Глаза истины: тень Омбоса. Часть 1. На тропе возмездия - Ростислав Соколов

– Посудите сами, – продолжала она. – Сеттитам нужна наиболее полная и четкая информация. А ею располагает только Ряховский, поскольку она к нему стекается от всех инстанций. И он может их информировать о наших успехах в их преследовании.

– Хм, а это многое объясняет, – многозначительно произнес Ковальский.

Подстегнутая его словами, Марго продолжила:

– Тогда становится понятно, почему он убил сеттита в Расторгуево. Ваш начальник делает все, чтобы помешать вам выследить и изловить культистов! Он один из них.

– Это все лишь твои домыслы, Марго, – одернул её Ковальский, вжившись в роль сурового отца. – Без фактов и доказательств они и выеденного яйца не стоят. Предательство нашего командира…

Словно отбросив эту мысль, он вскинул голову и, сурово сдвинув брови и нахмурив лоб, устремил взор к дверям высотки, где подрывники заканчивали закладывать взрывчатку.

– Если он действительно их агент, то не подпустил бы нас так близко к их убежищу, – сказал Ковальский, снимая пистолет с предохранителя. – В любом случае храм сеттитов где-то за этими стенами. А в нем – ответы на все наши вопросы.

Маргарита высунула голову из-за машины и тоже вгляделась в плавно движущиеся фигуры оперативников. Они выглядели суетливыми муравьями на фоне громадных очертаний стен и окон небоскреба.

Да, все ответы именно там. Только вот хочу ли я знать эти самые ответы…

Раздался взрыв, и створки дверей парадного входа в Триумф-Палас с грохотом разлетелись в щепки.

За несколько десятков километров от Триумф-Паласа секретарь Альберта Ряховского Алиса Маркова надела наушники и заняла место подле своего босса. Теперь она чувствовала себя аналитиком в центре управления полетами. Перед ней высилась стена из пары дюжин мониторов, передававших изображения с камер, встроенных в шлемы бойцов спецназа «Альфы», отправленных в столь поздний час на штурм здания Триумф-Паласа, в котором, по хлипкой версии Маргариты Романовой, находился штаб сеттитов. Ряховский остался стоять, хмуро переводя взгляд с одного монитора на другой, на которых в общей сложности они видели картины от лица полутора сотен бойцов, включая подрывников.

До самого последнего момента Ряховский подозревал, что теория девчонки высосана из пальца, и теперь ему с трудом удавалось скрыть досаду. Алиса достаточно хорошо знала своего шефа, чтобы понимать, когда тот сердится, даже если он применял всю свою профессиональную выдержку. Его сильно задело, что какая-то бывшая студентка обставила его, догадавшись до того, о чем все участники следственной группы не подумали за весь этот вечер.

Когда появилась необходимость взламывать парадный вход в небоскреб, все стало ясно окончательно. Ряховский недооценил сообразительность дочурки своего подчиненного, и это уязвило его гордость.

Или же здесь было скрыто нечто большее?

Алиса предпочла отогнать от себя эти мысли и полностью сосредоточилась на сменявшихся с периодичностью раз в минуту картинках с трясущихся камер. Ряховскому уже в силу его возраста было непросто поспевать за всеми камерами. Секретарша видела, как разбегаются его глаза, как взгляд порой фокусируется в пространстве. Для неё же следить за сотней камер и обрабатывать в мозгу информацию из сотни каналов не представляло особого труда. В конце концов именно за эти таланты девушку сюда и взяли, помимо всего прочего.

Остатки парадных дверей Триумф-Паласа с грохотом распахнулись. На камере одного из бойцов было отчетливо видно, что взрывчатка полностью уничтожила замок, а позади створок была установлена толстая деревянная балка, подпертая несколькими крепкими письменными столами. Сеттиты готовились к осаде.

Отряд ворвался внутрь главного вестибюля, больше напоминавшего фойе роскошной гостиницы. Стойка рецепции, высокий потолок с пыльными люстрами, мраморные колонны и барельефы с цветочными узорами, зеркала – все это было погружено в абсолютный ночной мрак, покрылось грязью и пылью, словно отряд спустился в забытую на долгие века древнюю гробницу. Лучи подствольных фонарей элитных бойцов российского спецназа прорезали тьму, словно сабли. Однако по камерам было отчетливо видно, что в здании не было ни единого движения.

– Тут чисто! – доложил командир и жестом приказал остальным входить.

Другая камера показала, как мимо прошел Ковальский с пистолетом наперевес. Позади него держались Марго и Ратцингер.

– Не отходите от меня ни на минуту, ясно? – инструктировал их федерал. – Идите за мной шаг в шаг и будьте внимательны.

– Хорошо, – оба кивнули и двинулись следом.

Буквально через минуту в холле стало довольно многолюдно. Все больше и больше мужчин в бронежилетах, балаклавах и с оружием в руках набивалось внутрь. Несколько из них попробовали вызвать лифты, но безрезультатно.

– Электроэнергии нет, – произнес Ряховский. – Они обесточили шахты лифтов. Делают вид, что здание все еще заброшено.

– Или, скорее, затрудняют нам работу, – пожала плечами Алиса. – Парням придется обыскивать все здание, бегая по лестницам. На это уйдет немало времени, за которое они могут успеть сбежать.

Собравшиеся в холле отыскали за лифтами закрытую дверь. Она легко поддалась, когда по ней ударили тараном. За створкой скрывалась уходившая далеко в небеса лестница из тысяч ступеней.

– У нас все равно нет иного выхода, – с досадой отметил Ряховский.

Назвав позывные порядка двадцати бойцов, включая одного подрывника, командир приказал им отправляться в подвал. Остальным предстояло подняться вверх и зачистить каждый этаж командами из двух-трех человек. В случае надобности к командам должны были примыкать подрывники.

– Не нравится мне все это… – мрачно выдохнул Ряховский, когда спецназовцы разбежались каждый по своему приказу.

Бойцы «Альфы» мчались по широкой мраморной лестнице Триумф-Паласа, вслед за ними, стараясь не отстать и перепрыгивая через пару ступенек, бежали Ковальский, Марго и Ратцингер. Оперативники впереди толкали дверь каждого этажа, но те были либо замурованы, либо забаррикадированы мебелью и мусором с другой стороны. С каждым этажом отряд разбивался на небольшие группы по два-три бойца вместе с подрывником, который устанавливал взрывчатку, чтоб расчистить путь. Чем выше они поднимались, тем меньше была их группа.

Разделяй и властвуй, подумалось Ратцингеру. Древний римский принцип, которым руководствуются властители мира до сих пор. Так рушили заговоры, империи, династии правителей. И его в совершенстве освоили и культисты Ордена Сета, наверняка вынужденные на протяжении веков применять этот принцип в своих целях ради выживания. С того самого момента, как немец переступил порог Триумф-Паласа, его не покидало ощущение, что они совершают огромнейшую ошибку. Что они оказались мышками, добровольно пришедшими к кошке.

Несмотря на это, Ратцингеру в то же самое время не верилось, что судьба привела его столь витиеватым маршрутом в самое сердце организации, которую большинство его коллег считали мифом. Его душа трепетала при мысли, что последние десять лет объект его многочисленных исследований обретался прямо здесь, в этих шикарных мраморных и гранитных интерьерах, где местами использовали венецианскую фактурную штукатурку. Теперь от былого великолепия не осталось и следа.