Глаза истины: тень Омбоса. Часть 1. На тропе возмездия - Ростислав Соколов

В этот момент Ратцингера осенила совершенно другая мысль. Не менее пугающая, чем предыдущие.

Где гарантии, что ритуал уже завершился? Вдруг все только начинается?…

Грохот нескольких пар ног отвлек его от мыслей. Ратцингер выскочил в коридор, чтобы увидеть, как большая часть спецназовцев двинулась обратно. В коридоре остались только Ковальский, Марго, еще один член отряда со штурмовой винтовкой наперевес и он сам.

– Куда они направились? – спросил немец федерала, хотя и так уже знал ответ.

– Они хотят обыскать остальные три коридора, что мы пропустили. Ваша с Марго наводка оказалась тупиком.

– Может быть, еще не все потеряно, – воспротивился Ратцингер, оглядываясь вокруг в поисках подсказок.

Приглашенный эксперт был настроен решительно – найти путь дальше в глубь здания.

Марго уже обходила стены, освещая их экспертным светом. Девушка надеялась найти еще несколько подсказок, но усилия были тщетны. На стенах ничего не проявлялось.

Ратцингер метнулся в комнату напротив, но и там встретил ту же картину, что и в предыдущей: минимум мебели и мертвец. Никаких закоулков, проходов или расселин в стенах. Здание, в котором они находились, было слишком новым для таких романтических сооружений эпохи, как потайные коридоры за спрятанными панелями вроде того, что соединял Замок Святого ангела с Ватиканом.

Вернувшись обратно, немец снова стал растерянно озираться по сторонам. В коридоре без окон и днем наверняка света было немногим больше, чем сейчас, поэтому едва ли сеттиты могли проводить здесь сложные малярные работы. Несмотря на минутное замешательство, Ратцингер был убежден, что в этот раз они не ошиблись. Поскольку прежде он никогда с подобным не сталкивался, эксперт мог себе простить подобную несообразительность и неуверенность в первый раз, когда они только начали распутывать клубок из шифров и загадок Ордена с целью спасения жизней и предотвращения трагедии. Но сейчас пора бы уже усвоить выведенную формулу: доверяй интуиции и проверяй любую версию, любую догадку. Казалось бы, сомнительная догадка Марго в итоге привела их сюда, в логово зверя. Теперь им предстояло выбраться из лабиринта Минотавра.

Маргарита Романова вплотную приблизилась к преградившей им дорогу стене. Девушка сорвала несколько фрагментов обоев и уже нацелилась на образовавшееся голое пространство, как на секунду замерла. Заметив её удивление, Ковальский и Ратцингер встали рядом с ней.

– Что-то не так? – спросил её федерал.

– Посветите мне сюда, – сказала Марго, указывая на голую стену.

Ковальский навел свет своего мощного фонаря в указанное место, и мужчины поняли, что смутило девушку.

Обрамленный пожелтевшими бумажными обоями и газетами в духе старых советских традиций участок стены выглядел весьма странно. Даже в ярком свете фонаря штукатурка казалась не белой, а светло-серой и источала свойственный только ей запах отсыревшего мела.

– Эту стену совсем недавно штукатурили, – проговорил Ковальский настороженно. – Она все еще сырая.

– Зачем кому-то делать ремонт в заброшенном здании, представляющем собой руины? – риторически спросила Марго. – Им вроде и так здесь неплохо жилось.

Не сказав ни слова, Ратцингер вцепился в скрывавшие стену обрывки газет и обоев и потянул на себя. Они стали отваливаться громадными кусками. Прямо за этим покровом оказалась крепкая кирпичная кладка. Тогда немец сместился правее и продолжил этот своеобразный акт вандализма над обиталищем культистов. Марго и Ковальский присоединились к нему. Через пару минут яростных усилий они полностью обнажили стену: посреди кирпичной кладки исходного сооружения отчетливо вырисовывался белый прямоугольник замурованного прохода. Словно в насмешку над потенциальными незваными гостями, сеттиты сделали посреди него оттиск с изображением длинноухого шакала.

Анубис, догадался Ратцингер. Проводник в загробное царство.

Не ходите за мертвыми – им ничего не стоит предать вас.

За этой своеобразной дверью, что бы там ни находилось, их ждало нечто совершенно иное, отличное от привычного мира. И им предстояло отринуть все, известное прежде, чтобы пройти дальше. Ратцингер чувствовал себя Одиссеем, дерзнувшим лезть в пещеру циклопа, великана Полифема.

– Нужно чем-то сломать стену, – сникнув, произнес он.

– Помнится, нам тут где-то попадалась кувалда… – воодушевленно и с некоторым злорадством проговорила Марго.

Ратцингер снова воспрянул духом: все-таки они были на верном пути. Нужно просто не сомневаться в себе, но проверять любую догадку, даже если она кажется потенциально неверной.

Тем временем на двадцать седьмом этаже Триумф-Паласа Александр Ковальский вошел внутрь небольшой комнатушки, которую культисты приспособили под склад инструментов. Молотки, дрели, монтировки, гвозди, напильники – чего здесь только ни было. Даже фанатикам порой хочется провести модернизацию, мысленно усмехнулся Ковальский.

После минутной заминки Ковальский почувствовал, как, несмотря на сохраняющуюся угрозу жизни, у него улучшилось настроение. Сейчас благодаря сообразительности Марго, догадавшейся сличить пентаграмму в квартире отца с картиной взрывов в городе, члены следственной группы впервые за последние двенадцать часов оказались впереди культистов из Ордена. Теперь у них было неоспоримое преимущество: они шли по следу, который сеттиты оставили для своих же. Это все равно что в военное время перехватить секретный разговор между солдатами противника. Кладезь чудовищно полезной информации.

Воодушевленный этими мыслями, Ковальский порылся на полках грубо сколоченных самодельных стеллажей и отыскал на них мощную кувалду. Взяв молот обеими руками, федерал вернулся к замурованной стене.

Наконец-то придется поработать физически. Все эти часы занятий в тренажерном зале пригодятся ему на практике чуть больше обычного.

– Разойдись! – гаркнул он, размахнувшись.

– Потише! – шикнул на него Ратцингер.

– Зачем? – пожал Ковальский широкими плечами. – Эти уроды все равно уже наверняка знают, что мы здесь. Нет смысла в конспирации.

– А если на нас нападут? – воскликнула Марго.

– На этот случай у меня есть это, – стрельнул глазами Ковальский, демонстрируя пистолет в кобуре. – И я не премину возможностью пустить его в ход.

Ковальский крепче стиснул кувалду, чувствуя, что впервые за этот день снова возвращается в привычную для себя стихию. Ему вспомнились сотни задержаний террористов, когда он вместе со спецназом ФСБ выбивал двери обычных московских квартир специальным переносным тараном, вламывался к ничего не подозревающим виновникам и, пользуясь своим физическим превосходством, валил их на пол, скручивал руки и сцеплял наручниками. Однако здесь, в стенах Триумф-Паласа, он был уверен, произойдет нечто, кардинально отличавшееся от всего того, с чем он сталкивался прежде.