Мой отец нарком Берия - Серго Берия

Дело оставалось за странами Запада. Переговоры с ними продолжались и после подписания советско-германского пакта, и получи Советский Союз соответствующие гарантии, события развивались бы по-другому…

Директив таких я не видел, но те разговоры, которые мне доводилось слышать, подтверждали, что это было вполне реально. Косвенным подтверждением существования такого плана может служить концентрация наших частей на западной границе. По всем меркам она была гораздо выше, чем это было продиктовано обстановкой. К тому же польская армия сопротивления РККА не оказывала. Говорю это вопреки бытующей версии о советско-польских сражениях. Каким-то частям удалось прорваться в Румынию, остальные просто не имели выбора и, спасаясь от немцев, бежали к нам.

Многие танковые части, части боевой авиации, сосредоточенные у границы, так и не были введены в действие, но самая высокая концентрация войск, повторяю, красноречиво свидетельствует, что эти соединения имели совершенно иное назначение.

Если бы посткоммунистические историки проанализировали обстановку, сложившуюся тогда, без особого труда убедились бы, что, кроме формализованного договора, Советский Союз ничего общего с Германией не имел.

Довольно характерен такой факт. Советская сторона уклонилась от предложения Германии обменяться разведчиками, арестованными спецслужбами двух стран. И это в то время, когда был заключен советско-германский пакт.

Абсолютно несостоятельны утверждения о том, что Советский Союз передавал Германии ее политических противников. Только в моем классе было восемь немецких детей, всего же в нашей школе детей антифашистов было до сотни. Фашизм они ненавидели всей душой, на себе испытав ужасы нацизма. Думаю, им было бы известно о подобных случаях. Напротив, семьи антифашистов брались на полное государственное обеспечение. Когда началась война, большинство из них вступило в борьбу с врагом в немецком тылу. Многие стали разведчиками, десантниками.

Головокружительную карьеру, к слову, уже в ГДР никто из моих школьных товарищей не сделал, но некоторые заняли довольно заметные должности. Петр Флориан, например, стал заместителем министра иностранных дел. Некоторые продолжили службу в армии и разведке молодого немецкого государства. Но высокие посты все же заняли не те, кто воевал, а те, кто отсиживался в советском тылу, ожидая разгрома фашизма. Почти все командные высоты вскоре захватила партийная верхушка…

Возвращаясь к вопросу о коллективной безопасности, хотел бы обратить внимание читателя на еще одно ложное утверждение. Порой историки ссылаются на обнаруженные в Архиве внешней политики России документы, свидетельствующие о готовности Великобритании и США оказать действенную помощь СССР в случае войны с Германией. Советский Союз якобы отверг такие предложения. Мягко говоря, здесь маленькая передержка. Лучше всего такие документы было бы опубликовать и дать соответствующий комментарий. Но это почему-то не делается, и общественность сознательно вводится в заблуждение.

Знаю, о каких документах идет речь. Это проекты договоров, которые Советский Союз готовил для создания той самой системы коллективной безопасности, которая так и не была создана по вине западных держав. Советская сторона совершенно четко заявила, какое количество танковых, авиационных, пехотных, флотских соединений готов выставить СССР для борьбы с врагом. Польское правительство ответило отказом, Англия и Франция отделались общими декларативными заявлениями. Против Германии они готовы были в случае благоприятного исхода переговоров выставить не более трети своих формирований. Грубо говоря, лишь десятую часть того, что предлагал Советский Союз. Мало того, английские и французские представители заявили, что, собственно, не имеют полномочий подписывать эти документы. Словом, игра продолжалась. Чем это обернулось для народов Европы, мы давно знаем…

В Англии опубликованы дневники некоторых людей, утверждавших, что еще тогда Черчилль собирался предать гласности материалы, связанные с переговорами, которые англичане вели с Гессом. С такой же информацией Черчилль хотел выступить и в палате общин. Он долго колебался, прекрасно зная, что палата общин проголосует за союз с Германией. И все же не пошел на такой шаг. И он сам, и люди, имевшие на него влияние, сделали иной выбор. Но факт остается фактом: будущие союзники до самого последнего момента не спешили вступать в борьбу с фашизмом.

Как видим, зачастую новоявленные исследователи второй мировой войны просто-напросто лукавят, сокрушаясь то и дело, что ответа на волнующие их вопросы нет. Вполне достаточно обратиться к архивным материалам. К сожалению, некоторые ученые и публицисты идут совершенно иным путем. Скажем, продолжают муссироваться слухи о тесном сотрудничестве НКВД и гестапо в борьбе против польского народа. Все это выдумка. Равно как и сообщения о том, что якобы в 1940 году в Закопане был создан совместный учебный центр, где проходили подготовку вместе с нацистами офицеры Наркомата внутренних дел. Тем не менее, такие утверждения в последние годы кочуют из одной публикации в другую. Естественно, без ссылок на какие-либо документы. И это, увы, далеко не единственный пример элементарной фальсификации.

А между тем есть вопросы, которые действительно нуждаются в более полном освещении.

Известно, что весной 1943 года Рузвельт направил в Москву специального курьера – бывшего посла в СССР Дж. Дэвиса с конфиденциальным письмом Сталину. Он предлагал неофициальную встречу «либо на Вашей, либо на моей стороне Берингова пролива». В ней не должен был участвовать Черчилль, а количество сопровождающих лидеров двух стран лиц должно было быть крайне ограниченным. Предлагалось, в частности, «обсудить военные вопросы на суше и на море». Сталин дал принципиальное согласие на встречу, но с оговоркой – в предстоящей встрече должен был непременно участвовать и Черчилль. Встреча не состоялась. «Что же хотел сказать Рузвельт Сталину?» – задается вопросом один из современных российских историков. Возможно, он хотел поделиться с советским союзником секретом «Манхэттенского проекта»?

Никто и никогда в тайны «Манхэттенского проекта» Советский Союз посвящать не собирался, иначе советской разведке не пришлось бы предпринимать такие колоссальные усилия для достижения поставленной цели… А речь вот о чем. Рузвельт не скрывал, что он союзник Англии в борьбе с фашизмом, но никак не в сохранении Британской империи. Это порой проявлялось даже в мелочах. На одной из встреч, когда был произнесен тост за английского короля, Рузвельт, скажем, отказался поднять бокал. Сталин вышел из положения так:

– Ну что ж, это не наш король, а их король, так что выпьем за его здоровье…

Америка Рузвельта имела свои, совершенно однозначные взгляды на послевоенный мир, и они во многом совпадали с видением советского правительства. С англичанами – иначе. Те гораздо ближе были к конфронтации, которая началась после Победы.

А если говорить о конфиденциальности подобных переговоров, то, смею утверждать, их вполне можно вести и при трехсторонних встречах. Собственно, именно так и произошло в Тегеране в 1943 году. Там Рузвельт совершенно точно изложил Сталину свою точку зрения на будущее Германии, на ее роль в послевоенной Европе, на роль Англии, Америки. По всей вероятности, Черчилль все же знал об этой беседе Рузвельта и Сталина. Впрочем, своих взглядов Рузвельт не скрывал и от Черчилля.