему умереть! Не могу этого допустить! Нет, только не он!

– Ну же! – шиплю сквозь зубы.

Пытаюсь призвать магию, фокусируюсь на ощущения, но ничего не работает. Никакого покалывания в пальцах, голубого сияния или сладкого запаха в воздухе. Только липкая кровь на моих пальцах и пульс, отбивающий бешенный ритм в висках.

– Что ты делаешь? – тихо спрашивает брюнет, с трудом фокусируя на мне взгляд. – Перестань, это бесполезно. Ты  лишь убьешь себя, – он снова кашляет, хмурясь от боли.

– Тихо, молчи! У нас всё получится. Уильям, пожалуйста, не бросай меня, – голос срывается, руки начинают трястись. – Да чёрт! – психую, срываю кулон с шеи и разбиваю его о землю.