Диана - Сара Брэдфорд

Но ситуация осложнилась. Daily Mail получила не только компрометирующие Диану записи. Главный дворцовый репортер газеты, Ричард Кей, сдружился с Хьюиттом на Ближнем Востоке. Журналист даже одалживал Хьюитту свой спутниковый телефон, чтобы тот звонил матери и Диане. Их номера сохранились в памяти телефона[300]. И все же, хотя Диана была хорошо знакома с редактором газеты, Дэвидом Инглишем – впоследствии Инглиш даже стал ее главным консультантом по вопросам общения с прессой, – в феврале 1991 года имя Хьюитта было названо публично. Сделал это Найджел Демпстер. «Демпстер выследил его, – вспоминал другой журналист. – Я уверен, что информацию ему дал Эндрю Паркер-Боулз. Вероятно, это было сделано для того, чтобы отвлечь внимание от самих Паркер-Боулзов». В следующем месяце газета News of the World опубликовала интервью с бывшей подружкой Хьюитта, Эммой Стюардсон. Она рассказала, что Диана отправляет на Ближний Восток письма и дорогие подарки (Ричард Кей тоже обратил внимание на деликатесы, которые появлялись у Хьюитта).

Однако никто не рискнул назвать Хьюитта и Диану любовниками. Впрочем, Диане было достаточно намеков. Как всегда, она подозревала, что ее используют, что Хьюитт становится «серьезной проблемой», влюблен он не в нее, а в то положение, которое она занимает в обществе. Это было несправедливо: Джеймс Хьюитт искренне любил Диану и их отношения были для него и его карьеры почти столь же опасны, как и для нее. В письмах Диана вселяла в него надежду: писала, что в июле ее жизнь изменится. «Желание Дианы освободиться не ослабевало, – позднее вспоминал Хьюитт, – и у меня появилась надежда, что когда-нибудь в будущем мы можем быть вместе»[301]. Но публикация в News of the World поставила крест на их ожиданиях.

После возвращения Хьюитта из Залива любовники несколько раз встретились, но потом Диана позвонила и сообщила: им лучше расстаться, нужно время, чтобы журналисты забыли об этой истории. Расставание произошло самым обычным образом: когда Хьюитт звонил во дворец, на его звонки просто не отвечали. Его снова отправили в Германию. После возвращения в Англию его полк был расквартирован в казармах Найтсбридж, в миле от Кенсингтонского дворца. Но мечта рухнула. Кен Уорф, с которым Диана обсуждала свои отношения с Хьюиттом, говорит, что она занялась решением других жизненных проблем и этот роман уже был ей не нужен. Однако, когда Хьюитт с достоинством смирился со своей отставкой, Диана слегка разозлилась: она предполагала, что любовник будет протестовать, предпримет хоть какие-то попытки вернуть ее.

Забыв о Хьюитте, Диана сосредоточилась на войне с Чарльзом. Впрочем, во время очередного официального визита, на этот раз в Бразилию, супруги вновь продемонстрировали всему миру полное семейное согласие, и журналисты преисполнились оптимизмом. В газете Sunday Mirror писали: «Они вновь выступили единым фронтом… их близость воодушевляет практически всех журналистов – и мужчин, и женщин». А ведь еще в декабре Диана говорила Джеймсу Хьюитту, что порой даже не может находиться в одной комнате с Чарльзом.

Во время поездки в Бразилию, несмотря на все попытки сохранить хорошую мину при плохой игре, Чарльз не смог скрыть своей ревности к Диане. Эта ревность проскальзывала в уничижительных замечаниях, причем не только наедине, но и в присутствии британского посла в Бразилии и недавно назначенного посла Бразилии в Великобритании, Пауло Флеча де Лима, и его супруги Люсии. Кстати, Люсия вскоре стала одной из самых близких и верных подруг Дианы. Окружающие замечали, что отношения супругов раскалены до предела: «Они общались друг с другом, но были очень напряжены. Их разговор нельзя было назвать обычным общением мужа и жены. Конечно, иногда он к ней обращался, она кратко отвечала. Но все остальное время он просто игнорировал ее. В самолете она читала газеты, пояснив супруге посла: „Это мое домашнее задание по Бразилии“. Чарльз тут же вмешался: „Да уж, маловато она знает о вашей стране!“»[302]Публичные унижения со стороны наследника трона в присутствии высокопоставленных чиновников только усиливали желание Дианы избавиться от кошмара, в который превратился ее брак.

По словам Хьюитта, Диана планировала «бегство» в июле, после своего тридцатилетия и десятилетия брака. Она говорила, что этот период станет неким рубежом в ее жизни, но при этом не уточняла, что именно она собирается сделать. Возможно, Диана полагала демонстративно порвать с Чарльзом (и обнародовать его отношения с Камиллой), но при этом не разводиться, но жить отдельно, сохраняя положение матери будущего короля. Хьюитт говорил, что Диана медлила, выбирала время для решительных действий, потому что брак Йорков тоже трещал по швам. Сара часто звонила Диане, чтобы посоветоваться, что ей делать. Любовница Рональда Фергюсона (и одно время Стива Уайетта), Лесли Плейер, рассказывала, что Сара и Диана договорились бросить мужей одновременно. Если это действительно так, то Диана была достаточно осмотрительна, чтобы не опережать время. Хьюитт полагает, что на нее активно давил Букингемский дворец, который «не мог позволить, чтобы обе королевские четы одновременно объявили о разрыве отношений. Диане недвусмысленно дали понять, что подобный шаг станет настоящей катастрофой для королевской семьи»[303].

Тем не менее Диана все же обдумывала разрыв с мужем, свидетельством чему могут служить записи ее разговоров с Гилби: «Я собираюсь завоевать мир самостоятельно, и я оставлю его [Чарльза] позади…» Близкая подруга говорит: «Диана была одержима Чарльзом. Все свои ошибки она совершила только из-за него… чтобы причинить ему боль или чтобы привлечь его внимание». «Она была очень, очень необычным человеком. У этой замечательной женщины, яркой, смелой и непохожей на других, имелась и темная, разрушительная сторона натуры»[304]. Беседы Дианы с Эндрю Мортоном, изложенные в книге «Диана: ее истинная история», эта подруга считает «первым шагом к саморазрушению». Диана же объясняла свое решение настоятельной психологической потребностью: «Я сделала это, потому что жизнь моя стала невероятно сложной. Чтобы выжить, я должна была рассказать людям, какие муки мне пришлось пережить»[305]. Но в то же время ее откровения могли быть местью Чарльзу и Камилле.

Мортон сам был удивлен, что она решилась откровенничать с совершенно посторонним человеком. «Если она решила подобным образом отомстить мужу, то это был безжалостный и довольно глупый шаг, – сказал он в интервью. – Если она хотела изменить свою жизнь, проще было бы поговорить с королевой и принцем Чарльзом»[306]. Диана не сразу решилась сделать с Мортоном книгу, она знала, что Мортон был членом «королевской стаи». С этим симпатичным, образованным и довольно талантливым человеком она была уже знакома, и они иногда общались. Мортон также приятельствовал с доктором Джеймсом Колтхерстом, давним другом Дианы. Колтхерст выступил в роли посредника между Мортоном и Дианой. Через него Мортон оказывал Диане некоторые услуги: посоветовал ей самый удобный и безопасный способ общения со своим парикмахером, Ричардом Далтоном, чтобы тот не передавал в прессу ненужную информацию, – рекомендовал Диане написать Далтону честное письмо, купить ему хороший подарок и договориться. Стратегия сработала. Мортон не раз радовал Диану, благожелательно отзываясь о ней в своих статьях.