Разговор с душой - Дмитрий Головаченко

Санаторий предназначен не для постоянного пребывания, а для кратковременного лечения. И хотя душа прекрасно себя чувствует в условиях уменьшения забот и увеличения духовной жизни вместо привычных телесных мотивов, приходит время условий нетепличных, некомфортных. Они являются таким же обязательным условием, как и тепличные, ведь человек остается телесным, а не только духовным, и это усилие в его жизни должно быть выполнено в условиях равновесия и интересов всех сторон. Человек возвращается в привычное русло, где душа снова обретает заботы и переживания, обретает жизнь в рамках телесных мотивов наравне с духовными.

Возвращаясь к своим прежним обязанностям, она смотрит на мир уже другими глазами – отдохнувшими и имеющими силу. Она не так быстро, куда более осторожно, подписывается под многие новые заботы, понимание того, что кроется за ними и какую тяжесть они на нее возлагают. Она желает видеть какой-то духовный смысл, хотя бы минимальный. Она будет стараться избегать излишних усилий и действий, в которых она не будет никакого духовного основания, результата. И чем сильней душа, тем больший удел духовного она ищет в каждом деле. Основа такого духовного поиска заключается в страхе души утерять свои источники, вернуться назад и потерять силы. Так, одному человеку достаточно отмашки, что его труд кому-то в чем-то помогает. Он может развозить каждое утро детское молоко по магазинам, но даже не задумываться о том, что своим трудом кормит детей всего небольшого города. Врач, медсестра каждый день выполняют огромную духовную работу, спасая жизни людей. Если бы каждый наделял смыслом свою работу, соотнося это с духовным намерением, он бы необыкновенно возвысил свою душу и увеличил духовные силы. Но как ни странно, такие потенциально большие духовные должности остаются без духовного мотива, тем самым отнимая у себя духовное обогащение, которое могли получить. Такой большой духовный мотив теряется в силу слабости души и отсутствия необходимости в мотивации. Иначе у людей, имеющих сильную мотивацию, которые берут работу, всматриваясь, что стоит за ней, что она принесет людям и какой в ней смысл. Известно, как идут на работу, на должность, на волонтерство, руководствуясь духовными мотивами как основными.

В попытке души не утерять добро, полученное ею, она ищет духовный мотив, подкрепление, но за ее стремлением может стоять ошибка, вызванная незнанием, неосведомленностью. Проблема стремления к добру вовсе не кажется проблемой, но основание для ошибки закладывается в понимание понятия «добро». Если душа определяет под добром то, что добром не является, она будет обманута и не получит того духовного пополнения, которого ожидает. Люди делают добрые поступки, руководствуясь своими представлениями о добре, и того, что есть хорошо. Я встречал мужчин, которые умело, с доводами поясняли мне пользу измены. Если бы я не слышал этих пояснений своими ушами, то вряд ли мог в это поверить. «У меня улучшается настроение, отношения с женой становятся ярче, я чувствую себя моложе». Все бы ничего, вот только столь красочные доводы звучат именно в пользу греха.

Человек получает что-то от любого приятного дела. Измена жене дает телесное желанное удовольствие. Любой телесный мотив можно объяснить, вот только душа от таких «добрых» поступков ничего не получает. И хотя это крайний пример, но я встречал кучу и маленькую тележку того странного «добра», которое люди пытаются подписать этим названием. Мне не столь важна критика такого добра, сколько мысль, где только добро настоящее, определенное Богом, а не мной и моими желаниями, может служить обогащением моей души. Все, что человек хочет определить как добро, все, что ему кажется таковым, может быть таким лишь по его желанию. Проблема такого «добра» в том, что оно основано на моих желаниях, а не на моих знаниях воли Творца и нужд этого мира. Добро то, что находится вне моих желаний, оно снаружи у Бога, как идеала добра, поэтому не может добро искаться в себе, как в источнике. В основе добра лежит любовь к окружающим, Богу. Любовь находится вне меня и в ней требуется узнать нужды, потребности людей вокруг меня, желаний Бога. Любовь и доброта идут рука об руку, поскольку любовь требует интересоваться желаниями других, их интересами, стремлениями.

Вспоминая мудрецов, старцев, к которым люди шли чередой, чтобы спросить совета, возникает вопрос: а зачем они под это подписались? Имея большую мудрость, можно так же, как имея деньги, жить тихонько в свое удовольствие, без толп людей под дверью. Это усложнение жизни люди берут на себя добровольно, чтобы взять новую высоту. Они видят в этом большой духовный мотив, обогащающий их душу, не убегают от сложности, часто сами ищут новую ступеньку, новую высоту, которую хотят взять. Зачем кому-то помогать и что-то делать? Это не жизненная необходимость, это желание помочь, тем самым обогащая свою душу.

Каждый обязан работать над собой, своими качествами, и внешние действия, направленные на помощь, заботу о ком-то, кажутся не столь необходимыми, но это добровольное усилие обогащает душу. Только со стороны кажется, что давать деньги, когда их у тебя куры не клюют, это не работа, давать советы, когда ты умный, не проблема, но только с позиции стороннего наблюдателя, которого это не волнует. Дать даже простой совет, проникнуть в духовные нужды другого человека и пережить в душе его ситуацию. Попытаться найти решение как для самого себя – огромный труд.

Причина, по которой советы другим людям, анализ их проблем кажется не сложной, является привычка видеть себя центром желаний. Концентрация на себе, своих чувствах, переживаниях не дает понять переживания и мысли других. Люди часто зациклены на себе, своей любви к удовольствиям, где любовью принято называть доставляемое удовольствие от какого-либо дела, продукта, человека. Но причиной такой любви является стремление моих телесных мотивов к наслаждению. Можно, конечно, сказать, мол, давайте жить сугубо духовными мотивами и устремлениями, направленными к Богу, тем самым обогащая душу. Но не зря существует заповедь любить Бога и любить людей, ближнего своего. Кажется, что Бог как апологет духовности, достаточный для духовной цели, является исчерпывающим для достижения духовного совершенства. Духовное стремление можно обозначить любовью к Богу, к совершенству, тогда как телесные мотивы и их совершенство нужно позиционировать как любовь к ближнему. Наличие второго варианта совершенства через телесные мотивы и любовь к ближнему является дополнением, помогающим человеку в приобретении совершенства.

Каким бы духовным человек ни был, он не сможет молиться 10 часов подряд. Может, и существовали такие люди… но у себя не нахожу такой способности. Если жизнь сильно прижмет, проблемы накатят горой, можно прорыдать в страдании 30 минут, ну, час, может быть, или больше, но чтобы на весь день и только духовное… вряд ли. Духовное имеет ограниченные ресурсы. Я не могу писать целый день, обычно только 30 минут, максимум час. Прилагаю усилия, и у меня быстро заканчиваются силы. Можно добавить фантазию, гордость и другие качества, тогда мои усилия будут значительно выше, но общее количество духовности в моей работе не станет больше, просто я разбавлю ее большим числом источников. И хотя духовное есть образец и стремление, оно очень ограничено в моем усилии. И та любовь, которую я могу взрастить в душе к Богу, не может вырасти исключительно в искусственных рамках лишь духовного. Поэтому существуют телесные мотивы, которыми привыкли пользоваться исключительно для себя и своих нужд.