Пиранья. Звезда на волнах - Александр Бушков

Хозяин был точно вьетнамец – лет пятидесяти, пузатый илысый, глаза полуприкрыты тяжелыми веками. Неприятный тип. Или это впечатлениеот того, что девушка вовремя объяснила, кто он таков есть?

Остановившись перед узеньким прилавком, Мазур добросовестносостроил дурацкую рожу праздного богача, обремененного лишними деньгами, но нетонким вкусом, оскалился в глупой ухмылке, громко воскликнул, повернувшись кспутнице:

– Манифик! – и ткнул пальцем под самый потолок.

Улыбаясь хозяину, как заправская шлюха, Мэй Лань невозмутимозатрещала на гораздо более скверном английском, чем тот, на каком общалась сМазуром:

– Эй, котик, а ну-ка, проснись! У этого типа зеленипобольше, чем в Центральном парке, а мозгов что-то не заметно... Впарь-ка емуво-он ту железяку, с золоченым эфесом, а я ему растолкую, что ей лет двести...Только пять процентов мои, усек? Да ты не хлопай глазами, он по-английски нихрена не сечет... Ну, что ты стоишь? Шевелись!

Хозяин, мгновенно стряхнув и сонную одурь, и некоторуюподозрительность во взоре, моментально повернулся к стене, поднял руки, чтобыснять с крючьев широкую саблю в обшарпанных ножнах, чей эфес «золочением» былявно обязан прозаической краске...

В руке у девушки моментально появился револьвер – и, как тутже убедился Мазур, кинув на него косой взгляд, отличный револьвер для того, ктопонимает. «Кольт-Лоумен», «троечка» – пружина из нержавеющей стали, ударник избериллиевой бронзы, калибр 357 магнум, что в менее экзотических мерахсоответствует девяти миллиметрам. Он и сам от такого не отказался бы, знала егопоследняя по времени боевая подруга толк в оружии...

Не теряя времени, он тут же извлек свою никелированнуюстрашилу, так что, когда хозяин обернулся с умильной улыбкой и занятыми дешевойсаблей руками, в грудь ему многозначительно уставились два дула. Проявляяинициативу, Мазур быстренько забежал за прилавок, осмотрелся, обнаружил в выдвинутомящике здоровенный кольт – двойник его собственного, разве что не так богатоотделанный. И прилежно доложил:

– У него тут пушка!

– Задвинь ящик! – распорядилась девушка. –Быстренько давай его, как договаривались...

– Эй, эй! – хмуро воскликнул хозяин, застыв, каксамурай в витрине, но далеко не в столь бравой позиции. – Вы, двое,шустрые... Вон ту ящерку видели?

Мазур проследил за его взглядом. Там на стене красовалсядеревянный дракон, вырезанный без всякого мастерства и крашенный в ярко-синийцвет.

– Дай ему по башке, – распорядилась Мэй Лань.

Мазур выполнил приказание с превеликой охотой – этотсайгонский брюхан олицетворял собою ту падаль, с которой он, к его превеликомусожалению, не успел повоевать... Ударил ногой по щиколотке, метко угодив в тусамую косточку, что при толковом в нее попадании отзывалась адской болью,добавил обеими запястьями по ушам. Сабля полетела на пол, а толстяк взвыл,согнулся пополам, но Мазур уже выдернул его из-за стойки, бегом поволок взаднюю комнатку, где было грязно и вонюче. Швырнул в угол, добавив в полетеколеном по чувствительным местам. Оглянувшись, увидел, что Мэй Лань быстропереворачивает другой стороной висевшую на стеклянной двери табличку сиероглифами.

Все было в надлежащей кондиции – толстяк смирнехонько сиделв углу, шипя сквозь зубы и охая. На всякий случай Мазур ласково погрозилклиенту пистолетом, и тот запричитал еще жалобнее, поминая дракона на стене.

– У него что, бзик с этим драконом? – спросилМазур у энергично ворвавшейся в подсобку Мэй Лань.

– Да ничего подобного, – отрезала девушка. –Это такой знак. Он платит за покровительство «Синим драконам»... ну, в концеконцов, не самая авторитетная в этом городе с е м ь я, как вы думаете, господинполковник? – ее английский волшебным образом улучшился.

– Вам двоим хватит, – угрюмо процедил вьетнамец,настороженно замерев в прежней позе.

– Сомневаюсь, – серьезно сказала Мэй Лань. –Позвольте в этом усомниться, дражайший господин Зыонг...

– Вы меня с кем-то путаете, красотка...

– Ничего подобного.

– Говорю вам... Меня зовут Фа Нгуен Зиап...

– Последние несколько лет, – сказала МэйЛань. – А до того вас звали как раз Зыонг, у вас была красивая вилла вСайгоне и еще много всяких хороших и дорогих вещей... Что вы так напряглись? Нуда, кое-что вы все-таки вывезли, у вас же был под рукой целый эсминец... Номеня не интересуют ни ваши заначки, ни содержимое кассы. Абсолютно неинтересуют. – Она прищурилась. – При вашем богатом жизненном опытелегко уяснить: если людей с пистолетами в руках не интересуют ваши деньги,значит, они из той категории, которую и ваши дохленькие синие дракошки не особопугают... Как называются такие люди, господин полковник? Уж никак негангстерами...

Вот тут толстяка п р о б и л о по-настоящему, вот тут, Мазурмог голову прозакладывать, его захлестнул настоящий ужас.

– Слушайте... – протянул толстяк, лихорадочнопытаясь усмотреть в происходящем какую-то ясность. – Не знаю, что вамнужно... Ну да, я был офицером... Я служил в военно-морском флоте и не понимаю,почему этого нужно стыдиться, в чем тут грех...

– Засранец. Пидер, – сказала Мэй Лань с ангельскойулыбкой. – Поганая черепаха, насравшая на могилу собственной бабушки... Тыкого хочешь обмануть, лысая тварь? На флоте ты числился для отвода глаз, атрудился в политической полиции. Впрочем, и на флоте ты тоже трудился, ноопять-таки специфически... Тебе напомнить, кого вы тогда вывозили подальше вморе и выбрасывали за борт с перерезанными поджилками? И сколько ихбыло? – Она мигнула Мазуру, стоя так, чтобы вьетнамец не мог видеть еелица.

Тот мгновенно подключился, насыщая свой английскийвысокопробным американским сленгом:

– Забыл, козел? Мы тебе напомним... И необязательно мы. Подумай, пузатенький, что с тобой будет, если мы тебя отвеземсейчас на неприметное суденышко, а потом переправим куда-нибудь в Хайфон или,чтобы далеко не ездить, в Сайгон... точнее, Хошимин.

Судя по одобрительному взгляду Мэй Лань, он безошибочноугодил в самую что ни на есть болевую точку. Предложенное им морскоепутешествие и было, несомненно, ночным кошмаром бывшего полковника. Тотвыглядел столь р а с т е к ш и м с я, что Мазур шумно понюхал воздух, но, ксожалению, не уловил ожидаемого запаха.

– Ничего, он еще обделается, – сказала МэйЛань. – Обязательно обделается, не по дороге в Хайфон, так в самомХайфоне. Этаких вот красные любят не расстреливать, а вешать. Согласнопроцедуре, после военного трибунала... А вешаемые частенько обделываются, мнерастолковали понимающие люди...

– Господа! – воскликнул полковник с неописуемойнадеждой во взоре. – Но вы же не красные?! Если вы говорите... вы т а ксказали «красные», словно сами себя к ним не причисляете...

– По-моему, он хочет жить, – задумчиво сказалаМазуру Мэй Лань. – Тебе не кажется?