Граф ищет жену - Амелия Грей

– Вам нужно поехать домой и выспаться, офицер.

– Не называйте меня так! – прорычал Максуэлл. – Я больше не офицер, и вам это известно лучше других.

Харрисон пожал плечами. Он прекрасно знал, что иногда лучше не раздражать оппонента и проявлять терпение.

– Не важно, сэр. В любом случае вы честно заслужили свое воинское звание.

– Мне ваша жалость ни к чему! – заорал капитан.

– Поверьте, я не жалею вас, – ответил Харрисон. – А теперь… либо продолжайте играть, либо проваливайте.

– Играть с шулером?! Вам это так просто с рук не сойдет, милорд! Признайтесь, что играли нечестно, и я не стану поднимать шум, если другие джентльмены тоже на это согласятся. Но помните: после того как вы сделаете это, вам больше в Лондоне не играть. Ни с кем и никогда!

Тут Харрисон наконец-то поднялся из-за стола, намереваясь просто уйти и на том покончить со всем этим. Оба джентльмена последовали его примеру и тотчас же отошли от стола.

– Сэр, я не собираюсь признаваться в том, чего не делал, – заявил граф. – Я не шулер.

Харрисон отвернулся и шагнул к двери, но капитан тут же преградил ему дорогу.

– Вы не можете уйти просто так! Трус!

Граф нахмурился. Ему ужасно хотелось уложить негодяя на пол несколькими точными ударами, но он, сдержавшись, проговорил:

– Успокойтесь, Максуэлл. Я не хочу драться с вами.

И тут капитан выдернул из-за пояса перчатки и, швырнув их на пол, закричал:

– Теперь у вас нет выбора!

Харрисон взглянул на перчатки. Черт, опять дуэль! Если он будет драться с Максуэллом и ранит его или, того хуже, убьет, – Анджелина никогда ему этого не простит, но если не станет, то сумеет ли он простить себя?

Пытаясь найти какой-то выход из ситуации, Харрисон взглянул на тех джентльменов, которые играли с ним за одним столом.

– Скажите, вы заметили что-то неприемлемое с моей стороны?

– Нет, милорд, – дружно ответили оба.

– А может, замечали когда-то раньше?

– Нет, милорд! – последовал ответ.

– Прекрасно, – кивнул граф и, повернувшись к капитану, проговорил: – Этим джентльменам нет смысла лгать. Их ответ вас удовлетворил?

Харрисон снова попытался уйти, но Максуэлл выхватил из ножен шпагу и приставил острие к его горлу. Граф замер. «Черт побери, этот парень ловко орудует шпагой!» – промелькнуло у него.

Из-за других столов раздались тревожные крики, в зале поднялся гул, заскрипели стулья – игроки тоже стали вставать. А Максуэлл по-прежнему прижимал острие клинка к горлу Харрисона, и в какой-то момент граф ощутил, как по шее потекла теплая струйка.

Нет ничего лучше, чем приставить острие шпаги к горлу, если хочешь кому-либо дать понять, что не шутишь, но все же Харрисон не хотел драться…

– Что здесь происходит? – услышал он вдруг голос Брэя. – Немедленно уберите шпагу, капитан!

– Не вмешивайся, Брэй! – прохрипел граф.

– Помолчи, Харрисон! – отозвался герцог.

– Но это мое личное дело. – Разве не понимаешь?

– Ты безоружен, поэтому не можешь драться. Зато могу я. Уберите шпагу, капитан, – повторил Брэй.

Харрисон не видел происходившего, но догадался, что Брэй выхватил кинжал, который всегда носил у пояса.

– Я поймал этого человека на шулерстве, ваша светлость, – заявил Максуэлл.

– Я знаю лорда Торнуика с детства. Он никогда не играл нечестно.

– Все меняется, ваша светлость. Полагаю, что он мошенничал. И он трус. Он пытался уйти, не ответив на вызов.

– Я бы сказал, что это не трусость, а мудрость.

– Вряд ли кто-то из офицеров согласится с вами, ваша светлость.

– Я в последний раз повторяю: уберите шпагу, – проговорил Брэй тоном, не допускавшим возражений.

Капитан взмахнул шпагой и сунул ее в ножны. Граф в тот же миг попытался схватить Максуэлла за горло, но Брэй остановил его, положив руку на плечо.

– Так что же, Торнуик, встретимся на рассвете? – проговорил капитан. – Или хотите остаться на всю жизнь со званием труса и шулера?

– Встречаемся в Мартинс-Дич, рядом с Блэкберн-роуд, – ответил Харрисон спокойным голосом.

– А какое оружие? – спросил Максуэлл.

– Вам взбрело в голову вызвать меня, вы и решайте.

– Итак, шпаги. На рассвете, – заявил капитан. И тут же добавил: – Побежденному не будет пощады.

В следующее мгновение он вышел из зала, и тотчас же раздались взволнованные голоса свидетелей ссоры, но Харрисон их почти не слышал. Проклятие! Он-то думал, что последний раз в жизни дрался на дуэли несколько месяцев назад… Ох, как хотелось, чтобы та дуэль была последней!..

– Тебе необязательно драться, – сказал Брэй, подавая ему платок.

– Я не знал, что ты здесь. – Харрисон вздохнул, прижимая платок к порезу на шее и морщась от боли. Лезвие шпаги оказалось чертовски острым.

Герцог сунул кинжал в ножны и проговорил:

– У одной из сестер Луизы сейчас урок музыки, поэтому я…

– Дальше можешь не продолжать, – перебил Харрисон. И вдруг вспомнил, что единственный раз в жизни наслаждался музыкой, слушая Анджелину.

– Никто не поверит, что ты трус и шулер, – продолжал Брэй.

– Знаю, но это значения не имеет теперь.

– Ты действительно собираешься драться с одноглазым противником?

– Конечно, я не собирался, – проворчал Харрисон, еще крепче прижимая платок к ранке, – но он не оставил мне выбора. Мы встретимся на рассвете.

– Когда ты в последний раз держал в руке шпагу?

– Давно уже не держал – пробурчал Харрисон, вовсе не уверенный в том, что сможет победить капитана.

– Пойми, это безумие! – воскликнул герцог. – Я прикажу арестовать его и бросить в Ньюгейт.

– Арест ничего не решит. Ведь придется же выпустить…

– Да, конечно. Но за это время Максуэлл протрезвеет и обдумает ситуацию. Ведь он тебя оскорбил!

Харрисон взглянул на кровавое пятно на белом платке.

– Дело не в картах. Этот человек хочет убить меня совсем по другой причине, и на его месте я хотел бы того же.

Герцог кивнул.

– Да, понимаю. Следовательно, он знает, что Анджелина никогда не будет ему принадлежать, верно?

– Именно так.

Харрисон прекрасно знал, какие сейчас чувства испытывал капитан. Этот человек потерял глаз, лишился возможности служить в армии, получил отказ от любимой женщины. И теперь ему, наверное, все равно, сохранит он свою жизнь или нет.